Татьяна Алюшина - Два шага до любви Страница 40

Он отпил шампанского, посмотрел задумчиво в глубину бокала:

— Мы тогда с моими друзьями держали фирму, которую открыли еще на четвертом курсе. Занимались обычным для того время бизнесом: куплей, продажей-перепродажей, компьютерами и программным продуктом. Но по глупости, по мальчишеской беспечности и от желания переиграть всех, от азарта урвать побольше влезли в одно дело с автозапчастями, которое, как оказалось, контролировали совсем отмороженные братки, и это было их личным бизнесом. Честно говоря, нас откровенно и специально подставили под эту бригаду. Ну, это мутная тема. Главное, что на нас наехали по самой плохой программе, как просто тупо не отстрелили — большой вопрос, думаю, от жадности, предполагали они, что с нас можно много снять. Нам с парнями пришлось тогда за сутки эвакуировать родителей и родственников в разные города и страны, где их не смогли бы достать, и в такой конспирации, что мы и сами не знали, где именно находятся наши родные. Ну, а Славке мне пришлось сказать, что я эмигрирую в Америку, и срочно заметать любые следы нашего с ней знакомства. Это было жестко, но, если бы братки узнали про нее, а они узнали бы в самое ближайшее время, счет шел на часы — у них разведка работала, как в КГБ, они бы достали меня через нее, ну это хрен бы с ним, но Славку бы покалечили — это в лучшем случае, а в худшем я и думать не хочу, что бы с ней сделали. Вот так мы и расстались. И больше я ее никогда не видел.

Я одним махом выпила все шампанское, которое оставалось у меня в бокале. Такое было ощущение, что меня ударили, наотмашь. Очень сильно.

— Да-а, — протянул он и тоже допил свое шампанское, — времена были крутые. Хреновые были времена. Знаешь, я далеко не ангел и делал в жизни много того, что хотелось бы забыть и за что бывает стыдно, и с женщинами, бывало, поступал некрасиво, обижал. Большинство этих женщин я и не помню. Но почему-то яснее всего запомнил ту девочку Славу и то чувство вины, которое испытывал тогда по отношению к ней. Хотя, если вдуматься, я сделал все правильно и защитил ее, но вот почему-то героем себя не чувствовал.

Он вдруг посмотрел на меня с явным недовольством по отношению к себе и с некоторым удивлением спросил:

— Не знаешь, зачем я все это тебе рассказываю?

— Может, потому, что ты этого никогда не рассказывал? — предположила я, стараясь не выдать себя севшим голосом, преодолевая перехвативший горло спазм. — Или тебе просто некому было это рассказать? Даже самому себе?.. — И поторопила: — И что дальше?..

Он резко выпрямился, поставил свой бокал на столик, взял бутылку, показал мне вопросительно, даже не заметив моего потрясенного вида, я кивнула, стараясь протолкнуть внутрь застрявший в горле ком. Берестов налил нам вина, снова, взяв в руку бокал, откинулся на спинку дивана, сделала пару глотков и другим, более спокойным тоном продолжил рассказ:

— А дальше. Я встречаю девочку, которой двадцать четыре, а мне тридцать пять, и она так похожа на Славку: та же прическа, та же манера одеваться, даже косуха на ней была похожая — и такую же открытую, чистую и искреннюю. Меня повело сразу. Я не затащил ее в койку, а стал ухаживать, встречаться, разговаривать, и она действительно была умненькой, неиспорченной, славной девочкой, и уже через месяц я точно знал, что женюсь на ней. И пока я работал и жил в Красноярске, все у нас складывалось отлично, но стоило приехать в Москву, а мне вернуться к моему столичному образу и уровню жизни, как все изменилось. Буквально за пару месяцев. Знаешь, есть такие люди, у которых, в прямом смысле, не выдерживает и ломается психика, когда на них неожиданно сваливаются большие деньги и возможности. С Ингой произошло именно это, ей просто башню снесло, когда она осознала в полной мере, сколько я зарабатываю и какое положение занимаю. Ей требовалось постоянно тусить, что-то покупать на невероятные суммы, все время крутиться среди известных людей, давать интервью — и все в этом ключе. И тут я сообразил, что меня реально можно достать через жену, схватил ее в охапку и уехал на полтора года в командировку. Там ее тоже несло, но не так сильно: во-первых, бомонд был не тот, не столичный, а во-вторых, я сильно ужал ее в деньгах. А когда мы вернулись домой, все началось по прежней программе. Я быстро уехал в другую длительную командировку, разумеется, вместе с ней. Там она даже как-то притихла. Мы снимали квартиру, и Инга стала вести хозяйство, заботиться обо мне, я даже подумал, что ее психоз прошел. Настаивал на детях, но она постоянно отговаривалась, придумала какую-то болезнь у себя женскую и делала вид, что лечится. Я только потом, при разводе, узнал, что она втайне от меня сделала аборт. Мне казалось, что вот у нас и семья, и отношения налаживаются, но она просто ждала, когда мы вернемся в Москву. Ну, а когда вернулись… А дальше ты знаешь.

— Но она, кажется, блондинка, а не брюнетка? — уточнила я некое расхождение в фактах.

— Да, — усмехнулся почти весело Берестов, — я как-то неосторожно сказал, что она мне напоминает одну девушку, тоже брюнетку, у которой была такая же прическа, и на следующий день она перекрасилась в блондинку и остается ею до сих пор.

Я позволила себе лишь слегка улыбнуться, изо всех сил стараясь не рассмеяться вовсю, настолько это показалось мне глупым и комичным одновременно: я красилась в брюнетку, чтобы выглядеть старше и, как мне тогда казалось, сексуальней, а дамочка перекрасилась в блондинку, чтобы не быть похожей на меня.

Прямо комедия положений! Житейский идиотизм. А может, и драма.

Я очень осторожно, медленно поставила бокал на столик и бросилась к нему, и принялась целовать его с таким энтузиазмом и напором, покрывая все лицо поцелуями и не давая ему опомниться, что сама себе поражалась со странным чувством какого-то будоражащего, брызжущего из меня во все стороны восторга.

— И что случилось? — смеялся он, пытаясь говорить, как-то умудрившись, не выпуская меня из рук, извернуться и поставить бокал на столик. — Это ты… мне… так посочувствовала… что ли?

Но говорить и рассуждать я ему не дала, закрыв рот страстным поцелуем. Но он перехватил инициативу, опрокинул меня на спину на диван, задрал подол моей юбки, как-то стянул с меня трусики и, расстегнув свои джинсы, резким рывком вошел в меня на всю длину, до конца, а я, выгнув спину, приняла его всего и прохрипела горлом от потрясающего ощущения!

Он закинул мои руки за голову и держал их одной рукой, второй придерживая за спину, и брал меня, и смотрел мне в лицо все это время, пока нас не накрыло с головой на самом пике ощущений…

— Ты что вытворяешь, женщина? — прохрипел сипло Берестов, уткнувшись лбом в диванный валик, спустя какое-то время. — Так можно и помереть запросто от оргазма!