Слишком борзая! - Алина Савельева Страница 40

Так же в полном молчании я показала находку остальным, сунула банку в пакет и, подписав, отдала Тимуру вместе с ранее найденным флаконом.

— Нужно отвезти это в лабораторию, — прошептала я Тимуру, как только Бес отлепился от двери и вернулся за стол.

— Девчонка явно что-то знает. Она звонила кому-то с именем Джо и жалобно скулила, что ей срочно с ним надо поговорить, — поделился Бес добытой информацией.

На первой взгляд выяснил он немного, но то, что девчонка после беседы с нами сразу запаниковала — явный признак того, что служанка нашего царя не так уж и невинна, как кажется.

— За девчонкой установить наблюдение, выяснить, что за перец с редким в Англии именем Джо, — тут же начал вносить новые задачи Мирон. — Кумар, мне нужен адрес квартиры Холли, где она жила до переезда в хоромы Паркера. Нужно опросить соседей по этим адресам, и так же поищи рядом с обеими квартирами камеры наблюдения.

Кумар с неприкрытым восторгом наблюдал за Мироном, будто на подсознательном уровне понял, кто тут папочка. Мирон с детства не терпит вторых ролей, над чем без устали стебется Бес, которому лидерство до лампочки. Бес у нас сам по себе и, если понадобится, раздавит любого, невзирая ни на какие ранги.

— Это центр Лондона! Камер там больше, чем тараканов на свалке, — обрадовался Кумар куче новых заданий.

Передавая флакон и банку с витаминами Кумару, Тимур, снова насмешливо изогнув бровь, что-то ему говоря. Не иначе как подначивает бомбейского друга.

Весь день парни собирали по кусочкам уже известную информацию, стараясь избежать самой частой ошибки следствия — зацепиться за случайное событие и пойти неверным путем расследования.

Разработка плана оперативной работы заняла время до самого вечера. Помимо языкового барьера, работа усложнялась тем, что в чужой стране у нас нет стольких полномочий, сколько есть в России, и без помощи местной полиции нам никак не обойтись. Тут нам и понадобился Герман, равных которому в нестандартных решениях нет.

Оставив парней разбираться с тайнами прошлого Холли и расследовать весь её кровавый путь, я решила во что бы то ни стало переиграть алчную королеву серийных убийц. К сожалению, история помнит немало хитрых и осторожных преступников, которых так и не удалось поймать. Таких, как Джек Потрошитель или Зодиак. Но этой гадюке я не дам уползти и спрятаться!

Одно дело — просчитать бытовое преступление, когда речь идёт об обычном преступнике, и совсем другое, когда убийца тщательно продумывает все шаги наперёд.

— Вызови мне такси до отеля, — попросила я Тимура и, попрощавшись с остальными, вышла на свежий воздух.

Разумеется, Царёв пошёл проводить меня, полностью игнорируя сверлящие его взгляды моих братьев.

— Тебя невозможно остановить, да? На торжестве, небось, вся британская знать будет шнырять. Совсем не пугает то, что Мирон и Макар способны украсить твоё реноме свежим синяком к свадьбе? — поражаясь его толстокожести, спросила я.

— Мирон и Макар прежде всего профессионалы и не будут действовать в угоду личным мотивам. В остальном ты права. Если я чего-то действительно хочу, то остановить меня невозможно, — ответил Тимур, снова сгребая меня в свои руки

Он делает это, совершенно не задумываясь, словно ему жизненно необходимо постоянно ко мне прикасаться. С той самой первой ночи. И я не знаю, как это возможно при нынешних обстоятельствах, но ему таки удаётся, каждый раз прикасаясь ко мне, возвращать всю гамму ощущений того сказочного волшебства.

— И чего же ты хочешь, Тимми?

Тимур прижимает меня к себе, а затем целует так страстно, что у меня кружится голова. Отстранившись от моих губ, он пристально смотрит мне в глаза и, кажется, превращается из джентльмена в адски горячего парня, отвечая на мой вопрос:

— Хочу раздеть тебя и попробовать каждый дюйм твоего тела на вкус. Я заставлю тебя кончить столько раз, что ты потеряешь счёт. На твоих бёдрах останутся мои отметины, увидев их в ду́ше утром, ты вспомнишь, кому принадлежишь.

От его слов мои ноги превращаются в желе, а мозг в кашу. Мой пульс начинает стучать в ушах, а дыхание становиться рваным и поверхностным. Сексуальное напряжение между нами зашкаливает, и я боюсь представить себе момент, когда мы окажемся наедине.

Подъехавшее такси уже минут пять травило нас выхлопными газами, а мы всё стояли и молча пожирали друг друга взглядами, не в силах разомкнуть объятья. Слегка приоткрыв губы, Тимур улыбается, глядя на меня сверху вниз. Искусный соблазнитель с удовольствием наблюдает за произведенным эффектом своих слов.

Чертов паршивец дразнит меня! Хочет, чтобы я с ума сходила, думая о нём ночь напролёт!

Решив не оставлять его грязный приём без ответа, я напустила в глаза столько туману, что сама с трудом видела за его пеленой глаза коварного маньяка.

Приподнявшись на цыпочках, губами касаюсь нежно мочки его уха и шепчу:

— Ладно, Тимми, вечерком наберу ванну с пеной, возьму с собой что-нибудь твердое… — провожу пальцами по его бедру. — И позвоню тебе.

Откинув голову, я самодовольно наблюдала, как расширяются зрачки и учащается дыхание Тимура.

Не сводя с моего лица чернеющих глаз, Тимур прижал меня ещё крепче, заставив почувствовать, как сильно его дружок в штанах окаменел от нашей болтовни, и прохрипел:

— Нет, Малышка! Сегодня ты кончишь на моём члене!

Не дав мне ответить, Тимур развернул меня к открытой двери машины и, едва дождавшись, пока я сяду, нырнул вслед за мной в салон автомобиля.

— Отель «Браун-Гарден», — коротко назвал он адрес водителю и повернулся лицом ко мне.

В темноте салона, слабо освещенного попадающим светом вечерних улиц, его глаза сияли, как осколки чистого стекла на солнце.

Поднеся мои костяшки пальцев к своим губам, Тимур оставляет на них горячий след поцелуя. Невинный жест, от которого у меня сердце вот-вот разорвет в клочья.

Мой мозг оказался непригоден для работы в условиях близости Горы. Не удавалось переключить мысли ни на что, кроме его самоуверенных заявлений.

— Неужели? Ты ведь уже не молод, Тимур, для таких подвигов, — на автопилоте ёрничала я, на деле сильно нервничая, понимая, что проводит меня Тимур до любой удобной поверхности в номере.

— Мне нравится, как ты мурлычешь моё имя, когда жаждешь, чтобы я был внутри тебя, — изгибаются