Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи Страница 40

— Только после моей смерти! — ответила на это Франсиска.

Маурисиу, однако, не собирался ей уступать.

— Нет, — сказал он, — мне нужна моя доля сейчас. Я скоро стану отцом, и Катэрина должна родить моего ребенка здесь, на нашей фазенде!

— Никогда этого не будет! — отрезала Франсиска. — Никогда я не приму внука, в жилах которого течет итальянская кровь!

— Ты можешь не принимать, но жить он будет здесь, потому что часть этой фазенды принадлежит и мне, — заявил Маурисиу, и Франсиска закричала, срывая голос:

— Тебе здесь ничто не принадлежит! Я лишаю тебя наследства! Убирайся прочь из моего дома! Поторопись! Я не желаю тебя здесь видеть!

Маурисиу вышел, в сердцах хлопнув дверью. Беатриса побежала за ним вдогонку.

— Куда ты теперь пойдешь! — спросила она, догнав брата во дворе. — Может, тебе и правда лучше уехать в Париж, подождать, пока тут страсти улягутся?

— Ты предлагаешь мне отсидеться в Европе, пока Катэрина будет вынашивать моего ребенка? Вот уж не ожидал услышать от тебя такое.

Беатриса смутилась:

— Прости, я и впрямь говорю глупости. Это от растерянности. Я ничего путного не могу придумать. А ты что собираешься делать?

— Пока не знаю. Схожу к Катэрине, попробую увидеться с ней. Сеньор Винченцо наверняка поставил у ее двери мощную охрану.

— Послушай, а это не он? — испуганно спросила Беатриса, указывая рукой на ворота, к которым в тот момент как раз подъезжала конная повозка.

— Кто? — не понял Маурисиу.

— Сеньор Винченцо. Видишь, сидит набычившись впереди? А рядом с ним Марселло управляет лошадьми.

— Да, это отец Катэрины. Легок на помине! — обреченным тоном отозвался Маурисиу.

— Неужели он и здесь будет драться? — дрожала от страха Беатриса, но брат ее успокоил:

— Не думаю. Во всяком случае, я этого ему не позволю.

Коляска тем временем остановилась у ворот, Винченцо и Марселло вышли и направились к дому Франсиски.

В свою очередь Маурисиу, готовый к любому развитию событий, сделал шаг им навстречу. Беатриса после небольшой паузы тоже присоединилась к брату.

— Я к вашим услугам, сеньор Винченцо, — сказал Маурисиу вместо приветствия. — Вы же приехали, чтобы поговорить со мной о Катэрине?

— Сначала я хотел бы поговорить о вас и моей дочери с сеньорой Франсиской, — холодно ответил ему Винченцо. — Надеюсь, она сейчас дома.

— Да, она дома, — сказала Беатриса, — только идти к ней с этим не стоит — бессмысленно!

Винченцо нахмурился и незамедлительно принял боевую стойку.

— Почему это? Вы не хотите меня пропускать, но я все равно к ней пройду!

— Она выгнала меня из дома, когда узнала, что я люблю вашу дочь. Вот почему вам не стоит к ней идти, — пояснил Маурисиу.

— А вы действительно любите Катэрину? — строго спросил Винченцо.

— Да, люблю, — ответил Маурисиу. — И прошу у вас ее руки.

— Вот как? — удовлетворенно помотал головой Винченцо. — Что ж, это меняет дело. Моя дочь тоже любит вас, сеньор Маурисиу, а кроме того, она ждет от вас ребенка, поэтому у меня нет оснований противиться вашему браку.

Маурисиу не знал, что надо говорить в таких случаях, поэтому стоял молча и несколько глуповато улыбался. Выручила его Беатриса.

— Поздравляю, братик! — сказала она, поцеловав Маурисиу в щеку. — Очень рада за тебя и Катэрину!

Марселло тоже поздравил Маурисиу, а Винченцо снова взял инициативу в свои руки:

— Я полагаю, как раз теперь нам и следует пойти к сеньоре Франсиске. Пойдемте, сеньор Маурисиу!

— Зачем? Я не понимаю…

— Чтобы получить благословение вашей матушки, — усмехнулся Винченцо. — Или, на худой конец, чтобы сообщить ей о предстоящей свадьбе.

Франсиска еще не успела оправиться от недавней ссоры с Маурисиу, как на нее обрушилось новое испытание: Жулия доложила ей, что прибыл сеньор Винченцо и настаивает

на встрече с ней.

— Только его мне сейчас и не хватало! — огорчилась Франсиска. — Скажи ему, что я занята, пусть придет в другой раз.

— Он не послушается меня. Все равно сюда ворвется, чтобы я ни сказала ему, — предупредила ее Жулия.

— Ладно, пусть войдет, — смилостивилась Железная Рука. — Он наверняка понял, что упорствовать бессмысленно, и пришел говорить о разделе фазенды и урожая.

Она приосанилась, входя в свой привычный образ Железной Руки, и с высокомерным видом приготовилась встретить «этого грязного итальяшку».

Винченцо же, к ее удивлению, вошел не один — за его спиной выстроились в ряд Маурисиу, Беатриса и Марселло.

— Что это значит? — обратила она свой строгий взгляд на Беатрису. — Оставьте нас. Мы будем говорить с сеньором Винченцо о важном деле.

— Ничего, в таком деле свидетели не помешают, — усмехнулся Винченцо. — Я ведь пришел договориться с вами о дне свадьбы.

Во избежание лишних вопросов Маурисиу тотчас же пояснил, что имел в виду его будущий тесть:

— Я только что попросил у сеньора Винченцо руки Катэрины, его дочери.

— Без моего благословения?! — вспыхнула Франсиска.

— Да, — пожал плечами Маурисиу.

— В таком случае у меня больше нет сына! — грозно произнесла она, указывая ему на дверь.

Маурисиу тоже вспылил:

— А у меня нет матери!

Тут Винченцо не растерялся и предложил:

— Поедемте с нами, сеньор Маурисиу, будете жить у нас.

— Да, я так и сделаю, спасибо вам, — не раздумывая ответил тот.

Незваные гости удалились, Маурисиу пошел к себе в комнату собирать вещи, а Беатриса принялась уговаривать Франсиску:

— Мама, еще не поздно все изменить. Маурисиу в соседней комнате, позови его, прости его!

— Нет, я его никогда не прощу, — металлическим голосом ответила Франсиска. — И тебя не прощу, если будешь его поддерживать. Мне не нужны такие неблагодарные дети!

— Ах так?! — возмутилась Беатриса. — Тогда я тоже уйду из дома!

Оставшись в гордом одиночестве, Франсиска металась по комнате, выкрикивая угрозы:

— Ничего вы у меня не получите! Я лишу вас наследства!

Оказавшись у окна, она вдруг остановилась и, выглядывая из-за шторы, увидела, как повозка с четырьмя седоками тронулась в обратный путь…

Глава 24

Нина по-прежнему каждый день отправлялась на биржу труда, а потом бродила по городу в поисках хоть какой-нибудь работы, но все ее усилия были безуспешны.

А между тем скромные денежные сбережения, накопленные Ниной за время работы на фабрике, уже подходили к концу. Мадалене даже не чем было расплатиться за проживание в пансионе, и она теперь стирала чужое белье не только днем, но и ночью, чтобы собрать нужную сумму. От всех этих тягот Мадалена стала еще более ворчливой и, вместо того чтобы поддержать Нину в трудное время, изводила ее упреками и настойчиво советовала ей идти с извинениями к Умберту: