Марина Бессердечная - В ритме свинга Страница 4

— Чушь не несите, — отрезала она. И с минуту помолчав и глядя на него много мягче: «Делать подарки, оказывается, приятно».

Месяц спустя о них говорили все.

Внучка Самойленко завела молодого любовника. Кутит с ним по ресторанам. Одевается развязно и смеётся в голос. Она была счастлива. Вновь молода, беспечна и счастлива.

До того дня в ресторане, когда она, танцуя с Арсением, наткнулась на горящий взгляд Ахтынцева. Алексей подошёл к ним и, оттолкнув парня, ухватил её за руку.

Владлена побледнела, ощутив, как ярость подступает к груди.

— Что вы делаете? — возмутился Арсений.

— Молчать! — вне себя рявкнул Алексей. И глядя в глаза Владлене: «Что ты делаешь?! Ты что творишь?»

— Руку отпусти, — спокойно глядя ему в глаза.

— Ты себя позоришь!

— Сейчас меня только ты позоришь!

— Владлена! Ты слепая?! Не видишь, что он использует тебя?

— Отпустите её, — Арсений удержал Алексея за плечо. Тот даже не поморщился, всё так же неотрывно глядя на Владлену.

— Пусти, — холодно, тихо: «Немедленно».

Алексей отпустил её руку и ещё мгновение стоял и смотрел на неё прежде, чем отвернуться и уйти.

В университете шептались, что стоит Тчардынцеву сдать экзамен, он бросит её.

Но наступил декабрь, и экзамен был сдан, а одержимости у Тчардынцева не убавилось.

На новогодние праздники Арсений уехал домой к родителям, хотя и хотел побыть с Владленой. Тридцатого января к Владе заявилась с официальным визитом Люся, отмечали обычно у Владлены, собиралась компания молодых, и потому все помогали готовить блюда для праздничного стола, где-то на второй кастрюле оливье Людмила, наконец, отбросив нож, задала единственный важный вопрос:

— Что происходит?

— А что происходит?

— Тебе двадцать девять лет, ты всё отвечаешь вопросом на вопрос, — Люся была настроена отнюдь не миролюбиво.

— Ты говоришь тоном моей матушки, — не отрываясь от нарезки колбасы.

— Ты знаешь, что он в группе у Миши?

Владлена резко вскинула глаза на подругу.

— Знаешь, что он тоже лётчик? Что служил? Что в марте уедет в часть? Ведь учится на инженера, чтобы профессия была. Знаешь, что Лёлик не взял его в августе на испытаниях в свою команду. И теперь он у Мишки. Знаешь? — каждое слово подруги впивалось, как острые иглы.

— Он не говорил, — глухо, не глядя на Людмилу.

— Странно, верно?

Владлена подняла голову: «И что? Что это меняет?»

— Ты так уверена в нём?

После краткой паузы она всё же ответила: «Уверена.»

Люся только губы поджала и начала опять быстро нарезать мелкие кубики картошки: «Лёлик не приедет завтра. Он на испытаниях».

Шестого числа побледневшая Люся вошла, села на скамеечку прямо в коридоре и бесцветным голосом сообщила, что на испытаниях был Арсений, что он всё-таки попал в группу к Алексею. Самолёт рухнул, Арсений жив и чудом отделался ушибами, да рука немного обгорела.

Владлена судорожно прижала руку к горлу. Дышать было нечем:

— Это он! Он! поставил его на испытания! Посадил в этот самолёт!!

Люся только головой покачала и хотела что-то добавить, но смолчала: Мишка велел не говорить. Так хотел Алексей.

Влада навещала Арсения в лазарете, он быстро шёл на поправку, и врачи говорили, что и изначально не было ничего серьёзного. Но простить Алексея, несмотря на все доводы Людмилы, твердившей, что Ахтынцев вообще ни при чём, Влада не могла.

Часть 6

Ella Fitzgerald Fever

Начало марта, звонкая капель в дни, когда солнце грело чуть сильнее обычного, сменявшаяся заморозками по ночам.

День рождения Сергея Александровича, деда Владлены.

Праздник, как всегда, был на славу, гостей море. Сослуживцы, друзья, родные, младший офицерский состав, стремящийся выслужиться.

Влада со смехом, крутила в руках свой подарок, дразня деда.

Продолговатая коробка. Дед прищурился:

— Не иначе, как..

— Шотландский кофЭ, — смеясь и подмигивая.

— Ох, внуча, — обнимая егозу и целуя в щёку: «Ох, угодила!»

— При гостях не открывай, всё выпьют, — шёпотом: «А потом ещё донос напишут».

Они рассмеялись.

— И где достала только?!

— Связи, — многозначительно глядя на деда: «Связи, товарищ генерал».

Владлена, всё ещё смеясь, вышла в другую комнату и столкнулась с Арсением. Она обомлела:

— Ты? Здесь?!

— День рождения вашего деда, Владлена Павловна, — отводя глаза.

— Что? Что ты говоришь, Сеня? День рождения? Потому ты приходишь, ни слова мне не сказав?

— Простите, Владлена Павловна, — отстраняя её рукой: «Мне идти нужно».

Владлена изумлённо смотрела ему вслед.

На празднике был и Алексей. Выглядел он не слишком хорошо, непривычно бледный, с какой-то скованностью в движениях. Владлена сама не знала, почему её так задевало это. И вот уж совсем не могла понять, почему ей хотелось подойти к нему и как-то сгладить произошедшую между ними размолвку: ведь он же был виноват!

От этих мыслей её отвлекла Люся, подлетевшая к ней с совершенно обезумевшим видом, с глазами, светившимися, как результат реализации плана ГОЭЛРО.

Людмила кинулась подруге на шею и тихо вне себя от счастья выдохнула: «Он мне предложение сделал!»

Спрашивать, кто «он», не было смысла.

Владлена широко улыбнулась, искренне обрадовавшись за подругу.

— Пойдём, расскажешь всё, — они пытались найти хоть одну пустую комнату, когда услышали из-за приоткрытой двери в коридор, где курили мужчины, имя Владлены, произнесённое мужским голосом.

Люся замерла, как гончая на травле, и, приложив палец к губам, удержала подругу.

— Ну что, Сеня, готова внучка шефа? Вешается на тебя, как кошка?

Сдавленный смешок в ответ.

В тот же миг голос со стальными нотками: «Закройте рот, Щедряков. А то ведь помогу с удовольствием. А вы, Арсений, — через паузу, с презрением: „Петрович. Таких, как вы, в сорок третьем приглашали прогуляться к передовой.“»

Глухой удар железной входной двери.

Владлена стояла, прижав руку ко рту, чтобы не закричать. Слёзы так и подступали к глазам. Она глубоко вздохнула. Люся тянула её за руку, пытаясь увести.

Но Влада только головой помотала и толкнула дверь, заходя в коридор: «Николай, — обращаясь к Щедрякову: „Будьте добры, оставьте нас“».

Она не желала поступать мудро, она желала просто посмотреть ему в глаза, в лживые васильковые глаза.

На щеках у Тчардынцева проступили алые пятна: «Вы..»

Жест рукой, отметающий лишние вопросы: всё очевидно. Слишком.

Парень всё же посмотрел ей глаза: «Тогда, в Феодосии не было ничего. Никак не связано с этим, со всем, что было дальше. Если можешь, поверь. Хотя бы только в это. В остальном я виноват».