Лиза Коветц - Женский клуб по вторникам Страница 4

Лакс выронила пилочку для ногтей.

— Она любовалась им во время поздних собраний: за ужином, которые заканчивались выпивкой и добродушным подшучиванием. И пока коллеги обсуждали прибыль за последний квартал или играли в бридж, ее мысли заинтересованно кружили вокруг этого огромного произведения искусства. Интересно, что бы она почувствовала, прижавшись к нему голым задом?

Женщины удивленно переглянулись, и в комнате повисла тишина. Быть может, ее эротическая одержимость мебелью казалась им странной? Она еще даже не перешла к самой сумасбродной части, той, где она села на выступающий край, собираясь заняться любовью с Тревором. Неужели они не верят, что ее старая задница может уместиться на полке китайского шкафа? Или для них это слишком? Если они так стыдливы, зачем было делать клуб эротическим? Марго аккуратно сложила напечатанный текст на коленях. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Лакс.

— Все в порядке? — спросила Марго. — Я не хочу никого смущать.

— Это чудесно, — сказала Брук. — Продолжай.

Марго огляделась. Все смотрели на нее и ждали, даже жаждали услышать продолжение. Марго встрепенулась.

— Его кухня было чудом архитектуры, а он — шеф-поваром. Однажды ночью, после паштета и шампанского, она забыла об осторожности и, уронив бюстгальтер на пол, шагнула по кафелю, обнаженная, прямо в его жаждущие объятия.

Слушая историю Марго о сексе на неустойчивом предмете антикварной мебели, Лакс гадала, была ли Марго когда-нибудь в квартире Тревора.

2

Живот

Живот становился больше с каждым днем. Теперь Эйми, будучи на седьмом месяце беременности, вынуждена была придерживать дверь своей квартиры коленом, при этом балансируя с парой пакетов из магазина в одной руке и одновременно пытаясь вытащить ключ из замка другой. Ключ не поддавался, словно слившись с замком в любовном объятии. Эйми дернула за ключ и чуть не потеряла равновесие. Поняв, что без помощи ей не обойтись, позвала: — Дорогой, выйди, помоги мне! В конце концов она опустила сумки на пол и обеими руками медленно вытащила ключ из замка. Потом прошла в комнату, рухнула на кровать и заплакала. Даже когда рыдания поутихли, она испытывала дискомфорт и никак не могла найти удобное положение.

Когда Эйми ложилась на живот, у нее начиналась изжога.

Когда ложилась на спину, слезы вливались обратно в глаза, а сопли — в горло, где их уже поджидала изжога.

Сопли должны победить изжогу, говорила она себе, но они душили ее.

Когда Эйми перевернулась на бок, то защемила какой-то нерв, а когда легла на другой — у нее онемела нога.

Ну в конце концов она уселась на стул с прямой спинкой на кухне, опустила руки на стол, а голову — на руки и заплакала с новой силой.

Никто ей не мешал. Она долго не могла успокоиться, пока голод и любопытство не высушили слезы. Почему его сегодня нет дома?

Ни записки на холодильнике. Ни письма в почтовом ящике. На ее автоответчике было лишь одно сообщение, но и то не от него. На его автоответчике их было пятнадцать. Стоит ли ей их прослушать? А вдруг она услышит какой-нибудь хихикающий женский голос? Вдруг она узнает об измене? Эйми распустила черный локон, который она намотала на палец, и нажала кнопку.

Бип. Сообщение о том, что одна работа отменяется. Другая переносится. «Проверь газеты. Там хвалебная статья о твоей последней выставке на Филиппинах». «Можешь ли ты в следующем месяце вернуться в Токио? Оплата — пять штук в неделю». «Твой объектив отремонтировали. Приезжай за ним». «Сегодня вечером не приеду домой, дорогая. Я работаю допоздна».

— Идиот, — сказала Эйми громко, — ты оставил сообщение для меня на своем автоответчике, придурок. Как я должна была его услышать?

И все же услышала. Может быть, он не особенно беспокоился о том, как предупредить ее, потому что знал: она обязательно исследует все возможные варианты, пока не найдет объяснение его отсутствию. Отсутствиям.

Эйми убрала упавшую на глаза прядь и задумчиво выглянула в окно, обхватив себя руками. Машинально она сжала свои груди, из-за беременности разбухшие до пятого размера. Сейчас уже рос не только живот. Волосы тоже начали расти неистово и лезли ей, в глаза спустя всего несколько недель после того, как она остригала их. А теперь еще и грудь. Эйми обрадовалась, когда ее бюстгальтер первого размера стал ей мал. Она была худой и плоскогрудой почти всю свою жизнь. Было здорово иметь грудь второго размера. Потом однажды утром на работе ей показалось, что у нее начался приступ астмы. Она сидела за своим столом, просматривая адвокатский контракт, когда вдруг поняла, что не может дышать. Будто ее грудь перетянули резинкой, которая душила ее. Эйми испугалась за жизнь ребенка и поспешила к доктору.

Водитель такси не на шутку перепугался, когда женщина через перегородку выдохнула: «В неотложку», и поехал так быстро, как мог. Медсестра быстро доставила ее в кабинет для обследований. Эйми сняла блузку, и врач сразу заметил глубокие следы от бюстгальтера на спине и плечах. Как только он разрезал ножницами ее белье, Эйми сделала глубокий вдох, чувствуя, как легкие до отказа наполнились воздухом впервые за этот день.

— Вы сегодня ели соленую пищу? — спросил врач.

— Копченую говядину, — с трудом выдохнула Эйми.

— Из-за этого вы отекаете. Везде.

Эйми посмотрела на разорванное кружевное белье, которое держала в руках.

— Первый ребенок?

— Да.

Но не первая беременность. У нее был выкидыш. И аборт. Аборты. «Не сейчас, не сейчас, — говорил он. — Мне нужно три, нет, четыре, нет, пять лет, и тогда я буду готов». И она была согласна с ним, хотя периодически пропускала прием таблеток. А потом она паниковала, потому что он паниковал, и соглашалась с тем, что ребенок сейчас им только помешает. Спустя семь лет она поняла, что больше не желает мучить себя и свое тело.

— Я перестаю пить таблетки, — заявила она ему, а потом повторила снова, чтобы он точно услышал. Он сказал «о'кей», и больше они это не обсуждали.

Он думал, что после того, как она годами принимала гормональные препараты, ей понадобится как минимум пара месяцев, чтобы забеременеть. Она думала, что скорее четыре. Они оба ошиблись. Тело Эйми было готово за две недели. Первые три месяца беременности ее месячные начинались как по часам. Потом прошел еще месяц, в течение которого Эйми надеялась, что первая задержка была вызвана стрессом. После трех положительных тестов на беременность ей нужно было время, чтобы найти в себе мужество сообщить ему. Когда наконец сообщила, он передумал, поэтому и она передумала, но доктор был непоколебим и категорически отказывался делать аборт женщине, в животе которой находился пятимесячный плод.