Кира Буренина - Бояре, мы к вам пришли! Страница 4

— Угу, — мрачно подтвердила я.

— Оля приедет с каким-то интересным молодым человеком. Она была здесь вчера утром, привезла водки, шампанского, икры и попросила запечь бараний бок.

— Ого! У молодого человека неплохой аппетит! — Я потянулась за печеньем.

— И на здоровье! — Папа оторвался от баночки йогурта. — Катя, согласись, что тебе пора познакомиться с приличным молодым человеком!

— Зачем?

— Хотя бы для того, чтобы можно было куда-нибудь выйти.

— Молодые люди напрокат у меня имеются, — разговор уже начинал меня злить, — не затевайте, пожалуйста, историю со сватовством опять! Вспомните тех троих красавцев, которых вы пытались мне подсунуть!

— Как ты можешь такое говорить? — ужаснулась мама.

— Я забыла предупредить, что у нас будут еще гости. Немецкая пара, которую я сопровождала, и Таисия.

— Зачем? — Папа беспомощно посмотрел на маму.

— Иностранцев в дом, когда у нас такой беспорядок! — Она с отчаянием посмотрела на папу.

— Приглашение отменить нельзя, так что стол накрываем на... — я произвела в уме расчет, — восемь персон. Господин и госпожа Адам прибудут к двенадцати.

— У тебя всегда все не как у нормальных людей, — вздохнула мама, — и что из тебя получится?

Подготовка праздничного стола, судорожные попытки улучшить наш милый дачный интерьер, возня с бараньим боком пролетели так быстро, что я едва успела принять душ и облачиться в скромное платье, как положено потенциальной невесте на смотринах. За воротами визгливо просигналила «ауди» Олюшки, а через пару минут во двор входили она и главный герой дня Валера. Он спокойно, без нервозности и стеснения, поздоровался со мной, преподнес букет мясистых черно-бордовых георгинов маме и бутылку армянского коньяка папе.

— У вас здесь очень красиво. — Он обвел глазами дом, лужайку, сад, беседку в саду, пруд и даже опушку леса. — Места грибные? — Это он обратился к папе. — А воду на колонке берете или свой водопровод есть? — вопрос к маме.

Олюшка стояла рядом с ним и чувствовала себя польщенным автором шедевра, выставленного на всеобщее обозрение.

— Катя, сколько бензина пожирает ваш железный конь, чтобы добраться сюда, прямо от двери до двери? — Валера впервые обратился ко мне. Я внимательно рассмотрела его — простое широкоскулое лицо, карие глаза, светлые, белесого оттенка волосы и абсолютно лишенные всякой благородной линии губы.

— Как придется! — отрезала я и пошла в дом.

В начале первого у наших ворот посигналил зеленый «мерседес». Старый добрый знакомый! У меня потеплело на душе. С раскинутыми для объятий руками ко мне приближалась госпожа Адам, а за ней с приятными улыбками на лицах следовали господин Адам и Таисия, живая, здоровая и даже цветущая.

Церемония знакомства с родителями, представления главных действующих лиц — Олюшки и Валеры, — сложные переговоры с водителем Витей, чтобы он остался, — все позади, вот мы уже сидим за столом, накрытым торжественно и по всем правилам этикета.

Первой поднялась Олюшка. С бокалом шампанского в руке она предложила простой тост «За мир в этом доме», который все безоговорочно поддержали. Но это была только прелюдия. Следовавшие за этим тосты неминуемо приближали нас к теме родового гнезда, семейных традиций и прочей подобной ерунды. Сам объект нашего пристального внимания с удовольствием поддерживал каждый тост, наполнял свою тарелку деликатесами и терпеливо двигал челюстями. Настал кульминационный момент: после тоста мамы о друзьях и нерушимости дружеских уз из-за стола поднялись двое — Олюшка и Валера.

— Я хочу всем представить нашу надежду, моего юного друга, прекрасного человека с доброй душой и чистым сердцем. Он родился в провинциальном городке, а, как известно, провинция всегда давала миру великих людей. Валера скромен, поэтому он не может говорить о себе. После окончания школы Валера поступил в университет... — Олюшка говорила вдохновенно и ни разу не сбилась в хронологии. Кажется, у всех возникло ощущение, что мы присутствуем на предвыборной презентации очередного кандидата в депутаты. Таисия тем временем тихо шелестела что-то свое «моим» немецким старичкам, а они кивали головой и время от времени что-то переспрашивали. Видимо, первая часть представления не вызывала у них протеста или недоумения.

В это время в сенях что-то загремело, мама вскочила и тотчас же опустилась на стул. В комнату с блюдом, накрытым белым полотенцем, входила баба Шура.

— Я слышу, у вас люди, — объяснила она свое появление, — вот и решила принести к столу свеженьких.

Жестом фокусника она взмахнула полотенцем, и все ахнули: ровные румяные ароматные пирожки так и просились в рот.

— А чего это вы там железку на дороге поставили, а? — продолжила свой монолог баба Шура. — Я чуть с блюдой не приложилась. Ну ладно, кушайте на здоровье, я пошла.

— Куда же ты, баба Шура? — засуетилась мама. — Садись с нами, у нас вот немецкие гости, познакомься.

Баба Шура неловко пожала руки чете Адам и села на спешно подставленную к столу табуретку прямо напротив них.

— Из самой Германии? — громко спросила она, словно пытаясь помочь немцам догадаться о смысле вопроса.

Супруги Адам с охотой удовлетворили любопытство бабы Шуры, описывая красоты русских городов, попутно делая искренние комплименты соседкиной стряпне.

— Ну что же, — баба Шура подняла рюмку, — надо бы выпить за встречу, за дружбу народов, так?

Никто не возражал, тем более что пирожки оказались чудесной закуской. Разговор за столом разделился: с одного конца Олюшка призывала меня и маму вглядеться получше в потенциального члена семьи; с другого конца отец и шофер Витя вели неспешный разговор о рыбалке, а в середине баба Шура громогласно освещала историю Копейкиной дачи. А так как две положенные рюмочки были пропущены, баба Шура, остановив себя на полуслове, затянула «Когда б имел златые горы и реки, полные вина». За столом воцарилось молчание: немецкие гости с почтением слушали соло бабы Шуры, папа и мама обменялись понимающими взглядами, Таисия с облегчением перевела дух и в момент слопала два пирожка, Витя подпер щеку рукой и полузакрыл глаза, а Олюшка и Валера искали походящий предлог, чтобы вернуться к основной теме застолья. Но они плохо знали бабу Шуру. Закончив одну песню, она тотчас же начинала другую, и репертуар ее касался то Стеньки Разина, то темно-вишневой шали, то кудрявой рябины.

— Нет, нет, нет! — Темперамент Олюшки дал о себе знать, — Хватит фольклора, давайте выйдем во двор, потанцуем. Кто хочет танцевать? Я привезла магнитофон!

Нехотя, повинуясь ее бешеному напору, все вышли во двор и сбились в одну кучу.