Ведрана Рудан - Негры во Флоренции Страница 4

— «Депресняк? У тебя? А ты… — сказала наша бабушка. Наша мама в это время плакала. — А ты не беременна?» — сказала наша бабушка.

— Так и сказала?!

— Так и сказала.

— Откуда она знает?! Я боюсь нашей бабушки!

— Она не знает, она просто предположила, беременные всегда в депрессии.

— Не только беременные. Вся Хорватия глотает хелекс, слушай «Спокойной ночи, Хорватия».

— А что такое хелекс?

— Проглотишь и успокаиваешься.

— Хочу хелекс! Хочу хелекс!

— Хелекс не подходит беременным, слушай «Вечерние беседы» с доктором Марком. «Прием алпразолама во время беременности может плохо отразиться на будущем ребенке» — это слова доктора Марка.

— Наша бабушка сказала нашей маме: «Вот, возьми, золотко мое, не плачь, вот тебе двести кун». «На мелирование нужно двести шестьдесят», — сказала наша мама нашей бабушке.

— А мы тоже будем самым счастливым мгновением в жизни нашей мамы?

— Ты перескакиваешь с одной темы на другую, поставь себя на ее место. Наша мама четвертый год учится на третьем курсе экономического, наш папа получил диплом специалиста по гостиничному бизнесу, а занимается торговлей недвижимостью, и у него нет ни медицинской страховки, ни отчислений в пенсионный фонд, ни стаж не идет, а мама работает в кукольном театре, рассаживает других мам с их детьми и кричит «Ти-шеее!», а дети орут «Пиноккио!» и «Хочу какать!»! Наша бабушка каждое утро чистит старой госпоже Эмме ее пластмассовые зубы и каждый день ест только пасту с сальсой, а наш дед был добровольцем и поэтому все время сидит в комнате и смотрит вдаль, синдром Отечественной войны, а пенсию ему не платят, а папа и мама нашего папы, если они папа и мама нашего папы и если наш папа это наш папа, живут в таком районе Хорватии, который находится на особом режиме, они сербы, которые остались здесь жить после окончания войны, все другие сербы оттуда уехали, и теперь туда пришли боснийцы, они не умеют собирать миндаль и поэтому отпиливают целые ветки, а потом собирают миндаль с мертвых веток, мама и папа нашего папы, если они мама и папа нашего папы и если наш папа это наш папа, все время говорят про то, кто вернулся, а кто продал дом, кому дом отремонтировали, а кому нет. Одной нашей тете, если она наша тетя, ее зовут Деса, дом отремонтировали, она одна живет в этом доме, и каждую ночь ей колотят в дверь и вопят «Четница, четница» [1] , поэтому наша тетя Деса была в дурдоме, в Задаре, а мы два будущих абортированных — у нашей мамы нет выбора, если она нас родит, к ней по ночам будут стучаться в дверь и орать «Четница, четница», и она тоже попадет в дурдом, а мы станем сиротками в детском доме, мы будем все время стоять у входа, а когда отойдем в сторону от входа, нас потащит в подвал дяденька, который там работает столяром, и затолкает нам в попки свой здоровенный член, сначала тебе, а потом мне, потому что мы ведь будем в детском доме «Каритаса»[2] , только «Каритас» принимает в свои детские дома умственно отсталых и сербов, и мы будем ждать, чтобы нас кто-нибудь усыновил, а нас никто не усыновит, люди не любят усыновлять оттраханных детей, у таких детей травмы на всю жизнь, они по ночам не спят, писаются в кровати, и их все время возят в суд, где им приходится отвечать, действительно ли тот столяр затолкал свой член в маленькую попку или ты все это выдумал, сербский гаденыш…

— Врешь, врешь, врешь! Сербы в Хорватии больше не тема, а кроме того, может быть, мы хорваты, ты рассуждаешь, как слишком чувствительный серб, вот ты и есть серб, а я хорват, я слушал по телевизору, одна женщина во Франкфурте родила близнецов, черного и белого. В Хорватии люди живут хорошо, наши родители молоды, у них вся жизнь впереди, а кому легко на самом пороге жизни, у них высшее образование, они не пошлют нас в «Каритас», там только умственно отсталые и дети проституток-алкоголичек, наша мама не пьет, если первая беременность оканчивается абортом, женщина больше не сможет иметь детей, это сказал отец Ерко в передаче «Доброй ночи, католики!», и еще он сказал, что «нечестно, несправедливо, противно духу любви и добра всякое уклонение от возможности стать отцом или матерью ребенка, нежелание дать ему настоящую отцовскую или материнскую любовь. При каждом сексуальном контакте существует пусть даже минимальный шанс, что партнеры станут родителями общего ребенка. Любые меры, направленные на то, чтобы избежать зачатия, могут не сработать, так что при сексуальном контакте всегда остается пусть даже самая маленькая возможность зачатия нового человеческого существа. Любые сексуальные отношения, в которых отсутствует взаимно свободная, на основе личного выбора, нежная, постоянная, радостная, заинтересованная, исполненная уважения к себе и другому, беззаветная, безоговорочная, серьезная и зрелая любовь между возможными родителями нового ребенка, непорядочны и неправедны и противоречат самой обычной и повседневной любви и добру. Добрачные и внебрачные сексуальные отношения всегда непорядочны и неправедны и представляют собой предательство мужской и женской сущности партнеров». Так говорил отец Ерко.

— А мы здоровы? Этого мы еще не знаем, у нас нет рук, нет ног, нет головы. Если мы родимся без рук, без ног, мы не будем здоровыми, и мама отдаст нас в детский дом «Каритаса» и никогда не скажет: роды были самым счастливым днем в моей жизни.

— Почему женщины чувствуют себя самыми счастливыми в жизни только тогда, когда родят ребенка с руками и ногами? Это дискриминация, все люди одинаково хорошие — и черные, и белые, и желтые, и даже те, у которых нет ни рук, ни ног. Каждая мама любит свое дитя.

— Вчера вечером группа скинхедов избила трех чернокожих ребят на площади Бана Елачича, сказали в новостях.

— Бан Елачич — это кто? А мы с тобой не негры!

— Откуда ты знаешь, у нас еще нет кожи.

— Знаю, потому что мы не можем быть одновременно и неграми, и сербами, и хорватами, это было бы слишком для двух маленьких эмбрионов. Невезение тоже имеет свои границы.

— Я слышал, что во Франкфурте живет негритянка, но она сербка, а папа у нее — еврей.

— Знаешь, чего я боюсь больше всего на свете?

— Знаю.

— Чего?

— Ультразвука.

— Откуда ты знаешь?

— Я тоже больше всего на свете боюсь ультразвука.

— Исследования ультразвуком нужно ждать в очереди несколько месяцев.

— Не нужно, если пойти к частному врачу.

— У нашей мамы нет денег, если у нее нет на мелирование, то нет и на ультразвук.

— Что такое мелирование?

— Хуже всего, когда ультразвук покажет одного, а родится двое.

— А для кого это хуже всего?