Джоан Пикарт - Музыка дождя Страница 4

– Разрывает, – произнес Шеп, глядя на языки пламени. – Разрывает, если одной любви оказалось недостаточно и брак не принес ей ничего, кроме душевной боли. Поверьте мне. У меня было в распоряжении несколько месяцев, чтобы подумать об этом, и я сумел посмотреть на все глазами Эмили. Я был плохим мужем. Ей пришлось развестись со мной, потому что у нее не было другого выхода.

– Но это же абсурд, – поморщилась Маргарет, расправляя юбку своего шелкового платья.

Откинувшись на спинку кресла, Шеп тяжело вздохнул.

– Нет, это не абсурд, мама. Нет ничего абсурдного в том, чтобы сделать то, что необходимо, чтобы выжить. Эта еще одна вещь, которую я понял за последние месяцы.

Маргарет неодобрительно зацокала языком.

– Не может быть никакого сравнения, Шеп, – сказала она, – между положением Эмили и тем, что тебе пришлось пережить в джунглях.

– Ад имеет много форм, Маргарет, – возразил жене сенатор. – И некоторые из них мы создаем себе и окружающим сами. Эмили всегда было неуютно с нами. Мы не дали ей почувствовать себя желанной в нашей семье. У меня тоже было много месяцев, чтобы подумать. Мы поверили в то, что наш сын мертв, но мы потеряли также дочь, которую могли бы обрести в лице Эмили. Мы даже не связались с ней, когда получили извещение о смерти Шепа. Мы – социальные снобы, моя дорогая, пора это признать. Родители Эмили были простыми фермерами. Они погибли, когда девочке было четырнадцать лет, и с тех пор она скиталась по приютам. Ну да, какая ужасная биография для жены сына сенатора Темплтона. Как ужасно, что у Эмили не голубая, а обычная, красная кровь.

Шеп поднял голову и поглядел на отца, не в силах скрыть своего изумления.

– Я не верю своим ушам, отец.

– Конечно, сожаления мои запоздали, – сказал сенатор. – Думая, что ты мертв, сынок, я заглянул поглубже внутрь себя и поразмыслил над тем, кто я есть. Не могу сказать, что мне очень понравилось то, что я обнаружил.

– Ты зря обвиняешь меня в снобизме, Шеперд, – объявила Маргарет.

– Нет, он прав, дорогая, – спокойно произнес Темплтон.

– Очень мило! – с негодованием воскликнула Маргарет. – Меня оскорбляют в собственном доме!

– Никто не собирается оскорблять тебя, – пожал плечами сенатор. – Слушай, Маргарет. Если Шепу удастся заполучить обратно свою Эмили, эта малышка станет нам дочерью, которой мы никогда не имели. Она должна почувствовать себя в нашем доме желанной и любимой. Ты поняла меня?

– Господи! – Маргарет нервно провела рукой по безукоризненно уложенным седым волосам. – Ты настоящий… тиран, Шеперд. Я никогда не видела тебя таким. Обещаю тебе, что с охотой приму Эмили в своем доме, если она… захочет вернуться.

– Прежде всего ее надо найти, – сказал сенатор Темплтон. – Я знаю, Шеп, что ты никогда не пользовался своей фамилией или моими связями, чтобы продвинуть вперед свою карьеру. И всегда уважал тебя за это. Однако, думаю, что на этот раз тебе следует отбросить гордость и позволить мне использовать свои каналы, чтобы разыскать Эмили. Даю слово, что ни я, ни твоя мать не будем вмешиваться в ваши отношения после того, как ты найдешь Эмили. Тут уж дело будет за тобой, сынок.

Наклонившись вперед, Шеп уперся локтями в колени, положил голову на сцепленные ладони и внимательно посмотрел на отца. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.

– Я принимаю твое предложение, папа. Боюсь только, что Эмили покинет то место, где находится сейчас. Она ведь уже знает, что я жив. Сообщение об этом стало одной из главных новостей страны, как ни смешно это звучит. Восемь месяцев. Я не видел ее восемь месяцев. Да, папа, используй все свои связи, делай все, что понадобится, только найди ее.

– Дорогой мой мальчик! – воскликнула Маргарет. – Так ты действительно любишь ее так сильно?

– Да, мама. Люблю. И надеюсь убедить ее дать мне еще один шанс. Я очень изменился. Эти месяцы в Патагаме заставили меня понять, что я должен пересмотреть свои жизненные ценности. Я злоупотреблял любовью Эмили, которую она дарила мне так щедро, так легко, с такой готовностью. Она доверяла мне, а я обманул это доверие. Я был эгоистом, самовлюбленным эгоистом и воспринимал ее отношение как должное. Честно говоря, если она захочет убить меня, я не стану ее обвинять.

Сенатор Темплтон усмехнулся.

– Ты действительно изменился, – сказал он сыну. – И я тоже.

– Что ж, я уже работаю над этим, – улыбнулась Маргарет. – Но мне явно потребуется время, чтобы догнать вас двоих.

– Грустно, не правда ли? – спросил Шеп. – Надо было побывать почти на том свете, чтобы понять, каким безмозглым идиотом я был до сих пор.

– А мне потребовалось поверить в то, что мы потеряли тебя, – покачал головой сенатор. – Что ж, лучше поздно, чем никогда, понять свои заблуждения.

– Не может быть, чтобы это было слишком поздно для меня и Эмили, – тихо произнес Шеп, снова упираясь взглядом в пламя камина. – Этого просто не может быть. – Тяжело вздохнув, он поднялся с кресла. – Думаю, пора ложиться. День был долгим и тяжелым. Приятно думать, что наверху меня ждет удобная теплая постель. Ведь Эмили отправила всю мебель из нашего дома на склад и передала ключи от него моему адвокату. Он вручил мне инвентарный список. Эмили не забрала ничего из тех вещей, что принадлежали нам двоим. Ничего. Даже кресло-качалку, о котором она всегда мечтала и которое я подарил ей в прошлом году, когда ей исполнилось двадцать шесть лет. Я ясно вижу ее перед собой, сидящей в этой качалке. Она невероятно красива…

– Ложись в постель, сынок, – с нежностью произнес сенатор Темплтон. – Ты провел слишком много времени на ногах.

– Ты прав… Спасибо вам обоим. Вам пришлось несладко все эти месяцы, и я очень жалею об этом. Но я благодарен Богу за все изменения, которые произошли внутри нас.

– А мы благодарны ему за то, что ты жив и здоров, дорогой, – дрогнувшим голосом произнесла Маргарет.

– Он не будет здоров, если не отдохнет как следует, – сказал сенатор. – Я начну поиски завтра утром, сын. Мы обязательно найдем твою Эмили. А теперь отправляйся наверх и отдохни.

Шеп кивнул родителям и направился к двери. Резкая боль тут же пронзила его бедро и отдалась где-то в спине.

– Ну и денек! – пробормотал он и, прихрамывая, направился к лестнице.

В комнате, которая была когда-то его детской, Шеп лег на кровать, подложил руки под голову и уставился в темноту. Через несколько секунд ноющая боль в ноге была забыта, и мысли его сосредоточились на Эмили. Образ жены помог ему выжить, он вел его вперед, помогая пробраться через джунгли, после того как Шеп убежал из плена. Он продирался вперед, невзирая на боль, на слабость и горячку, туманившую его рассудок, повторяя себе, что каждый сделанный шаг приближает его к тому моменту, когда он увидит Эмили и заключит ее в свои объятия.