Доминик Данн - Строптивая Страница 41

Наконец Фло нашла подходящий дом, скрытый от глаз любопытных за разросшимися кустами на небольшой улочке Азалиа Уэй в Каньоне Коулдуотер. Элейн сказал, что дом принадлежит телезвезде Тренту Малдуну, чей сериал на телевидении сняли с производства, а за четыре года отсутствия работы Трент растратился вчистую. «Тратил, тратил, а теперь разорен, разорен», – сказала Элейн. – Поучительная история».

– Это действительно дом Трента Малдуна? – спросила Фло в восхищении.

– Развод с женой совершенно разорил его, приходится как-то выкручиваться, – сказала Элейн.

Фло была на вершине блаженства, став обладательницей собственного дома с бассейном, адресом на Беверли-Хиллз, с почтовым индексом 90210 и номером телефона, начинающимся цифрами 274. Она с трудом сдерживала свои эмоции. Когда она пожаловалась Жюлю, что чучела и мебель в стиле модерн нагоняют на нее депрессию, он разрешил ей большую часть обстановки, сданной в наем вместе с домом, передать на хранение и обставить дом по ее усмотрению. Какое-то время счастливее ее не было человека на свете. Но она чувствовала себя очень одиноко, Иногда ей казалось, что она всего лишь сосуд для утоления его желаний, а потому понемногу начала пить и курить сигареты с марихуаной.

– Алло?

– Я уже еду.

– Сейчас?

– Будь голой, когда пойдешь открывать дверь. Как он и просил, она голая открывала дверь.

– Выпьешь? – спросила она.

– Нет. – Он жадно разглядывал ее тело, развязывая галстук и снимая рубашку. – Пойдем в спальню.

В его любви не было ни ласки, ни нежности, почти не было поцелуев. Он хотел удовлетворить только неистовое желание обладать ее красивым телом, обладать как можно дольше. Его страсть к ней была, казалось, ненасытной. Но тогда он еще не предвидел, сколь важной и неотъемлемой частью его жизни предстоит ей стать. Он считал, что она – всего лишь отдушина для возраставшей с каждым днем сексуальной потребности. В жизни Жюль отводил Фло место только для этого. Он был известный коллекционер, а достойный образ его жизни был примером для многих. Ее же вкусы казались ему слишком грубыми, чтобы испытывать к ней чувство любви. Некоторые черты ее характера и поведения приводили его в бешенство. Она произносила слово «бутерброд» как «бутброд», словно рифмовала его со словом «урод». Читая что-либо про себя, она двигала губами. Лимонад и прочие напитки она пила прямо из бутылки или банки. Она совершенно не разбиралась в вопросах, которые он считал жизненно необходимыми и важными. Он вовсе не собирался играть роль Пигмалиона для этой молоденькой Галатеи, но при этом отметил, что на его замечания, сделанные по поводу ее поступков или слов, которые выводили его из себя, она никогда не обижалась. Ей даже нравилось, что он поправляет ее или объясняет, как надо делать, а потому своих ошибок больше не повторяла. Поначалу его забавляло, как быстро она реагирует на все его замечания и советы. Затем он взялся за ее облагораживание всерьез. Улучшилась ее манера говорить, осанка, походка. В глубине души он сознавал, что красивая молодая женщина проводит жизнь впустую, скрываясь от глаз посторонних, но менять что-либо в ее жизни он не собирался. Конечно же, сделай он всего один звонок Марти Лески в «Колосс Пикчерс» – и Фло могла бы получить небольшую роль в одном из многочисленных телесериалов, которые снимали на студии, или могла бы попробовать себя в кино. И Марти Лески не отказался бы помочь. Такого вида услуги были приняты между богатыми людьми, имеющими любовниц. Но он не мог заставить себя сделать такой звонок, который помог бы стремлению Фло стать в жизни кем-то, заняться любимым делом. Она ему нравилась только за то, что полностью принадлежала ему.

После любовных утех, утомленный и удовлетворенный, он заводил с ней разговоры о том, о чем мало с кем в своей жизни разговаривал: о своем бизнесе, о возможной передаче его коллекции какому-нибудь музею, о квартирке в Брюсселе на авеню Амуар, которую он для нее присмотрел, где бы она могла поселиться на время переговоров делегации, которую он, вероятно, возглавит. Перспектива пожить целый год в Брюсселе приводила Фло в восторг. Затем он, как всегда посмотрев на часы, говорил: «Надо уходить», вскакивал с постели, одевался и отправлялся домой, чтобы оказаться там вовремя к вечернему бокалу вина, который он с Паулиной неизменно выпивал перед тем, как идти переодеваться к обеду или отправляться на очередной прием. Часто из машины, по пути домой, он звонил ей по телефону.

– Что ты делаешь?

– Ты звонишь уже в третий раз, как ушел от меня одиннадцать минут назад, – ответила она однажды, не сдержав возмущения.

Она знала, что ему не нравится, когда она бывает грубой, за исключением моментов близости, но порой она не выдерживала, чувствуя, что сыта им по горло. Услышав в ответ неодобрительное молчание, она пошла на попятную:

– Лежу на новых коричневых простынях, что ты купил мне в Париже, и набираюсь сил после твоих ласк, Жюль, а еще пью вино, которое ты принес с аукциона Брешани. Вот чем я занимаюсь.

При этом она словом не обмолвилась, что курит сигарету с марихуаной. Она знала, что он не одобрит этого. Однажды он сказал, что терпеть не может людей, употребляющих наркотики.

Со временем Фло поняла, что их отношения сводятся только к удовлетворению неистового желания Жюля заниматься с ней любовью. Он хотел, чтобы она была готова встретить его в любое время, чтобы всегда была на месте, если он вдруг выкроит время и неожиданно приедет к ней или позвонит, а звонил он по десять, а то и больше раз на день. Если телефон был занят, это вызывало у него приступ ярости. Он начинал воображать, что в ее жизни появился другой мужчина, хотя знал наверняка, что ничего подобного нет. Она стала пить еще больше. Все больше курила марихуану. Несколько раз она пригрозила ему, что бросит его, но такие угрозы на Жюля не действовали. Он нисколько не сомневался, что самым замечательным событием в жизни Фло Марч была встреча с ним. Он знал также, что и Фло понимала это. Он прекрасно осознавал власть денег. Как эта власть огромна, как легко привыкнуть к ней, как ужасно потерять внезапно все, когда к этому уже привыкаешь.

Жюль перестал пользоваться «бентли», за исключением вечеров, когда он возил Паулину на приемы, потому что чувствовал, что машину могут узнать, поскольку она появляется ежедневно на Азалия Уэй, где находился дом Фло. Он взял напрокат дорогой, но малопримечательный «кадиллак» с затемненными стеклами, чтобы прохожие не видели, кто находится в машине. Однажды, когда Паулина была в Нью-Йорке, он вез Фло на ее старую квартиру в малоизвестный, по крайней мере, для Жюля, район города под названием Силвалейк, где Фло жила, пока судьба ей не улыбнулась и полностью не изменила ее финансовые обстоятельства. Фло хотела забрать там почту, о которой сообщила ее бывшая хозяйка. Когда они остановились на красный свет на авеню Мелроуз, Фло выглянула в окно и увидела, как бездомная женщина сооружает из коробок укрытие на ночь. Ужас охватил Фло.