Франческа Клементис - Любовь нельзя купить Страница 4

— Прошу прощения! Я задумалась. Не знаю, что со мной сегодня. Наверное, просто устала.

Все понимающе кивнули. Друзьям нравились эти вечера. Только другие родители из молодых семей способны до конца понять, какая усталость наваливается в конце каждого дня. Беспрестанная тревога о том, что на тебе лежит ответственность за жизни других людей, изматывает, хотя есть и помощница по домашнему хозяйству, и школа. А в обществе надежных друзей можно расслабиться. Не нужно никого развлекать или казаться умным. Они слишком хорошо друг друга знали, чтобы еще и этим заниматься. Раз в году они вместе отдыхали, умудряясь пережить и это тесное общение; при этом все чувствовали, что стали знать друг друга намного лучше — может быть, даже чересчур хорошо.

— Прости, что ты сказала? — виновато спросила Тесс у Милли и обратилась во внимание. Только теперь она поняла, что Милли была как-то особенно тиха в этот вечер. Это на нее не похоже.

Они познакомились с Милли в модном дошкольном учреждении, которым заведовала женщина в ситцевом платье. Она настоятельно просила называть ее мисс Смайлибан[7]. Тесс с Фионой посмотрели тогда друг на Друга с притворным ужасом. Еще одна вязанная из шерсти шейка матки. Они давились смехом, когда мимо них прошествовала очередная мамуля.

— Сопротивление бесполезно, — прошептала она, протягивая руку. — Я Милли. Добро пожаловать в ад.

И пока Фиона и Тесс наслаждались исключительностью своей дружбы, Милли каким-то образом смогла удачно дополнить ее. Она не давала им уходить в себя, сводила, когда их пути периодически расходились, заполняла молчание, к тому же на кухне у нее всегда был домашний торт — просто идеальная подруга. Как хамелеон, она могла меняться и становиться именно тем человеком, который вам нужен в конкретной ситуации.

Если у вас проблема, она посочувствует, если вам скучно — развеселит, если вы вдруг возненавидите своих детей, заберет их к себе. А если жизнь вдруг напугала, посмеется с вами, а то и поплачет. Она может стать душой компании или сидеть молча, есть шоколад и слушать с вами старые альбомы Нила Даймонда в такие дни, когда только этим и можно заниматься. Казалось, она каждый день перекраивает себя. Если и существовала какая-то другая Милли, отличная от того, что от нее ожидали, то никому еще не удалось познакомиться с ней.

«Когда-нибудь мы раскусим Милли», — нередко говаривали Фиона и Тесс.

Однако какой бы Милли ни являлась на самом деле, в этот вечер она была на себя не похожа. Она покраснела оттого, что все ждали от нее чего-то важного или интересного.

— Да ничего, в общем-то.

Тесс стало неловко. Все остальные тоже смутились. Милли явно хотела поделиться с Тесс чем-то доверительным, но упустила эту возможность. Тогда Тесс решила попросить Милли разнести десерт, чтобы можно было поболтать наедине.

Но забыла.

Да тут еще все разговорились. Под молчание Милли и Тесс собравшиеся завели песнь матерей среднего класса, вынужденных сидеть дома и озабоченных работой отцов. Удобно расположившись в старых знакомых креслах в окружении современного искусства и модных аксессуаров, можно высказываться свободно, будто находишься дома. Да они вроде как и были дома, настолько у них была похожая обстановка. Тесс поймала себя на том, что слушает выборочно, фильтруя многословие и задерживая внимание лишь на тех фразах, когда от нее ждали ответа.

— Вот я и говорю Вольбурге — мне все равно, пусть мужчины вьются вокруг тебя (хотя, по-моему, иногда твой выбор может встревожить любую мать), но когда ты оставляешь повсюду банки с пивом, а дети находят их…

— Я сказал Ричи, что наши акции три года стабильно сохраняются на уровне четырнадцати целых и шести десятых процентов, поэтому все, что я прошу, это чтобы мы переместили три процента с общих рыночных затрат…

— …и он вообще отказался это есть, тогда я ему сказала, что целую неделю не подпущу его к компьютеру…

— …а он и слушать не стал, да он ведь никому не нравится, и к тому же никто не ожидал, что он возьмет и уедет на неделю перед рассмотрением бюджета…

— Сначала Карли болела, потом Натан, и тогда Люси стала осторожнее…

— Мне просто физически стало нехорошо, а ведь я три месяца занимался этим проектом, и вот теперь мне говорят, что не дадут выступать…

Макс также внимательно прислушивался к разговору, отмечая про себя интересные моменты. По сравнению с Тесс у него было преимущество. Он точно знал, какие предположения не соответствуют действительности, а если это серьезно, то насколько. И именно с высоты своего знания он и обрабатывал фразы, долетавшие до его ушей.

— …ну вы же знаете, сколько проблем с помощницами по домашнему хозяйству… (Сто двадцать фунтов в неделю, прикинул Макс.)

— …и мы заказали ящик сансер и ящик шабли[8]… (около двухсот пятидесяти фунтов).

— …мы решили снова съездить в Венецию на годовщину нашей свадьбы… (две тысячи фунтов)… а детей, разумеется, оставим с бабушкой и дедушкой, может, побалуем их тем, что отвезем потом на несколько дней в этот замечательный лагерь во Франции… (пятьсот фунтов).

— …Милли сказала, что разведется со мной, если у нее не будет новой кухни… (пять тысяч фунтов).

— …Ну, не преувеличивай, я лишь сказала, что раз уж ты покупаешь новую машину…

— …Вовсе нет! Это Грэм настаивает, что нам тоже нужна новая машина!

— …Ну, раз уж мы собрались прокатиться по Провансу следующим летом, то нам понадобится…

Макс перестал считать, да и вообще перестал слушать. Денежные суммы были слишком большими, неоправданными, почти непостижимыми. Он и без того сильно огорчился, когда нашел на письменном столе чек из продуктового магазина.

— Двадцать три фунта за курицу? — прошептал он тогда, не в силах произнести цифру громче. — Значит, две курицы — сорок шесть фунтов?

Тесс продолжала доставать покупки, не уловив осуждения в его голосе.

— Это не какие-нибудь старые куры, а две птички, откормленные натуральным зерном на выгуле. Потому так и стоят.

Макс продолжал изучать чек.

— Думаю, за эту цену они должны были приготовить себя в хорошем бургундском, а при подаче исполнить «Леди в красном»[9]. Да ты знаешь, что в «Теско»[10] можно купить курицу за три девяносто девять? Неужели разница во вкусе тянет на девятнадцать фунтов? То есть, я хочу сказать, разве можно заметить разницу? Ты ведь все равно приправишь ее травами, так почему бы не обойтись обычной курицей?

Тесс с любопытством посмотрела на мужа:

— Да что это на тебя нашло, Макс? С каких это пор ты стал проверять чеки на кур из супермаркета?