Мой типаж - Марина Мамедова Страница 40

— Вы можете ее переселить в отдельную палату? Деньги не проблема.

— Думаю, не стоит этого делать, — сказал мне врач, — В нашей больнице в общих палатах всего по два человека, а общение ей не повредит. Но если она, все же сама захочет, то без проблем, мы это устроим.

— Хорошо, — согласился я, — А когда я могу ее навестить?

— Посмотрим эти два дня, и тогда будем уже планировать визиты, договорились?

— Конечно, спасибо вам доктор, — от всей души поблагодарил я его.

— До свидания, — попрощался он и повесил трубку.

Я обернулся к Мурзику и сказал ему:

— Она жива и она дышит, скоро мы ее увидим.

Волна облегчения, хоть и с запозданием, нахлынула на меня с такой силой, что я даже не сразу понял, что из глаз у меня текут слезы. Выпив воды и слегка успокоившись, я начал планирование. Раз ее переведут в общую палату через два дня, у меня как раз есть время побыть дома, а потом уже приедет Дэн. Друг звонил мне каждый день, так же, как и Лидия. Однажды даже позвонил Вадим, у него была увольнительная на сушу. Все искренне переживали из Мару. Надо было позвонить всем, и поделиться радостной новостью, что я и сделал. Лидия плакала и обещала все передать Вадиму сама. Дэн просто радовался за меня, что мне стало немного легче.

Два дня я работал допоздна, надо было привести все свои дела в порядок, потому, что я собирался на время переехать жить к Маре, и работать уже оттуда. Дэн меня прекрасно понял и не возражал, тем более, что наше дело от этого не пострадает. Поэтому, я сделал все, чтобы облегчить себе переезд. Я приходил поздно вечером, менял лоток коту, кормил его и мы заваливались спать. Уж не знаю, чем себя развлекал кот, пока я был на работе, но он спал со мной ровно столько, сколько и я, как будто он работал не меньше моего. Каждое утро я звонил в больницу, и доктор обнадеживал меня все сильнее. Мара дышала самостоятельно, отека мозга можно было уже не опасаться, и после операции швы заживали хорошо. Завтра они собирались ее спускать из реанимации на этаж ниже, где лежали пациенты с подобными травмами.

На следующий день, проснувшись поутру, я собрался, уложив немного своих вещей в сумку, прихватил кота, и поехал к Маре. Через три часа, мы были на месте. Сначала я заехал к Маре в дом, оставить там сумку и кота. Мурзик был явно рад вернуться домой, хотя и живя у меня, он особых неудобств не испытывал. Он побыл в доме несколько минут, обойдя каждый угол, и ушел на улицу по своим делам. Так как в доме Мары кот жил своей жизнью, я не стал его останавливать, ему виднее, как быть. Сев в машину, я помчал в больницу. Когда я приехал к этому огромному серому зданию, я аккуратно запарковал машину, и просто сидел на парковке минут двадцать. Я боялся выходить из этой треклятой машины, боялся того, что увижу в палате, боялся своей реакции на то, что увижу, боялся реакции Мары на меня. Руки мои тряслись, я медленно дышал, пытаясь успокоить нервы. В этот момент я даже пожалел, что не курю. Но смысла так сидеть и трястись, оставаясь в неведении, не было никакого. Я взял себя в руки, и вышел из машины. Когда я поднялся к стойке администрации, и спросил у медсестры, перевели ли Мару в палату, она сверилась с записями и ответила утвердительно. Я попросил пригласить мне ее лечащего врача. Девушка позвонила по телефону, выслушала ответ и сказала мне, чтобы я сел и ожидал доктора. Через пятнадцать долгих минут, доктор оказался передо мной. Я кинулся к нему и начал расспрашивать его о Маре. Он спокойно объяснил, что ее перевели в палату, и она там находится одна, так как сама попросила этого. Я даже не удивился, Мара всегда была самодостаточной, и не нуждалась в компании. Когда я спросил его, могу ли я увидеть ее, доктор кивнул и сказал, чтобы я следовал за ним. Мне выдали больничный халат, бахилы и мы пошли к Маре. Идя по больничному коридору, я ужасно волновался, но вот мы остановились перед дверью в палату и доктор, обернувшись, ко мне сказал:

— Можете находиться здесь в положенные часы приема, но предупреждаю сразу, не расстраивайте ее, ей надо набираться сил, они ей понадобятся. Операция на позвоночнике назначена на следующий понедельник. А потом вас ждет долгая реабилитация. Сочувствую, — сказав это, доктор похлопал меня по плечу и пошел по своим делам.

Я повернулся к двери, и медленно вдохнув и выдохнув, вошел.

Глава 36.Мара.

Я плыла. У меня не было тела и не было сознания. Я просто находилась в невесомости и парила. У меня ничего не болело, и я вообще ни о чем не думала, но вдруг меня ударило током, потом еще и еще, и я открыла глаза. Яркий свет ослепил меня, и я не сразу поняла, где я и что произошло. Надо мной стоял мужчина, он был в белом халате, и светил мне фонариком в глаза.

— Не пытайтесь говорить, — спокойно сказал он, — Сейчас мы удалим трубку.

После этого, он аккуратно потянул за трубку, и я почувствовала, как меня покидает что-то, что было в моем горле. Как только он вынул это из меня, я наконец, смогла вздохнуть.

— Пока не стоит говорить, — еще раз сказал он, — Вы попали в аварию, вы в больнице.

Я осмотрела себя, насколько это было возможно. Я лежала на кровати, совершенно обнаженная, рядом со мной стоял аппарат ивл, кругом лежали люди, которые не могли дышать самостоятельно. Я сразу же поняла, что это реанимация. Я повернула голову вправо и увидела, что рука моя в гипсе, и опустив голову ниже, я поняла, что я вся обмотана бинтами. Я посмотрела на доктора, и он пояснил:

— Все справа сломано, чтобы остановить внутреннее кровотечение пришлось удалить селезенку и ввести вас в кому.

— Как давно? — еле прошептала я.

— Уже неделя, как вы здесь, — ответил врач, — Вам надо набираться сил. Нужна будет еще одна операция.

Я резко вдохнула, и резкая зубная боль накрыла меня. Я провела языком по зубам и поняла, что у меня и зуб сломан, и нерв просто открыт.

Я сжала губы и вновь посмотрела на врача.

— В позвоночнике у вас осколок, его надо удалить,