Виолончелист (СИ) - Монакова Юлия Страница 41

Всё изменилось за эти шесть лет. Кардинально изменилось. Видно было, что Лера прекрасно знает, что делает. Макс вспомнил откровенные ласки, которые она дарила ему, её нежные и бесстыжие пальцы, жадные губы… Вспомнил её стоны, звучавшие в его ушах самой совершенной, самой сладкой музыкой, её сбившееся жаркое дыхание, её низкое, на вдохе — “О боже…” и на выдохе — “Ма-а-акс…” Вспомнил — и против воли ощутил желание, словно не занимался с ней любовью целую ночь, а потом ещё и утром — всего какой-то час назад… Но, несмотря на физическое желание, сердце при этом было сковано тисками обиды и ревности. Кому Лера вот так же раздавала свои ласки и поцелуи? Кто научил её всему этому?

Презервативы в сумочке, как предмет первой необходимости… он всё никак не мог выкинуть их из головы. Тот тип в студии, запросто шарящий по её телу своими похотливыми ручонками… Раздираемый невесёлыми думами, от которых голова готова была вот-вот взорваться, Макс и сам не заметил, как провалился в тяжёлый сон.

Проснулся от звука открывающейся двери. Вздрогнул, открыл глаза… Мягкий предзакатный свет вливался в номер через окно. Возле кровати стояла Лера и смотрела на него.

Макс поморщился от боли в занемевшей шее, потёр ладонями глаза, приподнялся на локте. Не предложил сесть, не поздоровался… вообще ничего не сказал, молча ожидая объяснений утренней сцены в студии.

Лера, видимо, заезжала к себе в отель и переоделась, однако яркий съёмочный макияж смыть так и не успела, поэтому сейчас её накрашенное лицо в деликатном преддверии сумерек казалось чужим, красивым и высокомерным. Правда, когда она всё же заговорила, присев на кровать, тон её голоса был виноватым и грустным.

— Ты прав, — сказала она без предисловий, — я спала с Игорем… давно, года три назад. Поэтому он и позволяет себе вольности. Но он со всеми нашими девочками так себя ведёт. Поверь, в этом нет ничего… плохого или грязного, просто у него такая своеобразная манера общения.

Макс не стал комментировать “своеобразную манеру” — что ж, возможно, у них в модельном бизнесе это так называется, когда начальник хватает подчинённую за грудь и попу… Но в данный момент его больше интересовало другое.

— А в Москве у тебя кто-то есть? Бойфренд, любовник, партнёр? — он так и не смог выговорить “любимый человек”.

— Есть, — она опустила голову. — Но… Макс, то, что я чувствую к тебе…

Больно. Как же больно, чёрт возьми!

— Тогда бросай всё, — произнёс Макс с отчаянной решимостью. — Сейчас. Бросай и его, и всё это, — подчеркнул он брезгливо. — Поехали со мной. Чтобы навсегда вместе. На всю жизнь.

Лера оторопела.

— То есть как это — “бросай”? Нет, Макс, я так не могу. Да и… чем я, в таком случае, буду заниматься?

— Можно пойти учиться, найти другую работу…

— Где, кем? — фыркнула она презрительно. — Секретаршей? Или прикажешь мне записаться на курсы маникюра? А может, пойти по стопам матушки и устроиться в школу техничкой?

— Но ведь ты не сможешь всю жизнь оставаться моделью. Максимум — ещё несколько лет. А что потом? Так не лучше ли, пока не поздно, заняться чем-нибудь другим, и сделать это прямо сейчас?!

— Это просто смешно, Макс. Смешно и глупо. Я же не прошу тебя оставить музыку!

— Музыка в моей жизни появилась даже раньше тебя. Не сравнивай, — резко отозвался он.

— Ты снова всё обесцениваешь, если дело касается меня… — горько сказала Лера. — У тебя — карьера, дело всей твоей жизни, призвание и судьба, а я так… дурью маюсь.

— Эскортом ты тоже продолжаешь заниматься? — внезапно спросил он и по Лериным опущенным ресницам понял, что попал в точку.

— Да пойми ты, китаёза! — воскликнул Макс в отчаянии. — Я же не просто так с тобой — переспать и разбежаться, если ты ещё не поняла, — добавил он ядовито. — У меня к тебе всё очень, очень серьёзно. Я хочу, чтобы ты была со мной всегда. Чтобы мы поженились, нарожали кучу детей, жили долго и счастливо, умерли в один день и всё такое, — шуткой он пытался спрятать предательскую дрожь в голосе.

