Фиктивная семья для босса - Николь Келлер Страница 40

Его слова заставляют покрыться румянцем, они задевают какие-то особенно тонкие струны моей души…

Но я вовремя напоминаю себе, что лимит доверия этим мужчиной уже исчерпан. Нет гарантии, что это не пустые слова.

– Алексей привез тебе банковскую карту. Это вам с Лией на мелкие расходы, пока меня нет рядом. Сходите, развейтесь куда-нибудь, чтобы не скучать. Я вернусь, и мы поговорим.

– Засунь свои деньги в …!!! Нам от тебя ничего не нужно! Ребенку нужно внимание и уделенное время, а не цифры на банковском счету! – припечатываю и возвращаю телефон Алексею.

Кипя от праведного гнева, разворачиваюсь и иду в подъезд. Меня буквально трясет. «Сходите, развейтесь!». Легко сказать, Штефан! Ребенок даже любимое мороженое не хочет, чахнет от тоски, а ты нам свои сраные бумажки пихаешь!

Нет, дорогой, ребенок – это не вещь и не дело, которое можно отложить на потом. Он не будет ждать. Малышам нужно все твое внимание здесь и сейчас. И твое сердце. Которого у тебя, Роберт Штефан, нет.

Лия с Антониной Ивановной о чем-то оживленно болтают, я раздеваюсь и прохожу в спальню. Странно, дома тепло, а я до сих пор не могу согреться…

Переодеваюсь в домашнюю одежду, и понимаю, что нет сил выйти из комнаты: все тело ватное, веки свинцовые. Голова начинает нещадно раскалываться.

Решаю прилечь и отдохнуть, пока Лия занята с Антониной Ивановной. Накрываюсь пледом и чувствую, что в горле стало першить еще сильнее, чем с утра. Не открывая глаз, нащупываю стакан и пью воду, морщась от боли.

Я проваливаюсь в тяжелый сон, в котором Роберт Штефан отбирает у меня мою малышку. Лия заливается слезами, тянется ко мне, касается моего лица маленькими ладошками и все время зовет меня:

– Мама! Мамочка…

Глава 35

Роберт

Ненавижу ночные перелеты. Они выматывают хуже переговоров с иностранцами, принимающими тебя за идиота. И я бы обязательно выбрал утренний рейс, если бы не одно «но».

Дикое и непреодолимое желание увидеть Сабину и Лию.

Именно поэтому я и наплевал на возможность нормально выспаться в отеле и взял билет на ближайший самолет.

Устало откидываюсь на спинку сидения автомобиля, и глаза закрываются сами собой. Это была одна из самых сложных командировок: времени в обрез, решать все надо быстро и на месте. Некоторые моменты строительства я курировал лично. И постоянно меня кто-то дергал. Отсутствие нормального сна и питания тоже внесли свою лепту.

Но сложнее всего было думать, когда мысли все время сворачивали к моим девочкам. Моим. Как бы Сабина не ерепенилась.

Я понимаю, что наверно поступил неправильно, когда спешно улетел, ничего не объяснив. Но времени объясняться не было, и я считаю, что все же это не телефонный разговор. Всю информацию касательно бизнеса должно слышать как можно меньше ушей – такое мое правило. Тем более, в той ситуации, когда кто-то сливает информацию конкурентам.

Вспоминаю наш разговор с Сабиной, и губы сами растягиваются в довольной ухмылке. Она точно тигрица. Свое будет защищать до последнего. Дерзкая. Гордая. Горячая. Желанная. Она даже не представляет, какой огонь зажгла во мне, когда дала свой «ценный» совет.

Перед глазами всплывает образ моей маленькой дочери. И я уже представляю ее восторг, когда она увидит все подарки, что я умудрился ей купить прямо перед отлетом. При воспоминании о малышке в груди разливается чувство, которому раньше не было места в моем сердце. Щемящая нежность, от которой хочется лыбиться, как идиоту.

Но больше распирает от слов Сабины.

«Малышка постоянно ждет тебя и спрашивает, когда ты придешь».

Моя девочка ждет меня. Своего папу. И я обязательно постараюсь сделать все для того, чтобы научиться быть хорошим отцом. Стать тем, кому она могла бы доверять. Защищать и оберегать. Осталось только решить проблемы с фирмой, чтобы мои конкуренты не мешали нашему семейному счастью.

Набираю номер Сабины. Гудок, второй, третий. Не отвечает. Странно. На нее это непохоже: стрелки часов перевалили за девять, и я знаю, что, несмотря на то, что сегодня выходной, она все равно встает так рано.

Неужели до сих пор дуется? Вот же упрямая! Но ничего, я буквально в течение часа буду у нее и лично улажу это…недоразумение.

– Куда вас, Роберт Александрович? Домой? – обращается водитель, глядя на меня через зеркало заднего вида.

– Нет, едем на Архитектурную.

Машина плавно трогается с места, и глаза закрываются сами собой. Я отрубаюсь буквально сразу, и даже в этот короткий промежуток мне снится звонкий смех Лии.

– Приехали, Роберт Александрович.

Открываю глаза и моргаю несколько раз, чтобы картинка наконец стала четкой. Резко провожу ладонями по лицу, изгоняя остатки дремоты, и выхожу на улицу, не забыв пакет с подарками.

– Ожидай.

Уже на подходе я чувствую неладное. А интуиция меня редко подводит.

Мне везет: из подъезда выходит девушка с собакой, и я успеваю проскочить. Не дожидаясь лифта, который едет слишком долго, поднимаюсь пешком.

Нажимаю на звонок и прислушиваюсь. За дверью тишина, и не похоже, что кто-то вообще спешит мне открывать. Неужели заметила мою машину и теперь отсиживается?! Но это же глупо!

Тем временем чувство тревоги усиливается. Звоню еще раз, зажимая звонок, и на всякий случай стучу в дверь кулаком.

Неужели нет дома? Но куда они с малышкой могли отправиться так рано? В магазин? Черт, но к чему это упрямство?! Почему просто нельзя было позвонить моему помощнику, я же сказал, чтобы при любой необходимости обращалась за помощью!

Хаотичные мысли смешиваются с тревогой, что поселяется у меня в груди и точит изнутри, как червь.

Когда я спускаюсь на одну ступень вниз, из-за двери раздается тихий голос Лии.

– Кто там?

Мгновенно подлетаю обратно и прислушиваюсь к тихим звукам. Но мне не надо прилагать особых усилий. Моя дочь плачет. И впервые женские слезы буквально выворачивают меня наизнанку и сжигают, как кислота.

– Лия, детка, это я, дядя Роберт. Что случилось? Почему ты плачешь? Где мама?

Вопросы сыпятся из меня, как горох из порванного мешка, в то время как воображение рисует картинки одна страшнее другой.

– Дядя Роберт! Дядя Роберт! – Лия буквально заливается слезами, а ладони сами сжимаются в кулаки. – Мама, моя мама…

Я слышал, что