Не сдавайся (ЛП) - Макаллан Шеннон Страница 42

— Как ты смеешь? — спрашивает она, хватая меня за волосы и поднимаясь. — Доброта и милосердие тратятся на тебя впустую! — Она отстраняется от меня, печаль в ее глазах расходится с насмешкой на ее лице.

У меня больше нет сил бороться. Я просто хочу снова заснуть, чтобы забыть этот кошмар и вернуться в мир, где живут мой муж Шон и моя прекрасная дочь Дженни. Пожалуйста, позволь мне сбежать из этого ада!

Побег.

Из всего, что сделала в последнее время, это названо грехом, я не могу придумать ничего более греховного, чем сидеть здесь. Бог дал мне несколько дней отсрочки от встречи с садистом, и до сих пор я тратила их впустую.

Что бы Шон подумал обо мне?

Глава 18

Шон

Вечер среды, 17 Августа 2016 года.

Два дня головокружений и наконец гребаная головная боль начала утихать. Но мои ребра все еще болят, и мне трудно дышать под слоями эластичных бинтов, обернутых вокруг моей груди, чтобы поддержать заживающие ребра. По отдельности они могут быть мягкими и эластичными, но если вы сложите достаточное количество слоев вместе, бинты с таким же успехом могут быть стальными.

Мне нужна помощь. Снаряжение, которое я купил на днях у Кабелы, по гражданским стандартам норма, но если я собираюсь забрать Кортни в одиночку, этого недостаточно. Мне нужно каждое преимущество, которое могу выпросить, одолжить или украсть. К счастью, у меня много старых друзей, которые выслушают мою просьбу, дадут мне взаймы или отвернуться, пока я ворую.

На мой телефонный звонок отвечают до второго гудка.

— Боевая морская особая группа быстрого развёртывания, говорит ПС2 Ларкин, чем я могу вам помочь, сэр или мэм? — Ларкин, специалист по персоналу, — это тот, кто оформлял мои документы о выходе на пенсию, и его голос звучит где-то между скучающим и раздраженным. ДЕВГРУ, в народе известная как Шестая команда «морских котиков», каждый день получает телефонные звонки от журналистов, чудаков и теоретиков заговора по всей стране и даже по всему миру. Слава Богу, это тот, кого я знаю.

— Привет, Ларкин, — обращаюсь я.

— Пирс! — Его голос проясняется. — Как, черт возьми, ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем ты, — отвечаю я. — Мне больше не нужно дежурить. Мне уютно дома, завернувшись в свое одеяло ДД-214, — смеюсь я, напомнив старую шутку о документах об увольнении.

— Да, да. Тепло и мягко и изолирует тебя от всего этого дерьма, — печально вздыхает Ларкин. — Я заполнил достаточно бланков для вас, ребята, и начинаю с нетерпением ждать своего собственного. И да, Шон! Рад тебя слышать, чувак. Чем я могу тебе помочь?

— Анджела должен быть сегодня на дежурстве? — Я задаю этот вопрос небрежно. ПС2 знает, что ему не следует говорить о каком-либо планировании, но после минутного колебания он отвечает мне.

— Да, — отвечает он. — Анджела — исполнительный директор. — Командный дежурный офицер. Бедняга, которому приходится оставаться на ночь во главе дежурной части в случае чрезвычайной ситуации.

— Отлично, спасибо, — любезен я, чувствуя явное облегчение. Если и есть кто-то, с кем я предпочел бы поговорить об этой проблеме, то это Анджела. — Тогда позволь мне поговорить с ДЦТ? На самом деле, нет, ты можешь мне перезвонить? Нам нужно поговорить не на линии. — На самом деле я не хочу, чтобы этот разговор где-либо записывался. Лучше для Анджелы и меня.

— Напрямую, да. — Ларкин снова делает паузу. — Все в порядке, Шон? — спрашивает он, его голос полон беспокойства.

— Да, да. Не о чем беспокоиться, — успокаиваю я, и он отправляется на поиски Анджелы для меня.

Не прошло и минуты, как зазвонил мой телефон, и идентификатор вызывающего абонента показывает, что это код города семьсот пятьдесят семь. Вирджиния-Бич. Это не базовый номер.

— Как дела, Энджи? — спрашиваю я, отвечая на телефонный звонок.

