Лавейл Спенсер - Прошлые обиды Страница 40

- Более чем. Они великолепны.

- А-а-а, ну хорошо.

- Хотя от них несет женской мочой.

Даже слушая его по телефону, она чувствовала, как притягателен он для нее. Она уже забыла, как может быть забавен Майкл и как легко он мог заставить ее смеяться.

- Но ведь тебе это нравится?

- Да, весьма.

- Хорошо. Послушай. Приходят накладные на твою мебель. Похоже, все доставят к середине мая. Пока нет ответа от "Натуцци" из Италии, но это всегда дольше. Как только я что-то узнаю, я сообщу тебе.

- Хорошо.

Бесс помедлила, прежде чем поменять тему разговора.

- Майкл, мне нужно поговорить с тобой по поводу расходов на Лизину свадьбу. Некоторые счета уже оплачены, другие только поступают. Я уже заплатила восемьсот долларов. Может быть, положим в банк для Лизы по две тысячи, она будет расходовать, сколько ей нужно. А если что-то останется, мы поделим это. Подходит?

- Прекрасно.

- У меня на все есть счета, и я с удовольствием пошлю их тебе.

- Господи Боже, Бесс, я доверяю тебе.

- О!.. Хорошо... спасибо, Майкл. Тогда так и сделаем.

- Ты действительно считаешь, что-то может остаться?

Бесс подумала.

- Скорее всего нет.

- Ну вот, теперь ты говоришь здравые вещи. Но я не против того, чтобы потратить на нее деньги. А ты?

- Как я могу быть против? Она наша единственная дочь.

Бесс чувствовала непреодолимое желание спросить его, что он делал, где он был, во что одет. Задать все те вопросы, которые выдают глубокий интерес. Вместо этого она сказала:

- Тогда увидимся на репетиции.

Майкл откашлялся и ответил тусклым голосом:

- Да-а... конечно.

Повесив трубку, Бесс резко откинулась на спинку стула, запустила руки в волосы и набрала в легкие побольше воздуха.

Пол машины Рэнди выглядел как нечищенная клетка для птиц. То, что на него падало, так и оставалось там лежать. В день встречи у жениха и репетиции в церкви он постарался привести машину в относительный порядок. Пластиковые стаканчики от еды, грязные носки, пустые пакетики от презервативов, мятая "Твин ситиз ридерз", невскрытая почта, неотправленные письма, штрафы за парковку, огрызки пончиков, старые "адидасы", квитанции за стоянки - все это полетело в мусорный бак.

Он пропылесосил пол, вытряхнул пепельницы, подставил коврики под струю воды, вымыл окна снаружи и внутри и купил веточку голубой елочки на ветровое стекло. В машине стало пахнуть свежестью и чистотой.

В пассаже "Мэплвуд" он купил себе брюки и свитер и поехал домой послушать группу "Форенэз", "Хочу знать, что такое любовь", поиграть на барабанах и помечтать о Марианне Пэдгетт.

Репетиция в церкви была назначена на шесть часов. Без четверти шесть, когда Бесс спросила его, хочет ли он поехать в ее машине, он ответил:

- Извини, мама, но у меня другие планы после репетиции.

В планы входило предложить Марианне Пэдгетт отвезти ее домой.

Когда, войдя в церковь Святой Марии, он увидел ее, ему показалось, что здесь не хватает кислорода. Так было с ним в девять лет, когда он, повисев вниз головой на брусьях минут пять, старался потом идти прямо. На ней было милое голубое пальто, типа матроски, милые маленькие голубые туфельки на невысоких каблуках, и она мило беседовала с Лизой. Наверняка она летом ездила в лагерь религиозной общины и была редактором школьной стенной газеты зимой.

У него ни разу в жизни не было такого сильного желания произвести впечатление.

Лиза увидела его:

- Привет, Рэнди.

- Привет, Лиза.

Он кивнул Марианне, надеясь, что его глаза не вылезают из орбит, и уставился в пол.

- Где мама? - спросила Лиза.

- Сейчас будет. Мы поехали на разных машинах.

- Вы с Марианной проходите к алтарю первыми.

Марианна сказала:

- Я как раз объясняю Лизе, что никогда еще не была на свадьбе.

- Я тоже.

- Интересно. Правда?

Он вспотел от волнения в своем новом свитере из акрила, и его буквально трясло. На ее маленьком хорошеньком личике сияли глаза, каждый размером с озеро. Глядя на пухлые губки и крошечную родинку над верхней губой, он подумал, что если ее поцеловать как надо, то можно и эту родинку поцеловать. И никакой косметики, которую можно было бы размазать.

- Было похоже, когда я причащалась. - сказала Марианна.

В притворе собралось много народу, и Лиза увидела еще кого-то, с кем надо было поговорить.

Рэнди, оставшись один на один с девушкой, отчаянно искал, что бы такое сказать.

- Ты всегда жила в Уайт-Бер-Лэйк?

- Да, я здесь родилась и выросла.

- Я туда на танцы ходил летом. Там хорошие оркестры.

- Ты любишь музыку?

- Это то, что меня с ума сводит. Я хочу играть в оркестре.

- На чем?

- На барабанах.

- О! - Она немного помолчала и спросила:

- Это трудная жизнь, да?

- Я не знаю. Я об этом не думал. У меня не было возможности это выяснить.

Появился отец Мор и начал что-то организовывать. Они все вошли в зал и положили пальто на скамьи.

Конечно же, на Марианне оказалось милое платье, какие-то штучки и кружевной воротничок. Рэнди был просто сражен.

Он стоял в глубокой задумчивости, когда кто-то положил руку на его плечо.

- Привет, Рэнди. Как дела?

Рэнди оглянулся. Увидев отца, он постарался, чтобы лицо его было бесстрастным, и ответил:

- О'кей.

Майкл убрал руку и кивнул девушке:

- Привет, Марианна.

Она улыбнулась:

- Я только что сказала Рэнди, что я первый раз на свадьбе. Он говорит, что он тоже.

- Для меня это тоже впервой, я был лишь на собственной.

Майкл подождал, не скажет ли что Рэнди, и, не дождавшись, отошел.

- Еще увидимся.

Бесстрастный взгляд Рэнди проследил за ним, и он бросил саркастически:

- На собственной... на двух собственных.

Марианна прошептала:

- Рэнди, это же твой отец.

- Не напоминай мне.

- Как ты можешь с ним так?

- Мы со стариком не разговариваем.

- Не разговариваете? Но ведь это ужасно! Как ты можешь не разговаривать со своим отцом?

- Я не разговариваю с ним с тринадцати лет.

Она смотрела на него так, как будто он поставил подножку старой даме.

Отец Мор попросил тишины, и началась церемония.

Рэнди злился на отца за то, что тот помешал разговору. Он целый день думал о Марианне Пэдгетт, мыл машину для нее, оделся в новую одежду для того, чтобы произвести на нее впечатление, и вот тот все поломал.

"Почему он от меня не отвяжется? Зачем ему нужно прикасаться ко мне, говорить со мной, выставлять меня перед девушкой ничтожеством, когда ничтожество - он сам? Я хотел показать Марианне, что могу быть джентльменом, поговорить с ней, хотел - получше узнать ее и в конце концов пригласить куда-нибудь. Подходит старик, и все летит к чертям собачьим".