Кэтрин Крэко - Только по приглашению Страница 4

– Осторожней, Кэлли! Держись подальше от этой собаки! – закричала Дорин. Она сидела на цементных ступеньках крыльца дома своего брата, тщательно крася ногти ярким малиновым лаком.

– Пилигрим никогда не укусит девочку, Дорин, – крикнула Эдна Мак-Куад из соседнего двора. Она отчаянно сражалась с октябрьским ветром, пытаясь повесить на веревку мокрые простыни.

– Эдна, девочку зовут Каролина, а мы называем ее Кэлли.

Эдна называла своих детей просто «девочка» и «мальчик», но Дорин показалось неприличным, если она позволит Эдне называть ее дочь «девочкой».

– Когда ты вернулась, Дорин?

– Почти неделю назад. – Дорин произнесла это рассеянно, показывая, что она не намерена продолжать беседу. Она слишком занята своими ногтями, да и за ребенком надо смотреть, чтобы еще на что-то отвлекаться. Хочется, чтобы к сегодняшнему вечеру ее маникюр был безупречным.

– А где сейчас твой муж? – спросила Эдна.

– За границей. Кажется, во Франции. – «Вероятно, так и есть», подумала Дорин. Она слышала, что Фрэнк попал под призыв. У него ведь не какая-нибудь там особенная работа, дающая право на отсрочку. В конце концов, он простой буфетчик в Хэмпстеде. И пьет больше, чем может себе позволить, подумала она раздраженно. Она почти никогда не думала о Фрэнке. Единственное напоминание о нем – это копна рыжих кудряшек вокруг мордашки Кэлли. И ей совсем не хотелось думать о нем сейчас. Лучше сконцентрироваться на Эдди.

Эдна вытащила изо рта прищепку и пришпилила хлопающую простыню к веревке.

– Ты думаешь оставаться здесь, пока он не вернется?

– Не знаю. Я еще не решила окончательно, – ответила она и подумала про себя: «Боже упаси!»

– Пилигрим меня целует! – засмеялась Кэлли.

– Господи, Кэлли! Отойди сейчас же от собаки! Иди ко мне, милая, ну, давай. – Дорин протянула руку и тихонько потянула большим и указательным пальцами за конец косынки, прикрывающей рыжие кудряшки дочери.

Сняв косынку, она вытерла ею хихикающую мордашку Кэлли.

– Черт, – пробормотала она, увидев, что смазала лак. – Иди сюда, Кэлли. Пора обедать. Пойдем к тете Элен.

– Пока, Пилигрим! – закричала Кэлли.

– Увидимся, Дорин! – крикнула Эдна.

– Увидимся, – отозвалась Дорин безо всякого энтузиазма. Она взяла Кэлли за руку и помогла ей подняться по ступенькам. – Ведь это нехорошо, если мы не заглянем к ней, да, мой милый зайка? – прошептала она Кэлли. Открыв дверь в кухню, она подвела Кэлли к столу. Потом, придерживая ее коленками, сняла с нее шерстяную шапочку и свитер. Элен стояла у стойки с раковиной и терла морковь.

– Я совершенно не выношу эту Эдну Мак-Куад! – заявила Дорин. Она всюду сует свой нос!

– По-моему она безобидна.

– Не думаю, что она так уж безобидна. Спрашивает, где мой муж, хотя сама прекрасно знает, что у меня нет мужа.

– Дорин, не порть себе настроение. Не обращай на нее внимания и все.

– И все-таки она невыносима, – сказала Дорин, сажая Кэлли на специальный высокий стульчик. Элен поставила на поднос тертую морковь и курицу, а Дорин надела ребенку фартучек. Пока Элен кормила девочку, Дорин вытащила из пачки «Кэмела» последнюю сигарету, закурила и скомкала пачку.

– Фольга, – напомнила Элен.

– Ах, да.