— По-прежнему один под другим, панк, — отвечает мужчина глубоким грубым голосом. Главный спецназовец Макс Ангелеску, Анжела, для тех из нас, кто сражался и проливал кровь вместе с ним. — В чем проблема, Пирс?

— Знаете, как это бывает, командир. Ощущаю, как шрапнель перемещается в моем плече. Чертовски больно. — Это косвенный способ напомнить Анджеле, что он обязан мне своей жизнью. Он был оглушен во время ракетного обстрела авиабазы в Кандагаре, и меня задел следующий взрыв, когда я тащил его в безопасное место.

— Но все же более медленно? Куча сломанных ребер и адское сотрясение мозга. — Здесь я разыгрываю карту честности. Он звонит мне с мобильного телефона, так что мы можем спокойно поговорить.

— Как выглядит другой парень? — Анджела удивленно хмыкает. Моя репутация в командах не как у парня, который проигрывает в кулачной драке.

— Парни. Во множественном числе. И они выглядят намного лучше, чем я. — Я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить: — Мне нужна услуга, Энджи

— Похоже, — подтверждает Ангелеску. — Почему бы нам просто не сделать шаг назад, и ты не расскажешь мне, в какой херовый бардак ты вляпался? — Краткое резюме занимает всего несколько секунд, и Анджела присвистывает. — Тебе не нужна помощь. Тебе необходимо чудо.

— Да, я вроде как выяснил это для себя. У тебя есть что-нибудь в рукаве? Или, может быть, в Счастливой Сумке?

Исторически сложилось так, что «Счастливая сумка» — это своего рода невостребованные предметы военно-морские, которые потерянны и найдены, принадлежащие морякам, которые перевелись или погибли в море. Сегодня это неофициальное хранилище для оборудования с высоким/низким уровнем запасов, о котором сообщается как о «потерянном в бою», а не переданном в конце развертывания для переоформления в другое подразделение. Разве это отстой для другого парня, который не получает снаряжение, которое он хотел для развертывания? Конечно, так оно и есть, но поскольку у подразделения есть своя собственная «Счастливая Сумка», происходит много сделок. В конце концов, каждый развертывается с набором оборудования, которое он считает необходимым, а не со списком предметов, которые, по мнению военно-морского флота, им нужны.

— Что ты имеешь в виду? — Он, кажется, настроен скептически.

— Система ночного видения — вот что главное. У меня дерьмовая маленькая игрушка Кабелы, но мне понадобятся хорошие вещи. Я бы хотел одолжить комплект из восемнадцати, если можно. Броню. Ствол с резьбой и глушитель для «Беретты». Синий прикроет меня? — Синий — одна из четырех официально признанных эскадрилий группы разработчиков, наряду с Золотым, Серебряным и Красным. Я знаю, что в этой поездке у меня не будет никакой компании, но если не дашь им возможности сказать «нет», у них также не будет возможности сказать "да".

— Тебе здесь нужен не Синий, Пирс. Ты хочешь Черного, — утверждает он, имея в виду полумифическую пятую эскадрилью ДЕВГРУ, Кейзера Созе из сообщества специальных операций. Энджи вздыхает по телефону, и я представляю, как он проводит большой мозолистой рукой по высокой и жесткой стрижке. — Пирс. Будет ли это чисто? В соответствии с вероучением?

— Да, это справедливо. «Всегда готов защитить тех, кто не в состоянии защитить себя», — цитирую я часть символа веры «морских котиков». — Я с честью служу на поле боя и вне, Энджи. «Бескомпромиссная честность — мой стандарт. Мой характер и честь непоколебимы. Мое сл...»

— Мое слово — моя гарантия, — прерывает он, заканчивая фразу. — Да. Ты никогда раньше не давал мне повода задавать тебе вопросы, так что... посмотрю, что я могу придумать, ладно? Это действующий контактный номер?

— Ага. И, Анджела? Мне нужно заняться этим по горячим следам и чертовски скоро, чувак. У меня не так много времени, чтобы тратить его впустую. У нее не так много времени, чтобы тратить его впустую. И ты, черт возьми, должен мне за Кандагар.

— Я понимаю это, Шон. — Его голос полон сочувствия, и это дает мне надежду, что он справится. — Я правда хочу. Но если ты торопишь чудотворца, то получишь гнилые чудеса. Не сдавайся, сослуживец. Я перезвоню тебе.