Меган Пол - Возлюбленная Немезида Страница 4

— Просто мы немного повздорили. Еще в пору студенчества. Мы учились в одном университете. Это сложно объяснить. Флоренс довольно упрямая дама, а я тоже не очень сговорчивый. В общем, мы никак не могли найти общий язык.

Джекоб видел в зеркале лицо Карло. Было заметно, что у того наготове сотни вопросов, но Джекоб, избегая встречаться взглядом с парикмахером, стал листать сценарий с новыми изменениями. Карло еще с минуту повозился с его волосами, затем сбрызнул их лаком и, пробормотав "чао!", оставил Джекоба в одиночестве штудировать свою роль.

Ну что ты притворяешься, Тревельян? Разве так учат роль? — ругал себя Джекоб. Он отбросил сценарий в сторону и вновь взял со столика раскрытый журнал.

— Все еще ненавидишь меня, Фло? — тихо вопрошал он, обращаясь к фотографии. На него смотрела молодая женщина с белокурыми, как сливочное масло, волосами, остриженными коротко, под мальчишку; черты лица, утратившие детскую пухлость, поражали изяществом и отточенностью линий. Просто удивительно, но девушка, которая и тогда была настоящей красавицей, стала еще красивее. Ему даже почудилось, что он видит в блеске ее колдовских зеленых глаз отсвет приобретенной с годами мудрости. Ладно, ненавидит она его или нет — вопрос праздный, поскольку отказываться от интервью уже поздно, если только, конечно, он не желает навлечь на себя гнев прессы, которая и без того обижена его некоммуникабельностью.

— Твое счастье, сестренка, что я люблю рисковать, — сказал он, напряженно вглядываясь в крошечное глянцевое личико, будто это могло каким-то образом приблизить его к Флоренс и помочь определить ее настроение, ее отношение к нему. Согласившись на встречу с ней, он, скорей всего, допустил непростительную ошибку, и далеко не первую, с горечью думал Джекоб.

И все же, несмотря на все свои дурные предчувствия, он вдруг с удивлением обнаружил, что улыбается. Он был возбужден, эмоционально и физически, и только теперь осознал, что жил в предвкушении этой встречи многие месяцы. Даже годы… В сравнении с этим "Возлюбленная Немезида", пожалуй, гораздо менее сложное испытание.

— А я все ждала, когда ж ты наконец признаешь свою принадлежность к семейству Тревельянов, — сказала Энни Флоренс во время совместного обеда в винном баре.

— Что вы имеете в виду? — не сдавалась девушка. Она всегда начинала нервничать, когда разговор заходил о ее знаменитых родственниках, чувствовала себя, как бабочка, запутавшаяся в ажурной сверкающей паутине. Кто она такая? Обычная белокочанная капуста, по ошибке причисленная к коллекции бесценных амазонских раритетов. И некоторые из них весьма ядовиты, думала Флоренс, подразумевая конечно же Джекоба. Пытаясь выиграть время, она добавила: — По-моему, это довольно распространенная фамилия.

Энни остановила на ней пронизывающий взгляд.

— А знаешь, мне вообще-то импонирует, что ты никогда не упоминаешь свою семью. — Флоренс, к своему удивлению, прочла в глазах редактора искреннее одобрение. — Большинство людей не раздумывая стали бы эксплуатировать столь выгодные связи. Имея в родственниках знаменитого модельера, восходящую звезду модельного бизнеса и выдающегося актера, можно не без основания надеяться, как я уже раньше и указывала в отношении Джекоба, что перед тобой откроются многие важные двери.

— Вовсе не обязательно, — возразила Флоренс, досадуя на то, что беседа принимает довольно неприятный для нее оборот. Она чувствовала себя неловко оттого, что ее считали представительницей некоего клана, группировки, хоть это и содействовало повышению ее конкурентоспособности — единственный плюс во всей ситуации. Энни не сводила с нее пытливого взгляда. — На самом деле я имею весьма отдаленное отношение к семейству Тревельянов, — продолжала девушка. — Во-первых, я — приемная дочь, что само по себе меня мало беспокоит, но, когда мое имя упоминается в одном ряду с такими личностями, как Роуз, Хлоя и Джекоб, — загибая пальцы, она назвала двух своих сестер, модельера и манекенщицу, и брата, "выдающегося" актера, чтоб ему было пусто, — я чувствую себя обманщицей. К тому же мои приемные родители принадлежат к довольно скромной ветви Тревельянов. Они с севера. Наверное, в менее просвещенные времена нас бы назвали бедными родственниками. Так что я, пожалуй, самая обычная женщина по фамилии Тревельян. — Флоренс грустно улыбнулась. — Прошу прощения, если вам показалось, что я слишком заносчива. Похоже, в этом плане я не без греха. Но уверяю вас, я заносчива совсем чуть-чуть.

Энни рассмеялась.

— Да ради Бога! Все мы немного заносчивы… К тому же своими успехами ты обязана только себе. Очень скоро, Флоренс, ты будешь не менее знаменитой, чем все твои прославленные родственники.

— Ну, раз вы так говорите, — отозвалась Флоренс, стараясь не выдать голосом распиравшего ее ликования оттого, что начальница столь высокого мнения о ее способностях. Ведь она довольно поздно ступила на стезю деловой женщины. На то были причины…

— Я знаю наверняка, — решительно заявила Энни. — Ты встречаешься со своими родственниками?

— Да так, изредка. Представляете, наверное…

— Нет, не представляю, — ответила Энни. — Я — единственный ребенок в не очень дружной семье. Мы практически не общаемся.

— Собственно, у меня почти аналогичная ситуация, — сказала Флоренс, вспоминая, что всегда чувствует себя неприкаянной на больших семейных сборищах. — Правда, с Роуз и Хлоей мы время от времени видимся. Иногда обедаем вместе или в бар наведываемся.

— А с Джекобом, значит, не встречаетесь? Похоже, ты не очень жалуешь своего братца, да?

Флоренс смотрела на стоявшие перед ней тарелки с едой, которую теперь отнюдь не находила аппетитной.

Прежде чем ответить, она поднесла к губам бокал с минеральной водой. С тех пор как она узнала про свое задание на заседании редколлегии, у нее постоянно сохло во рту.

— Это так очевидно? Мне казалось, я довольно умело скрываю свою неприязнь.

— Нет, не очевидно. Ни в коей мере, — разуверила ее Энни, подцепив вилкой с тарелки листик салата. — Просто у меня довольно большой опыт общения с людьми, гораздо больше, чем у тебя. — Она с задумчивым видом пожевала салат и вдруг спросила: — А почему ты его не любишь? — Видя, как вяло Флоренс возит по тарелке вилкой, Энни быстро сказала: — Можешь не отвечать, если тебе больно об этом говорить. Но я должна знать твою позицию: если ты считаешь, что это как-то отразится на интервью, я без труда найду тебе замену.

Разумеется, найдешь, думала Флоренс. И потом меня постоянно будут тактично отстранять от престижных заданий, предлагая довольствоваться мелкими, не сулящими никаких перспектив поручениями. Многообещающее начало, то негромкое имя, которое она уже себе создала, — все это канет в Лету прежде, чем у нее появится шанс добиться настоящего успеха.