Плохой для хорошей - Маша Брежнева Страница 41

Она смотрит на меня, как на предателя. Понимаю, я не ее парень, но все выглядит так, словно я врал ей про Полину, и мы с Шевелевой все еще вместе.

- Лексус, послушай, – я хватаю за руку, но она тут же вырывается. – Лекс! Ну дай сказать!

Она разворачивается и идет к выходу. На фоне слышу улюлюканье зала, скольжу взглядом по довольному лицу Поли, по разъяренному Киру, который, кажется, верит происходящему.

Все потом. Сначала Лекс.

Выбегаю за ней и догоняю уже через несколько метров.

- Лекс, дай объяснить!

- Ты врал, да? Когда говорил, что она бывшая?

- Нет же!

- А фотография? Ведь это не фотошоп.

- Нет.

- А что тогда?

- Прошлогодняя фотка. Там не видно, что я одет по-другому, а у Полины в этом году платье новое, но такого же цвета. Отличить трудно.

Я вижу, что она хочет верить мне, но внутренняя борьба в ней продолжается.

- Я не понимаю, Марат.

Снова пытаюсь взять за руку, но она опять не разрешает. Полина, твою мать, я тебя придушу! Как можно одним гребанным действием разрушить доверие Лекс ко мне!

Вспомнишь ведьму, вот и ведьма. В коридоре появляется Шевелева, за которой следует Кир. Он в ярости, в дичайшей ярости. Но обращена она не к Поле, а ко мне. Зашибись вечеринка, ребят. Заверните две, возьму по акции.

- Мар, ты что, разводил меня все это время? – орет Теклер.

- Глаза разуй, идиот, фотка прошлогодняя.

- Кого ты идиотом назвал? – бычится Теклер, и я толкаю его в грудь, отбрасывая к стене.

- Отвянь, мне с Сашей поговорить надо!

- Да пошла нахрен твоя Саша!

Все. Помутнение. Дальше как в тумане.

Я бью его первым, но он тут же наносит удар в ответ. Больно, но пока на эмоциях не могу оценить, насколько все плохо, и продолжаю направлять кулаки в своего друга. Наверное, теперь уже бывшего, потому что он сделал самую страшную для дружбы вещь – решил, что я обманул его. Мы довольно долго наваливаем друг другу, до хруста костей впечатываемся в стену, до крови сбиваем костяшки на руках. Мне не нравится бить его, потому что кулак за считанные секунды разбивает дружбу, жившую годами.

Полина наблюдает за этим молча, словно упиваясь тем, что сотворила грандиозный скандал, а вот Лекс кричит что-то, умоляет прекратить, взывает к разуму.

До нее доходит, что одними уговорами тут не поможешь, и она, оттолкнув на своем пути Полину, мчит в зал, через минуту возвращаясь с Пашей и Яриком. Те моментально оценивают уровень опасности и со всех ног бросаются разнимать меня с Теклером.

Кровь течет из носа или из губы. Возможно, верны оба варианта. Разбитый кулак ужасно чешется.

Кир пальцем утирает кровь, которая у него тоже течет из носа, и сваливает в направлении мужского туалета. Ярослав идет за ним, Паша остается со мной. Полина стоит, сложив руки на груди, усиленно делая вид, что сейчас ничего страшного не произошло. Лекс балансирует между тем, чтобы сбежать или броситься ко мне. К счастью, она выбирает второй вариант.

- Ты... как? – она пальцами проводит по моей щеке, спускаясь к губам, на которых все отчетливее становится соленый привкус крови.

- Нормально, потерплю. Полин, извиниться не хочешь?

- За что? – спокойно спрашивает у меня Шевелева.

- Тебе списком выслать? Сама не въезжаешь?

- Если бы не эта овца, ты был бы со мной! – уже громче заявляет Полина.

Они реально такие тупые с Киром или прикидываются?

- Поль, ты в своем уме? Мы летом расстались. Я тогда Лекс не знал абсолютно. Что ты несешь?

- Все так и должно быть, Марат! Мы должны быть королем и королевой этой школы! Ну очнись уже, она тебе не пара!

- Полин, сделай так, чтобы больше я эту шизу не слушал, ладно? Я тебя не люблю. Смирись с этим.

Как бы она нервный тик не заработала. Волнуюсь. Хотя если и заработает, не мои проблемы. Полина мне куда больший ущерб нанесла, лишив меня лучшего друга и задуманного признания.

Когда Шевелева растворяется в пространстве (не знаю, куда она делась, для меня реально растворилась), Паша спрашивает, нужна ли помощь, и я в ответ только молча пожимаю ему руку.

Паша понимающе кивает и возвращается в зал. К Теклеру и Яру он не идет, видимо, решил полностью быть на моей стороне. Не думал я, что однажды наша банда может так жестко расколоться, но прав Сережа, когда говорит «все войны из-за женщин».

- Лексус, есть салфетки?

Неделина торопливо достает пачку бумажных платочков из маленькой сумки, я почти моментально разрываю упаковку и прижимаю платочек к носу.

- Тебе тоже надо умыться, – шепотом говорит Саша.

- Я туда не пойду, – имею в виду мужской туалет на этаже, куда пошел Теклер.

- Есть на первом.

Да, точно. Свободной рукой хватаю ладонь Лекс и двигаюсь к лестнице. У туалета на первом этаже прошу ее подождать меня. Не хочу, чтобы она заходила в мужской даже при таких обстоятельствах, сам умоюсь, чего уж. В зеркало на меня смотрит просто сказочная рожа. На скуле фингал, чуть ниже ссадина, губы распухли. Что сказать:

а) целоваться сегодня явно не будем,

б) план не накосячить перед др успешно провален, но Сережа, если расскажу правду, точно не осудит. Так что являться в таком виде домой не боюсь.

Выхожу в коридор и вижу Лекс, которая жмется к окну, нервно теребя уже полупустую пачку с салфетками в руках.

На ней лица нет, и мне безумно стыдно за все, что случилось, хотя моей вины, по сути, в этом нет. Мне жаль, что я обещал приятный вечер, а получили мы на выходе сцены с мордобоем.

- Я позвоню Сереже, чтобы забрал, довезем тебя.

- Не надо, Марат, за мной через пять минут друг приедет.

Друг? Надеюсь, его имя начинается не на букву К. Хватило сегодня уже одного такого.

- Какой?

- Дэвид. Я ему позвонила уже, он выехал, скоро будет.

Дэвид, Дэвид... Да, припоминаю, был такой Дэвид в разговорах. Ладно, его имя начинается на букву Д. Сойдет.

- Прости, – сам перехожу на шепот.

- За что?

- Все должно было быть по-другому. Это же наша