Взаперти - Шо Харт Страница 4

— Просто знаю, насколько ты любишь воду. Кэрол оставила нам ужин, если ты голодна.

— Да, умираю от голода.

Она проходит мимо меня, а я следую за нею, наслаждаясь покачиванием ее бедер, пока мы спускаемся по лестнице и идем на кухню.

— Еще она оставила запеканку и инструкцию, как ее доготовить.

— Ох, это ее куриная тетраццини? — задает вопрос Хейзел, и могу поклясться, что у нее побежали слюнки.

— Да, — отвечаю ей, не упоминая о том, что именно я попросил ее приготовить это блюдо, поскольку у жены вчера начались месячные, и сегодня она бы по привычке насыщалась любимой едой. Куриный тетраццини — ее любимая запеканка, а также маленькие печенья, что продаются на одной полке с маслом. Знаю, поскольку вчера заезжал в магазин и купил несколько по дороге домой. А еще шоколадный торт с кремом в холодильнике, который я тоже прикупил вчера, и бутылка ее любимого красного вина в подвале.

Хейзел смотрит на суп и салат, которые Кэрол приготовила на обед, а затем переводит свой горящий желанием взгляд на подготовленную запеканку в холодильнике.

— А давай приготовим запеканку сейчас? — предлагаю ей, и ее лицо мгновенно озаряется.

— Правда? — переспрашивает она, но я уже вытащил форму из холодильника.

— Так точно, — отвечаю. Сделаю все возможное для твоего счастья. Последнюю фразу я не произношу вслух, но она чуть не слетает с языка.

Я разогреваю духовку, а Хейзел прячет остальные блюда в холодильник. Она что-то напевает себе под нос, и я улыбаюсь, ставя форму в духовку.

Все уже налаживается.

Глава пятая

Хейзел

— Расскажи подробнее о вирусе? — спрашиваю я час спустя, когда мы относим тарелки на кухонный стол.

Странно, но это самое большое количество времени, которое я провела с Арчером наедине. Он был… довольно мил. Не сказать, что он в общении не обходителен, но муж даже пошутил, а мне потребовалась целая минута, чтобы отойти от шока. Арчер никогда не шутил. Или вернее, мне казалось, что он не шутит. Полагаю, я просто не знаю своего мужа.

Он отодвинул для меня стул, я подарила ему улыбку, когда он присел на соседний стул. И здесь снова перемена, Обычно он сидел напротив меня, но не в этот раз.

— Это респираторный вирус. Основные симптомы — жар и трудности с дыханием. Полагаю, многое еще не известно о нем. Говорят только, что он уже сильно распространился по миру, и к нему нужно относится серьезно. Советуют не касаться лица и мыть руки как можно чаще.

Я смываю остатки пищи с тарелки и ставлю ее в посудомойку, все это время пытаясь осмыслить полученную информацию.

— Очень большой риск у пожилых людей и людей, страдающих иммунодефицитом, — тихо продолжает муж, и у меня спазмом перехватывает горло.

— Мне нужно позвонить бабушке, — отвечаю я, отодвигаясь от стола, но Арчер останавливает меня.

— Я звонил ей по дороге домой. Она чувствует себя хорошо и обещала, никуда не выходить.

От облегчения у меня подгибаются колени, и я чуть ли не оседаю, но хватаюсь за столешницу, чтобы не упасть.

— Спасибо, — говорю ему, и муж кивает.

С минуту он изучает меня встревоженным взглядом, а я беру вилку и стакан, размещаю их в посудомойке, в то время как Арчер промывает свою тарелку и приборы и передает их мне. Мы вместе молча убираем кухню после обеда, и должна признаться, что никакой неловкости, что была раньше, мы не испытываем.

Мы заканчиваем на кухне, а затем я направляюсь в гостиную, звоню друзьям и родственникам в Нью-Йорк, чтобы проверить, как у них дела. Арчер сидит рядом со мной на диване, его рука касается моей, пока я разговариваю по телефону. Когда я заканчиваю, он включает новости, и мы смотрим последний новостной выпуск. Видеть пустынные улицы — это жутко, и я дрожу. Арчер придвигается ко мне ближе, обнимает меня за плечи, и я напрягаюсь. Он напрягается в ответ и начинает отдергивать руку, но я хватаю ее и возвращаю обратно. Приятно не чувствовать себя такой одинокой сейчас. Я пытаюсь уверить себя в этом. Это не имеет ничего общего с тем, как мое тело покалывает, когда муж прикасается ко мне.

На ужин мы доедаем остатки куриного тетраццини, и я понимаю, что если мы продолжим в том же духе, к тому времени, когда нам разрешат вернуться к привычной жизни, я буду весить 800 фунтов (прим. 1 фунт = 0,454 кг). Арчер не отходил от меня весь день. Я знаю, что ему нужно ответить на телефонные звонки и электронные письма, но, похоже, он больше беспокоится обо мне. Мое сердце бьется сильнее, вспоминая, каким он был внимательным, переключил канал на мой любимый документальный фильм о природе и отдал мне последнюю булочку за ужином.

Я начинаю смотреть на него по-новому. Наблюдаю, как он готовится ко сну, как его рука сгибается, когда он чистит зубы. Даже с белыми пузырьками пасты на губах он по-прежнему красив. В его темно-голубых глазах явно читается усталость, но не слишком сильная. Его черные волосы стали немного длиннее, и мне интересно, как он будет выглядеть в конце нашего затворничества. Было бы забавно увидеть его с мужской гулькой на голове и в его обычных костюмах, и я улыбаюсь при этой мысли.

Когда я поднимаю взгляд, то муж наблюдает за мной с ответной улыбкой на губах.

— Что такого смешного? — нежно спрашивает Арчер.

— Просто представила тебя в костюме и с гулькой на голове.

— Гулькой? — переспрашивает муж, и в его голосе слышно отвращение от этой идеи, и я просто взрываюсь от смеха.

— Волосы у тебя уже сильно отросли, и в связи с карантином все закрыто, поэтому все реально, — подмечаю, передернув плечами и все еще улыбаясь.

— Точно подстригусь до того, как они настолько отрастут, — официально заявляет муж, и я снова смеюсь, следуя за ним к кровати.

Он откидывает одеяло, и я проскальзываю рядом с ним, сохраняя между нами обычное расстояние в два фута (прим. 1 фут = 30,5 см).