Райдо Витич - Банальная история Страница 4

Лицо Андрея окаменело, брови нахмурились. Ему явно не понравилось последнее замечание.

— Сестра не целуется с братом. Это не правильно.

Это потом я поняла, что он убеждал не меня — себя, не мне объяснял — себе.

— Почему? — задала я один из самых нелепых вопросов в своей жизни.

— Потому что…потому что мы…

Какие слова он пытался подобрать?

И не нашел их — склонился ко мне и коснулся губ, словно пух…

Мы словно перенеслись в те дни. Ладонь брата накрыла кнопку с цифрой шестнадцать, и лифт плавно тронулся вверх. Губы Андрея накрыли мои, и я поддалась порыву, обняла его, отвечая. Разве я могла устоять?

Я обожаю аромат его одеколона. Каждый из моих братьев пользуется совершено разными, непохожими по запаху один на другой. Все они сводят меня с ума, я млею от этих ароматов, как кошка от валерианы. Хочется урчать, и вдыхать, и ластиться…

Андрей целовался очень нежно, даже трепетно. Сергей — страстно, порывисто, оттого что сам был таким неуправляемым, горящим. Алеша не целовал — он пил, ласкал и дурманил…

Конечно, я хотела их. Давно, и не в первый, а пожалуй, в миллионный раз с момента взросления. Но человечество имеет в своем арсенале безапелляционное и пугающее слово — инцест. Это во-первых. А во-вторых, то, что теоретически должно быть «во-первых» — я любила Олега.

Я отодвинулась, посмотрела в глаза Андрея и прижалась щекой к груди. Мне не хотелось выходить, возвращаться в квартиру к обиженному мужу:

— А помнишь, как мы целовались, и вошел Сережа?

— Такое не забыть. Ты тогда плакала из-за какого-то Васькина и говорила, что он бросил тебя, потому что не умеешь целоваться.

Я рассмеялась — неужели я так сказала?

— Фамилия у него не Васькин, а Васкин. Он не бросал меня. Просто он дружил с Ольгой, а я ревновала.

— Знаю, — улыбнулся Андрей. — Мне Алеша подробности поведал. С ним ты была откровеннее.

— Он старше…

— И опытнее…а ты так и не сказала тогда, кто из нас лучше целуется.

"Сергей", — подумала я. Сутки он не разговаривал со мной и смотрел мимо, а потом пришел в комнату и сел на постель. Я тоже села, пытаясь понять, смогу ли пережить нагоняй. А он схватил меня и впился в губы. Что это был за поцелуй! В нем была монашеская неискушенность и севильская страсть, бурная, почти отелловская ревность, любовь Ромео и отстраненность Печорина… Ему только исполнилось двадцать.

— Сергей вспугнул меня своим злобным видом — зашел и замер. Помнишь его лицо? Вы выставили меня за дверь и закрылись, а я испугалась, что вы подеретесь.

— Серый хотел, но его мечты не сбылись…

— Ты объяснил ему суть происходящего…

— А ты подслушивала под дверью…

— Но ничего не услышала…

— Потому что мы были в курсе твоих наклонностей и говорили тихо, а к дверям поставили магнитофон с записью Высоцкого.

— Не честно.

И все же улыбнулась. И провела по его груди:

— Ладно, мне пора.

— Вот так всегда, на самом интересном месте… Что тебе подарить на Новый год?

Вопрос застал меня на площадке у квартиры.

— А тебе?

— Хитришь? Я ведь знаю, малыш, подарок давно куплен и лежит в укромном месте в ожидании своего часа.

— Естественно. До праздника два дня…

— Всего?

— Да-а, господин адвокат, и напоминаю, что празднуем мы его на вашей даче.

— Серьезно? — он улыбался. Он помнил, но специально тянул время. Зачем?

— Иди, Андрюша, поздно уже.

— Не выспишься?

— Мне завтра родителей в аэропорт доставить надо.

— Сергей во сколько заедет?

— В пять договорились.

Сергей приехал с опозданием на пять минут, но я все равно не была готова. Я вообще забыла, что нужно куда-то ехать…

Я открыла дверь и подивилась темноте и тишине. Обычно Олег забывал выключить свет на кухне или в прихожей, а часто оставлял работать и телевизор. Пройдя в квартиру, я включила свет и поняла, что мужа нет дома. Циферблат высвечивал 03:42. Диван не разобран, рубашка брошена на спинку стула, спортивные брюки лежат на полу.

Минут двадцать я сидела за круглым столом в гостиной, сложив руки на полированную поверхность, и тупо следила за отсчетом времени. Я пыталась понять, куда мог уйти Олег.

Вызвали на работу?

Глупая мысль. Он не незаменимый хирург, а весьма посредственный специалист, которого терпят лишь благодаря связям Алексея. Иначе его бы и к плановым операциям не допустили.

У друзей? Пошел провожать после внеплановой встречи?

Нонсенс. Если в доме появлялись друзья Олега, то как-то сам собой появлялся густой дух табака, низкосортного спиртного и зыбкий, отвратительный запах копеечного одеколона. А еще гора тарелок, которые Олег всегда забывал поставить в посудомоечную машину, и они были расставлены, где придется — на диванном валике, на полу, подоконнике, на магнитофоне и компьютерном столе.

Сейчас было чисто и свежо, что говорило за то что, ни один друг в мое отсутствие здесь не появлялся.

Тогда где Олег? Не спалось, вышел подышать свежим воздухом? Полюбоваться на метель?

Он пришел через час, когда я медленно, но верно начала впадать в панику. Молча скинул сапоги, прошел в комнату, сделав вид, что не заметил меня, разобрал диван, разделся и лег, отвернувшись к стене.

Я застыла, боясь пошевелиться, спросить… и услышать в ответ что-нибудь резкое, грубое, грязное.

А потом долго лежала поверх одеяла, разгадывая потолок, силилась понять, что происходит. И уверяла себя, что все хорошо, досадные семейные дрязги, пошлые и пустые. Быстро приходящие, быстро уходящие. Слишком частые. Как и претензии Олега, все более капризные, хамские. Этот тон, взгляды, жадная грубость в постели, желание причинить боль и упиться ею…

— Ты меня разлюбил? — я не надеялась на ответ. Мне, казалось, он спит, но я ошиблась. Все это время Олег мучился от обиды и злости. Он резко откинул одеяло и развернулся ко мне:

— Разлюбил?! — зашипел муж мне в лицо. Глаза злые и холодные. — А тебя можно любить? За что? Какой нормальный сможет любить тебя, терпеть то, что ты вытворяешь?! Мириться? Ты импотента из меня сделала! Ты и твои братья — извращенцы! Сволочи! Стая шакалов! Что-то ты рано вернулась — быстро управились? Или на этот раз тебя трахал только Андрюшенька?

Я размахнулась, желая влепить пощечину, но он перехватил руку, сжал до боли и навис надо мной. Я поняла по лицу — сейчас он способен на любую низость. Противиться, спорить, доказывать — бесполезно.

Я попыталась вырвать руку, он сжал ее сильней. Попыталась ударить второй — Олег перехватил и ее, начал выворачивать, заламывать. Я закусила губу, чтобы не расплакаться, не закричать, и все смотрела на него, пытаясь остановить безумца взглядом. Бесполезно.