Ги Де Кар - Девушки для утехи Страница 40

– Он также неплохо потрудился над вами, – ответила монахиня, отступив, чтобы рассмотреть их вместе. – Джеймс очень нравится твоей семье, Аньес, ведь твоя семья – это я! Обними меня, мой будущий зять. Клянусь, для меня это первые в жизни объятия не только моряка, но и мужчины вообще!

– Что касается меня, то и я впервые обнимаю монахиню, – сказал офицер.

– Ну вот, – заключила Элизабет, – должно быть так суждено, чтобы платье монахини и форма офицера однажды соприкоснулись. А теперь отправимся вместе в часовню, чтобы поблагодарить Бога за ниспосланную нам истинную радость.

Они вновь пересекли двор. На этот раз Джеймс шел в окружении сестер. Во всех окнах снова появились любопытные. Но ни Элизабет, ни Джеймс, ни Аньес не обратили на это внимания: они направились к алтарю.

Когда они вышли из часовни, Аньес сказала сестре:

– Мы с Джеймсом подумали, что будет прекрасно, если мы обвенчаемся в этой часовне. Как ты думаешь, это возможно?

– Возможно ли это? – воскликнула Элизабет. – Да это просто необходимо. За последнее время у нас здесь было слишком много отпеваний. Свадебная церемония просто необходима, чтобы хоть немного восстановить справедливость. Я очень благодарна вам за эту мысль, ничто другое не могло бы доставить мне большего удовольствия. Я поговорю об этом с нашей матушкой игуменьей и со священником. Конечно, нужно будет получить специальное разрешение архиепископа… Святой Жозеф поможет нам в этом!

– Дорогая, – сказала Аньес, – Джеймс хотел бы осмотреть монастырь.

– Но мы так и думали! Везде вас только и ждут. Экскурсию начали с корпуса для старух, где сестрице Кэт удалось, правда, не без труда, собрать их в столовой, строго пригрозив:

– Если хоть одна из вас начнет ссору до прихода наших молодоженов, я пожалуюсь американскому генералу, – для сестры Кэт Джеймс мог быть только генералом.

Угроза возымела действие: все разговоры прекратились как по мановению волшебной палочки, когда светловолосый офицер вошел в комнату в сопровождении сестер. На какое-то мгновение Джеймс застыл, смущенный, под взглядами трехсот сидящих старух.

Как военачальник, представляющий свою часть главнокомандующему, сестра Кэт приветствовала гостя:

– Приветствую вас, генерал!

– Всего лишь капитан, – уточнил, улыбаясь, Джеймс. – Вы англичанка?

– Нет, – ответила сестра Кэт и глаза ее метнули молнии. – Я ирландка, и горжусь этим.

– Извините, сестра.

Странное знакомство началось в столовой. Офицер ходил от стола к столу, пожимая одну за другой морщинистые руки, пока сестра Кэт представляла их.

– Берта, Жанна, Люси, Блана, Фелиция, а это наша Мелани, – нелюдимая, невыносимая Мелани вознаграждала красавца-офицера беззубой улыбкой.

Это был настоящий триумф. Аньес вслед за Джеймсом также пожимала руки старухам, а они словно вспоминали о своей прошедшей любви. Женская солидарность… «Мы с тобой, дорогая»… «Спасибо за то, что поделилась с нами своим счастьем»…

Выходя из столовой, офицер повернулся и стал навытяжку, чтобы отдать честь старым женщинам. И тут произошло событие, глубоко взволновавшее сестру Кэт, потому что это не было запланировано: старухи все вместе стали аплодировать и кричать «ура». Джеймс был признан своим.

Затем последовало посещение больничного отделения постоянных больных, в котором работала Элизабет. Американец сумел сохранить свою сияющую улыбку и для стариков, невыразительные лица и неподвижный взгляд которых говорили о том, что они не в здравом уме. С теми, натруженные ноги которых отказывались им служить, но кто был в состоянии разговаривать, Джеймс завязывал разговор. Дольше всего его удержал возле себя чемпион по игре в домино – отец Константин, которому он вынужден был пообещать вернуться специально для того, чтобы сыграть с ним партию.

– Вы хорошо играете? – спросил старик.

– Я бы сказал, что лучше умею играть в покер.

– Карты? Фу! В крайнем случае, поговорим о шашках, но не о картах. Ничто не приносит такого удовлетворения, как «дубль-восемь», не так ли, сестра?

– Дело в том, что… – начала Элизабет, но чемпион не дал ей договорить. Он уже наклонился к Аньес и Джеймсу, прижал палец к губам, чтобы сделать это признание более таинственным, но которое он на самом деле прокричал, из-за своей глухоты:

– Мне бы не хотелось огорчать сестрицу, но она никогда не научится хорошо играть. Она просто сама доброта… А к игре в домино нужно иметь склонность, как в бильярде, нужно иметь дар…

После посещения больничного отделения все двинулись на кухню, где тучная и величественная сестра Дозита, канадка французского происхождения, царила среди плит и огромных кастрюль.

– Пахнет очень вкусно, – заметила Аньес.

– Сегодня вечером, – сказала сестра Дозита, – в честь вашего визита будет наш излюбленный десерт: крем с карамельками. – Затем она прибавила, вздохнув:

– Его легче всего есть тем, у кого почти нет зубов.

Сестре Дозите помогали три монахини, итальянки, болтовня которых и загорелый цвет лица напоминали о жителях Апеннинского полуострова. Джеймс не смог удержаться от замечания:

– Великолепно! Это напоминает мне нашу высадку в Неаполе. Жители приветствовали нас с радостью, несмотря на нищету и ужас, которые обрушились на этот прекрасный город. Как это хорошо с вашей стороны, что вы хоть немного скрашиваете жизнь в этом монастыре, где так много людей нуждается в заботе!

Услышав эти слова, сестры Паола, Марселина и Катарина одарили его своими милыми улыбками.

После посещения кухни они перешли в прачечную, где две сестры, имевшие возможность разговаривать на одном языке – жительница Мадрида и чилийка, присматривали за стиральными машинами. С сестрой Беатрис – голландкой никто не мог сравниться в складывании стопок белья и полотенец, большое потребление которых было одной из самых серьезных проблем монастыря.

– Так как у нас шестьсот стариков и старух, – призналась Элизабет, – нам еженедельно нужно расходовать полторы тысячи пар простыней и две тысячи полотенец. Мы никогда не сможем выйти из этого положения, если не будем сами все это стирать.

Стопы белья сестры Беатрис, лежащие на полках огромных этажерок, пахли чистотой и лавандой.

– Короче говоря, – сделал вывод Джеймс, выходя из прачечной, – ваш монастырь – это настоящий крейсер милосердия. В вашем штабе, Элизабет, говорят на всех языках. Здесь среди ваших подруг можно встретить представительниц всех национальностей.

– Одно из основных правил нашего Ордена Святого Жана – это использование наилучшим образом способностей каждой из нас. Я бы выглядела плачевно на кухне.