По дороге в кабинет она сделала несколько глубоких затяжек. Потом достала небольшой рулончик фольги.

– Я забыла про молоко, Дорин. Может быть, ты вытащишь его из холодильника?

– Конечно, – она потушила сигарету в раковине, налила молоко в чашку и поставила ее на высокий стульчик. Потом присела, вытряхнула содержимое из сигаретной пачки и начала аккуратно отдирать фольгу от бумажной основы, гордясь тем, что ее длинные наманикюренные ногти могут отдирать большие куски, не то, что эти короткие и неровные, ими только клочки нарвешь. Она не представляла, каким образом эти жалкие маленькие кусочки фольги могут служить военным целям, но ее брат Джек утверждал, что служат, и что весь металлолом, включая фольгу, надо сохранять.

Она подтянула руками колени, оперлась на них подбородком и посмотрела на Элен. Эта женщина, которую она считала почти старухой, чьи ногти всегда были короткие и неровные, не то, что ее длинные и ухоженные; чья фигура расплылась за прошедшие годы, в отличие от ее собственных стройных форм; эта женщина знала много такого, что Дорин тоже не мешало бы знать. Элен знала, как обходиться с мужчиной. Дорин заметила, что ее брат Джек, казалось, был рад приходить вечером домой и проводить время только с Элен.

– Вы счастливы с Джеком, Элен? – спросила Дорин.

– Пожалуй, – этот вопрос удивил ее. – Мы прожили хорошую жизнь. «Хорошую жизнь», подумала Дорин. «В этом дерьмовом городишке!»

– Ты всегда, казалось, стараешься для него. Взять хотя бы крекеры с сыром, которые ты готовишь каждый вечер.

– Ах, это! – Элен рассмеялась. – Это началось давно. Я прочитала в журнале про канапе и стала готовить их каждый вечер. Ты и не представляешь, какие удивительные вещи я готовила! Подавала их с «Манхэттеном». Мне казалось, что это очень романтично. Но Джеку все-таки больше нравились крекеры с сыром. Так что теперь я подаю сыр, крекеры и пиво. Мы привыкли есть это по вечерам. Что-то типа режима, как ты думаешь?

– Это хорошо, – сказала Дорин. – Послушай, Элен, у тебя не найдется какой-нибудь пудры для ног? У меня совершенно нет ничего такого. Я собираюсь вечером к Эдди, ладно? Тебя не затруднит присмотреть за Кэлли?

– Конечно, нет. Кажется, ты проводишь с ним много времени с тех пор, как вернулась.

– Да, мы были очень близки, когда я училась в средней школе, ты же знаешь… Пока я не ушла от него к Фрэнку. На самом деле он так и не смог этого пережить. Сказал, что я разбила ему сердце. Боже, какая я была дура… Это самая большая ошибка в моей жизни. Фрэнк – это как проигрыш. А Эдди, он такой, ну, основательный, что ли. У него собственный грузовик. А еще – замечательные золотые часы. Тебе бы взглянуть на них! Короче говоря, он повезет груз во Флориду завтра утром и хочет увидеть меня перед отъездом.

– Конечно, Дорин. Иди и хорошо проведи вечер.

Завывал ветер, и мелкий дождь обжигал лицо. Дорин натянула шарф на голову, и поплотнее запахнула пальто. От дождя булыжник стал скользким, и ей пришлось осторожно спускаться на высоких каблуках с крутой горки. «Я могу опоздать на этот проклятый автобус,» – подумала она.

Дорин спустилась, наконец, с горы, перебежала улицу на красный свет к остановке и увидела огни приближающегося автобуса, расплывавшиеся в пелене дождя и тумана.

– Ну, слава Богу! – вслух произнесла она.

Дорин пробралась по проходу почти пустого автобуса, миновав молодую женщину с подростком и пожилую пару, разговаривавшую, как она предположила, по-польски, и выбрала себе место, освещенное маленькой лампочкой в потолке.