Запретное искушение (ЛП) - Джеймс М. Р. Страница 40

Что-то неприятное скручивается у меня в животе при словах Арта. Я не могу отрицать, что в них есть доля правды или что я не думала о подобных вещах, чувствуя себя виноватой за это поздно ночью, когда отказы Макса ранили сильнее всего. 

— Что заставляет тебя думать, что ты все знаешь? — Резко спрашиваю я, прищурившись.

Арт смеется, делая шаг слишком близко, и я слишком поздно понимаю, что в тусклом свете и тишине сада мои слова и выражение лица могут быть приняты за флирт. 

— Если бы я этого не делал, разве ты бы уже не послала меня нахуй?

Я делаю еще один глоток вина, чувствуя, как по коже пробегают мурашки. Я наивна, когда дело доходит до таких вещей, я знаю это, но я чувствую, к чему это ведет. Мне вдруг захотелось оказаться внутри, в своей комнате, чтобы Макс был здесь, что угодно, только не наедине с Артуро в саду. Я чувствую сжимающий внутренности холодный страх при воспоминаниях о том, как была наедине с мужчиной, который чего-то хотел от меня раньше, и я с трудом сглатываю, стараясь не паниковать.

— Может быть, я просто из вежливости, — выдавливаю я, стараясь, чтобы мой голос не срывался. — В конце концов, ты брат Макса.

— Или, может быть, ты понимаешь, что Макс никогда не будет хотеть тебя больше, чем испытывать сладкую боль от преданности чему-то, что никогда не согреет его по ночам, и что он не единственный мужчина здесь, который хочет тебя. — Улыбка Арта исчезает, его зеленые глаза смотрят на меня с чем-то более жарким, чем раньше. — Может быть, ты понимаешь, что кто-то другой подошел бы тебе больше. У меня столько же денег, сколько и у Макса, но я, в отличие от него, знаю, как с ними весело проводить время. Я мог бы показать тебе многое, Саша. Я мог бы возить тебя по всей Европе…

— Ты меня не знаешь. — Я качаю головой, ставя бокал с вином. — Ты понятия не имеешь ни о чем, обо мне. Ты не знаешь моего прошлого, через что я прошла и даже почему я здесь. Но Макс знает обо мне все.

— Что, если бы ты рассказала мне? — Арт приподнимает плечо, все еще наблюдая за мной. — Я пытался узнать тебя получше, Саша. Я не торопился.

— Как это сделать? Это невозможно. — Я смотрю на него широко раскрытыми глазами. — Я снова и снова говорила, что, по-моему, Макс слишком остро реагирует на то, как он с тобой обращается, но это не значит, что я полностью доверяю тебе. Я знаю тебя не больше, чем ты знаешь меня.

— Тогда сама спрашивай меня о чем хочешь. — Арт снова делает шаг вперед, его бокал с вином теперь тоже опущен, и прежде, чем я успеваю остановить его или отойти в сторону на узкой садовой дорожке, его рука обвивается вокруг моей талии. — Но прежде, чем мы потратим больше времени на разговоры ...

Другой рукой он обхватывает меня за талию, притягивая к себе, и я хлопаю ладонями по его груди, когда он притягивает меня ближе, но он как будто этого не чувствует, или ему все равно. Его рот обрушивается на мой, твердый, горячий и настойчивый, и мои руки сжимаются в кулаки на его рубашке, когда я пытаюсь отдернуть голову.

Я отворачиваю лицо в сторону, но рука Арта поднимается, запутываясь в моих волосах, когда он притягивает мой рот обратно к своему, его язык атакует мои губы, я слышу его стон, и я вскрикиваю, пытаясь освободиться.

— Саша?

Я замираю на месте в объятиях Арта, моя кровь превращается в лед, когда я слышу голос Макса, доносящийся с садовой дорожки позади него.

20

МАКС

Сначала я не могу до конца поверить в то, что вижу. Я ушел с вечеринки, как только высказался и пообщался с мужчинами, с которыми мне больше всего хотелось встретиться, и как можно скорее, не обидев их. Я хотел вернуться домой не потому, что жаждал побывать в поместье, а потому, что хотел увидеть Сашу, рассказать ей, как все прошло, успокоить ее.

Когда я вернулся, ее не было в доме. Я обошел все вокруг, заглянул во все обычные комнаты только для того, чтобы вспомнить, какая приятная сегодня ночь, и направиться в сторону сада, чтобы посмотреть, там ди она.