— Как ты ловко всё распланировал. “Нарожали кучу детей…” — она усмехнулась, скрывая горечь во взгляде. — А ты не задумывался о том, что после того, что со мной произошло тогда… я вообще больше никогда не смогу забеременеть и выносить ребёнка?

Макс нахмурился.

— Что, есть основания так думать? Ты консультировалась с врачами?

Лера немного помолчала.

— Никто не даёт гарантий. Гормональный фон был убит напрочь. У меня даже цикл более-менее восстановился только через два года… впрочем, это женские дела, ты всё равно ничего не поймёшь.

Он решительно тряхнул головой.

— Не будет детей — значит, не будет. Для меня это ничего не меняет. А вот твои отношения с мужчинами… Как ты думаешь, приятно будет мужу знать, что его жену лапает за задницу какой-нибудь урод, заплативший за это деньги и потому возомнивший, что имеет право на всё?

— Макс, ты утрируешь. На самом деле, это не так страшно. И в эскорте тоже нет ничего ужасного, всего лишь твои стереотипы…

— Ах, стереотипы? А то, как тебя ощупывал и поглаживал тот тип — это тоже всего лишь стереотип? Или мне это вообще показалось, быть может?

— Он не имел в виду ничего плохого, — Лера упрямо стояла на своём.

— Он-то — да, быть может. Но ты… ты позволила ему так себя вести! Знаешь, я тоже не ангел, — он усмехнулся. — У меня было много девушек. Пожалуй, даже слишком много. Но… я никогда не допустил бы, чтобы любая из них поставила тебя в неловкое положение. Чтобы так же унизила тебя в моём присутствии.

— Но, Макс… в моих глазах ты не был унижен, что за глупости!

— Ты. Позволила. Ему. Так. Себя. Вести, — внятно повторил он.

— А что я должна была сделать? — воскликнула Лера беспомощно. — Я… растерялась. Мы все привыкли вот так, запросто, общаться друг с другом. Я даже не подумала, что ты настолько остро это воспримешь, так отреагируешь. Алиса… ты помнишь Алису?.. Так вот, бойфренд запросто отпускает её с ночёвкой к её лучшему другу. Потому что доверяет! Потому что знает, что она не позволит себе лишнего.

Макс покачал головой.

— Я — не бойфренд Алисы. Я такого терпеть не буду, нравится тебе это или нет. Чтобы ты ночевала у какого-то постороннего мужика?! Что за бред! Я, конечно, мог бы попытаться сделать вид, что всё нормально, и даже мирился бы с этим какое-то время… но рано или поздно это всё равно рванёт, Лер. Я не смогу терпеть вечно. И тогда может стать ещё хуже… поэтому я честно предупреждаю тебя об этом сейчас. То, что произошло сегодня утром — для меня не естественно и не нормально. Дело не в доверии или недоверии, дело в том, что подобные отношения не для меня.

— Но это… издержки модельного бизнеса, — возразила она беспомощно. — Здесь все намного откровеннее и ближе друг к другу. В этом нет ничего грязного.

— Ну, так значит, к дьяволу этот твой модельный бизнес! — в сердцах выпалил Макс. — Я уже сказал, что не понимаю и никогда не приму подобного.

— Любящий муж не должен стыдиться профессии своей жены, — тихо, но убеждённо сказала она.

— Это смотря, какая профессия, Лер.

— Близкого человека нужно принимать со всеми его недостатками, не пытаясь перекроить и переделать под себя. Если любишь — значит, любишь всего, целиком. Постоянные уступки и компромиссы — это не семья.

— Так значит, твой ответ — нет? — побледнев, Макс впился в неё колючим потемневшим взглядом. Лерины глаза в смятении заметались туда-сюда.

— Но я… действительно не могу… вот так, сразу. У меня обязательства, контракт… И вообще, у нас не очень-то любят, когда девушки выходят замуж, — она робко прикоснулась к его плечу, но Макс, не поддаваясь этой лживой ласке, сбросил её руку.

— Нет?! — выкрикнул он в отчаянии.

— Пожалуйста… — её губы дрожали. Девушка больше не выглядела уверенной в себе дерзкой красавицей — сейчас Макс видел перед собой долговязую, худющую, закомплексованную девчонку из своего детства, которую одноклассники дразнили за необычный разрез глаз и за мать-поломойку. И, положа руку на сердце, он не знал, какая из двух Лер ему дороже, ближе и понятнее…