Даниэла Стил - Безмолвная честь Страница 4

Перед рассветом в сад вышла теща Масао. К тому времени он уже успел слишком много выпить, был бледным и растрепанным, сидел, затягиваясь сигаретой и глядя, как солнце медленно всплывает над горизонтом. Увидев выражение лица тещи, он ощутил мгновенный испуг — на морщинистом лице отражались скорбь и разочарование. Сердце Масао на миг замерло. Казалось, мир вокруг поплыл в замедленном танце.

Масао желал расспросить о жене, но, увидев печальное лицо тещи, понял, что не сможет выговорить ни слова. Он просто сидел и ждал.

— Плохие новости, Масао-сан. Мне очень жаль.

Масао на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом.

Минута радости обратилась в кошмар. Он только что понял, что потерял и жену, и ребенка.

— С Хидеми все хорошо.

Масао открыл глаза и уставился на женщину, не в силах поверить в свою удачу. У него перехватило горло, глаза наполнились слезами — многие мужчины сочли бы это позором.

— А ребенок? — наконец решился спросить Масао. Хидеми жива. Еще не все потеряно. Как же он любил ее!

— Это девочка. — Теща Масао отвела глаза, скорбя о том, как подвела мужа ее дочь.

— Девочка? — в восторге переспросил Масао. — Что с ней? Она жива?

— Конечно. — Вопрос изумил мать Хидеми. — Мне очень жаль… — начала она, но Масао встал и благодарно поклонился ей.

— А я ни о чем не жалею. Я счастлив. Прошу вас, скажите Хидеми… — Он осекся и почти побежал по саду. Небо из персикового становилось огненным, взошло солнце и засветило, как фейерверк.

— Куда вы, Масао-сан? Вам нельзя… — Но запреты были невозможны. Дом принадлежал Масао — как и его жена и ребенок. Здесь повелителем был он. Навещать жену в такой момент было неприлично, но Масао не задумывался об этом., Перепрыгнув через две ступеньки крыльца, ведущего к второй спальне, он негромко постучал по сёдзи, прикрывающей вход в комнату. Сестра Хидеми сразу же открыла ему, и он улыбнулся, заметив вопрос в ее глазах.

— Я хотел бы увидеть свою жену.

— Она не может… она… я… хорошо, Масао-сан, — наконец ответила сестра, низко поклонилась и отступила после минутного замешательства. Масао вел себя неподобающим образом, но его свояченица знала свое место и безмолвно ушла на кухню к своей матери готовить для Масао чай.

— Хидеми, — тихо позвал Масао, входя в комнату и отыскивая взглядом жену. Она лежала умиротворенная, закутанная в одеяла, и слегка вздрагивала. Волосы спутались вокруг бледного лица, но в этот момент она показалась Масао невыразимо прекрасной. Хидеми держала туго спеленутого, самого идеального ребенка, какого когда-либо видел Масао.

Личико ее казалось выточенным из слоновой кости, как у самой хрупкой статуэтки. Ребенок был как две капли воды похож на мать, но, если такое возможно, девочка была прекраснее матери, и Масао застыл на месте, в изумлении разглядывая ее. — Она прелестна, Хидеми-сан… она само совершенство… — Опомнившись, он взглянул на жену и по ее лицу понял, сколько мук ей пришлось пережить. — С тобой все хорошо?

— Да, чудесно, — ответила внезапно изменившимся голосом мудрой женщины Хидеми. В эту ночь она преодолела вершину, отделяющую девичество от материнства, и восхождение оказалось гораздо более изнуряющим, чем она предполагала.

— Напрасно ты не позволила отвезти тебя в больницу, — с тревогой произнес Масао, но Хидеми лишь покачала головой в ответ. Она была счастлива здесь, в доме, рядом с матерью и сестрой, зная, что муж ждет ее в саду.

— Мне жаль, что родилась девочка, Масао-сан, — с неподдельной печалью произнесла Хидеми, и ее глаза наполнились слезами. Ее мать права — она опозорила мужа.

— Я ни о чем не жалею, я же говорил тебе. Мне всегда хотелось иметь дочь.

— Вы рассуждаете неразумно, — впервые решилась упрекнуть мужа Хидеми.

— И ты тоже — если не понимаешь, как нам повезло.

Дочь — это даже лучше, чем сын. Когда-нибудь мы будем ею гордиться, вот посмотришь, Хидеми-сан. Она многого добьется в жизни, выучит несколько языков, отправится за границу. Она получит все, что захочет, будет делать что пожелает!

Хидеми негромко рассмеялась. Ее муж временами становился таким глупым, иногда вынести это бывало труднее, чем ожидала Хидеми, но она нежно любила мужа. Он взял ее за руку и низко склонился, целуя в лоб. Долгое время Масао сидел неподвижно, с гордостью глядя на дочь. Он и в самом деле желал дочери блестящего будущего. Он был совсем не против иметь дочь.

— Она прекрасна, как ты… Как мы назовем ее?

— Хироко. — Хидеми улыбнулась: ей всегда нравилось это имя. Хироко звали ее покойную сестру.

— Хироко-сан! — с восторгом повторил Масао, переводя взгляд с ребенка на жену. — Она будет современной женщиной.

Хидеми вновь засмеялась, начиная забывать про боль, но вдруг нахмурилась и вновь стала выглядеть повзрослевшей.

— Скоро у нее будет брат, — пообещала она мужу. Хидеми хотелось сделать еще одну попытку и на этот раз не оплошать. Что бы ни говорил муж, какими бы странными ни были его убеждения, Хидеми твердо знала: она не должна ограничиться этой девочкой. Для женщин нет предназначения важнее, чем дарить мужу сыновей. Когда-нибудь Масао станет счастливым отцом.

— Тебе надо выспаться, детка, — мягко сказал Масао, когда свояченица принесла им чай. Хидеми еще дрожала от потери крови и потрясения.

Сестра Хидеми налила супругам чай и вышла, вновь оставив их вдвоем. Но Масао покинул комнату через несколько минут — Хидеми устала, а ребенок заплакал.

Теща Масао вернулась в комнату и задвинула фусуму[5], чтобы создать Хидеми уютный уголок. Масао шел по саду, гордо улыбаясь. У него есть дочь, чудесная крошечная девочка. Когда-нибудь она превратится в прекрасную женщину.

Она будет говорить по-английски, как на родном языке, а может, выучит и французский, и даже немецкий. Станет интересоваться событиями в мире. Многому научится. Она воплотит в реальность все его мечты, и, как обещал Масао жене, их дочь будет современной девушкой.

Солнце поднялось высоко в небе. Масао улыбнулся, думая о том, как ему повезло. Он достиг в жизни всего, о чем мечтал. У него есть прекрасная жена и малышка-дочь. Может, когда-нибудь появится и сын, но пока, казалось, ему было нечего желать. Наконец, вернувшись к себе в комнату, он улегся на футон[6] и еще долго лежал, улыбаясь и думая о Хидеми… и их крошечной дочери Хироко…

Глава 2

Землетрясение, которое в том году, в первую неделю сентября, сровняло с землей Токио и Иокогаму, докатилось и до Киото, но бушевало здесь не так жестоко. К тому времени Хироко исполнилось семь недель. Когда разразилось землетрясение, Хидеми в ужасе вцепилась в дочь — так их и застал Масао, поспешивший домой. Городу был нанесен большой ущерб, но дом Масао стойко выдержал натиск стихии. Только позднее они узнали о трагедии в Токио. Большая часть города была разрушена полностью, от тряски вспыхнули пожары, и еще много недель подряд голодные и умирающие от жажды люди бродили по улицам.