Как оказалось, она там.

Я просто не ожидал найти с ней Арта.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что я вижу: Саша в его объятиях, ее руки вцепились в его рубашку, его рука запуталась в ее волосах, когда она издает низкий, хныкающий крик, ее тело выгнулось навстречу его телу. Она целовала меня именно так… так много раз, что я могу ощутить эхо этого поцелуя на своей коже, то, как ощущается ее стройное тело в моих объятиях, шелковистость ее волос, струящихся сквозь мои пальцы, звук ее тихих вскриков удовольствия и то, как она извивается напротив меня, желая большего.

Мне становится холодно и жарко от ярости и боли одновременно, мои руки сжимаются в кулаки по бокам, когда я долю секунды смотрю на них, чувствуя, как что-то внутри меня чернеет от ярости. Я знал, что однажды Саша уйдет. Это неизбежно, а я только что был на вечеринке с женщиной, которая вполне может стать моей невестой и женой. Точно так же, как мне, возможно, придется искать кого-то другого в качестве партнера для того, что мне нужно, Саша вполне может сделать то же самое, боль, о которой я говорю себе каждый день, и которую я могу принять.

Но с Артуро?

Все, о чем я могу думать в это короткое мгновение, это то, что она пытается причинить мне боль, и что это сработало.

— Саша? — Я слышу удивление и гнев в своем голосе и вижу, как она напрягается, вырывается из рук Арта и отстраняется от него, поворачиваясь ко мне лицом. Я вижу, как он хватает ее, но она уже несется ко мне, ее лицо бледно, как лунный свет. — Все, что потребовалось, это одна ночь, когда меня здесь не было? — Слова слетают с моих губ, как удар хлыста, прежде чем она успевает заговорить, и она отшатывается, как будто я действительно ударил ее.

— Макс…

— Знаешь что? — Я перевожу взгляд с них двоих на два бокала для вина на скамейке, и гнев охватывает меня с такой яростью, что не сравнится ни с чем, что я чувствовал раньше. — Мне, блядь, все равно. Но если ты не хочешь смотреть, как я прикасаюсь к твоему новому любовнику, тогда тебе лучше пойти домой, пока я не передумал и не выбил дерьмо из собственного брата.

Мой голос, даже не похож на мой собственный, слова звучат так, как будто они принадлежат не мне. Я слышу это так, как будто это кто-то другой, низкий, резкий и скрежещущий, злобный, и Саша отшатывается, на ее глазах выступают слезы.

— Он не…

— Вперед! — Я кричу ей, и она отшатывается, разворачивается на каблуках и убегает в сторону особняка. Я поворачиваюсь к Арту, и он отступает, поднимая руки.

— Послушай, это не то, что ты думаешь…

— Она хотела, чтобы ты поцеловал ее? — Я подхожу к нему, чувствуя, как напрягается каждый мускул в моем теле, меня охватывает гнев. — Она этого хотела?

— Ты мне все равно не поверишь, что бы я ни сказал…

Даже спустя столько лет я могу сказать, когда мой брат пытается что-то скрыть. И в этот момент я могу сказать, что за этим кроется нечто большее, чем я сначала подумал. Я действую, не задумываясь, разумно это или нет. Ни Арт, ни я никогда не были бойцами, но я крупнее его, сильнее, и когда я замахиваюсь ему в челюсть, он не успевает увернуться. Он тяжело спускается по садовой дорожке, и я отворачиваюсь и оставляю его там в куче, быстро шагая за Сашей, когда вижу, как она убегает вверх по холму к дому.

— Саша! — Я снова зову ее вслед, когда вхожу в дом, следуя за ней к лестнице. Она оглядывается, ее глаза покраснели, а по лицу текут слезы.

— Ты сказал мне уйти, что я и сделала. Теперь ты преследуешь меня? — Ее голос надрывается, и я чувствую тошнотворный прилив вины.

— Если Артуро вынудил тебя…

— Ты слушал недостаточно долго, чтобы я успела тебе рассказать! Ты просто был слишком зол! — Она разворачивается, ее голос злее, чем я когда-либо слышал, и поднимается по лестнице, а я следую за ней.

— Теперь я слушаю. — Я подхожу к ее двери, моя рука на ней, когда она начинает захлопывать ее за собой. — Саша…