Сюзан Барри - Звезды Сан-Сесильо Страница 40

— Простите, мисс, но я не имею ничего против того, чтобы отнести ваши чемоданы, — сказал он. Подойдя к зеленой входной двери, он попросил ключ. — Немного уединенное место для такой молодой женщины, как вы, — заметил он, открывая дверь, — но, полагаю, вы любите море?

Казалось, что сам он не разделял этого чувства.

Перед Лайзой мелькнули воспоминания о пестрых, шелковистых волнах, разбивающихся о берега Коста-Бравы, и о вилле в саду, которую она никогда больше не увидит! Вилла, сверкающая рядом с постоянно целуемыми солнцем водами моря, среди розово-красных и изумрудно-зеленых скал, на которые они с Жиа так часто забирались в своих купальных костюмах! Лайзе стало страшно очутиться после такого пиршества природы в этом мрачном месте. Правда, однажды она провела в Корнуэлле очень веселый отпуск, который тогда привел ее в восхищение. Но Корнуэлл — не Коста-Брава!

А Коста-Брава — не Мадрид!

— Да, я очень люблю море, — призналась она и, дав, к удивлению таксиста, щедрые чаевые, простилась с ним и вошла в облицованную камнем кухню. Миссис Пенденнис оставила ей бутылку молока в кладовой, буханку свежего хлеба в хлебнице, четвертушку чая около наполненного чайника, который оставалось только включить в сеть, и записку, в которой объясняла, что у ее младшенького заболели зубки и ей пришлось отправиться с ним к врачу, так что раньше завтрашнего дня она не появится.

Постели в обеих спальнях были постелены, а включив обогреватель, Лайза даже смогла бы принять ванну.

Лайза оглядела пустую, холодную маленькую кухню и спросила себя, может ли она, собрав всю свою волю, принять ванну?

Дорога из Испании вымотала ее как морально, так и физически, и все, чего ей хотелось сейчас, так это добраться до постели и забыться, погрузившись в мягкие, чистые простыни.

Вероятно, завтра утром лучи солнца вернут ей нормальное состояние и придадут мужества посмотреть в лицо своему будущему.

Но ночью ветер усилился, а к утру море не просто билось о камни на пляже, оно, казалось, стучало в стены коттеджа. Дождь лил как из ведра, омывая окна, а потоки воды несли огромные белые хлопья, похожие на мыльную пену.

Все утро Лайза просидела дома, затем надела макинтош и отправилась сквозь бурю в ближайшую лавочку, где несколько пополнила свои запасы и узнала, что младшему сыну миссис Пенденнис стало нехорошо у дантиста и вернее всего сегодня она тоже не появится. Хозяйка лавочки посочувствовала Лайзе, узнав, что девушка живет в коттедже одна, и выразила мнение, что буря будет еще сильнее.

— Здесь это частенько случается, — зловеще заметила она.

Буря действительно усилилась еще до наступления вечера, а к ночи нервы Лайзы были окончательно расшатаны беспрестанным пронзительным визгом ветра и ударами воли о скалу, поддерживающую коттедж.

Она зажгла огонь в камине и села возле него, пытаясь отвлечься чтением одной из книг, оставленных мисс Трейси. Около девяти часов она приготовила себе горячий чай и положила грелку в постель. Хотя формально лето еще не кончилось, но из-за бури стало очень холодно, если только это не был холод отчаяния и безнадежности, несмотря на все попытки Лайзы обеспечить себе комфорт.

Она подумала, что так будет продолжаться всю зиму, в течение которой ей придется прятаться от действительности в коттедже мисс Трейси, не видя никого, кроме миссис Пенденнис и лавочницы, и заботясь только о том, чтобы запасы провизии в кладовой не иссякли.

В то время, как далеко в Мадриде!..

Она улеглась в постель с грелкой и — вероятно, потому, что там было так тепло и уютно — прекрасно спала всю ночь, глубоко и без всяких сновидений, несмотря на бешеный шторм.

А утром, проснувшись и сев в постели, она увидела в окне, что буря утихла, ярко сияет солнце и все вокруг окрашено в восхитительно свежие зеленые, голубые и золотистые тона.

Зеленый, золотистый, голубой мир!.. И немного похоже на Коста-Браву!

Моментально вскочив с постели, Лайза вымылась, оделась и, не завтракая, вышла из дому. Она остановилась, восхищенная красотой, открывшейся перед ней.

Прямо перед коттеджем был разбит крошечный прелестный садик, из которого к пляжу спускалась каменистая тропинка, вьющаяся между острыми, как зубы дракона, скалами, серыми, как шиферные крыши, покрытые инеем. Скалы оставались еще мокрыми и скользкими от влаги, медленно испаряющейся под жаркими лучами солнца.

Солнце этим утром грело на редкость сильно и жарко, но доброжелательно, словно извиняясь за вчерашнее ненастье.

Ничто при этом солнечном свете уже не казалось таким плохим, как на самом деле, и Лайзе хотелось вобрать солнце всем телом, всем своим существом, как успокоительный бальзам.

Но садик был частично затенен стенами дома, так что Лайза пробралась к краю скалы и начала спускаться по тропинке.

Сандалии на кожаной подошве, которые надела Лайза, скользили по влажным камням. На полпути она почувствовала некоторую неуверенность и оглянулась назад. Когда она увидела стену скалы, которая осталась так далеко позади, ее неуверенность стала еще больше, потому что крошечный коттедж показался ей почти недостижимым, а до пляжа было еще довольно далеко.

Лайза всегда не особенно хорошо переносила высоту и теперь поняла, что сделала глупость, не подкрепившись хотя бы чашкой чая. Вчера она почти ничего не ела — не было аппетита, да и что за интерес готовить еду только для себя одной? Сейчас она ощущала внутри довольно неприятную пустоту.

Она посмотрела вниз, и голова у нее закружилась. А когда посмотрела вверх, ей захотелось припасть к земле и схватиться за острые как иглы скалы, окружавшие ее.

А внизу водоворотом кружилось море, и брызги сияли в солнечных лучах. И лишь чайки пронзительными криками напоминали ей, что она не одна в этом затерянном мире.

Лайзу охватила легкая паника. Ей придется попытаться подняться на скалу; о том, чтобы продолжать спуск на пляж, не могло быть и речи!

Внезапно не очень отдаленный голос приказал ей оставаться на месте. Она поглядела наверх и увидела, что кто-то приближается к ней. С такого расстояния да при бьющем в глаза солнце она не могла различить, мужчина это или женщина. Но когда человек подошел ближе, она по голосу определила, что это, безусловно, мужчина. Он еще более властно приказал ей не двигаться. Не делать ни единого шага ни назад, ни вперед.

— Я буду с вами через минуту! — произнес спокойный голос, и сердце Лайзы подпрыгнуло в груди, а колени мелко задрожали. Это не обычный английский выговор… В нем присутствовал характерный акцент, который Лайза никогда не смогла бы забыть!