Вирджиния Эндрюс - Паутина грез Страница 4

Но Клив сумел разглядеть меня под этой маской. Весь вечер он не сводил с меня глаз, каждый раз, услышав звук моего голоса, он замирал, будто боялся пропустить мои слова.

Она вздохнула. Вздохнула и я. Как здорово, когда в жизни женщины случается настоящий роман! Мне ужасно хотелось, чтобы и я получила возможность так же вот вспоминать юность.

— И ты сразу влюбилась в него? — Это тоже не было для меня тайной, но я дотошно расспрашивала мать, ибо в дневник должны попасть «самые последние версии».

— Не совсем, хотя он, конечно, заинтересовал меня с первой встречи. Сначала я обратила внимание на его необычный акцент — ведь твой отец родом из Бостона, потом стала прислушиваться ко всему, что он говорит. Манеры Клива были безупречны. Он производил впечатление преуспевающего человека. Держался уверенно, но без вызова, был прекрасно одет, а карманные золотые часы поразили меня тонкой длинной цепочкой и тем, что играли старинную мелодию.

— Он, наверное, выглядел как старый морской волк! — засмеялась я, вспомнив, что именно так называл себя отец.

— Тогда мне трудно было судить об этом. Всю жизнь я проторчала в центре Техаса и ничего не знала ни о морях, ни о кораблях, ни о капитанах. Борода, правда, у него была уже тогда, только не такая седая и растрепанная, — не без иронии добавила мама. — Говорил он в тот день только о паровых котлах, машинах и океанских маршрутах. Матушка моя была в восторге от его речей, — усмехнулась она. — Радовалась, небось, какой солидный жених отыскался для Пегги.

— Ну а дальше, дальше что было?

— Он высказал желание осмотреть наш сад и, прежде чем мамаша успела подсунуть ему Пегги, пригласил в спутницы меня. Ты бы видела физиономии моих сестриц! Пегги скрючилась, челюсть у нее отвисла до зоба, а Беатрис просто зашипела от ярости. Я, разумеется, согласилась… Мне жутко хотелось досадить своим сестричкам, но когда Клив вывел меня в сад, когда я вдохнула теплый ночной воздух…

— Что, что, мама?

— Когда он начал тихий разговор, я осознала, что рядом не просто бизнесмен Клив ван Ворин. Рядом — настоящий мужчина. Богатый, умный, привлекательный… и бесконечно одинокий. Но главное, он был настолько очарован мною, что почти сразу сделал предложение… Мы стояли в розарии…

— А я думала, вы были на качелях — на вашем втором свидании.

— Нет-нет, это было среди роз. И в первый же вечер. Звезды… ночь просто полыхала звездами, будто свет разорвался на тысячи огоньков и рассыпался по черному небу. Дыхание у меня тогда сбилось, — произнесла тихо мама и замолчала, прижав ладонь к груди и закрыв глаза. Она вспоминала.

Я боялась шевельнуться. Сегодня мама рассказывает историю своей любви как-то особенно. Наверное, это тоже подарок на день рождения. И я узнаю что-то новое, потому что она постепенно посвящает меня во все подробности, по мере того как я взрослею.

И снова раздался ее тихий голос:

— Неожиданно Клив взял меня за руку и сказал: «Джиллиан, я вдоль и поперек объездил эту страну, бывал на других континентах, видел разных людей. Повидал также немало красивых женщин — и на Востоке, и в Южной Америке, и в России, и в Европе. Но никогда не встречал такой красавицы, как вы. Вы — бриллиант, вы — чудо, вы — звезда, с которой не сравнятся звезды на небе. Джиллиан, я человек дела, — продолжала он, — который знает, что почем в этой жизни, который принимает быстрые, но твердые решения, и его не собьешь с намеченного пути. И я не уеду из этого города, пока вы не станете моей женой».

Про себя я повторяла за мамой каждое слово. Сколько раз я уже слышала этот рассказ, но он неизменно приводил меня в трепет. Подумать только, мой папа был готов остаться в пропыленном техасском захолустье, отказаться от выгодных сделок, чтобы добиться снисхождения любимой женщины! Да это готовый роман! Так и просится в книгу. Что же, теперь я изложу его в своем «судовом журнале».

— Конечно, Ли, ты понимаешь, я была потрясена этим пылким признанием. Клив оказался человеком деликатным и предупредительным. Он посвятил во все мою мать, получил ее благословение. Та, безусловно, была в шоке, но капризничать не посмела: ведь к ее дочери сватается богатый жених!

— Он стал появляться у нас каждый день. Сестры исходили злобой и завистью, но делать было нечего. Более того, моя матушка не хотела позориться, боялась, что Клив увидит меня замухрышкой, поэтому вся работа по дому легла на сестер. В конце первой недели нашего знакомства Клив официально сделал предложение. Он опустился передо мной на колени и поклялся в вечной любви. И я сказала «да». Мы уехали из Техаса. С родней я распрощалась легко. А они, кстати, уяснив, как богато мы живем, стали слаще меда, — сказала мама, заканчивая свой рассказ. — Ты собираешься все это записать? — спросила она, кивая на мой новый альбом.

— Да, обязательно. Здесь будут самые дорогие воспоминания и мысли. Мам, а у тебя когда-нибудь был дневник?

— Нет. Но я все помню, все держу здесь, — быстро добавила она, прижимая руку к сердцу. — Кое-что известно только тебе, — тихо молвила она при этом.

Мое сердце забилось. Мама доверяет мне как лучшему другу!

— У меня никогда не будет от тебя секретов, мама.

— Я знаю. Мы с тобой так похожи. Нам нечего скрывать друг от друга. — Она погладила меня по волосам. — Ты скоро превратишься в очень красивую женщину, девочка моя.

— Я хочу быть такой же красавицей, как ты, но, боюсь, не выйдет. У меня нос длинный, губы тонкие… Не то что у тебя…

— У тебя все нормально. Просто черты твои еще не определились. Ты растешь. Главное, следуй моим советам и будешь очень красивой. Ты обещаешь слушать маму?

— Обещаю.

— Ну и отлично, — произнесла она и взяла коробочку, которую мы не стали открывать при папе. («Мужчин это не касается».) — Пора взглянуть на этот подарок и пора поговорить.

Захрустела бумага. Глазам своим не верю! Бюстгальтер. Кое-кто из моих подружек уже носил лифчик. Начала округляться грудь и у меня. Молодец, мама, обо всем подумала.

— Ты взрослеешь. У тебя формируется фигура. Уже начались месячные. Ты знаешь, что такое быть женщиной. Ты знаешь кое-что и о мужчинах, — серьезно говорила мама.

Я только кивала. Этот взрослый, женский разговор заставлял мое сердце учащенно биться.

— Дома тебе пока не обязательно его носить. Будешь надевать «на выход». Тебе предстоит все чаще бывать на людях, скоро появятся в твоем окружении кавалеры… Свитер на твоей фигуре сразу будет смотреться иначе.

Затаив дыхание, я рассматривала кружевную обнову.

— Мужчины, особенно солидные и процветающие, любят быть в обществе очаровательных и эффектных женщин. Это подстегивает их честолюбие, тешит мужское «я», понятно? — с улыбкой спросила мама и распустила волосы по плечам.