Малышка на двоих - Ая Кучер Страница 42

Говорит так уверенно, что дух перехватывает. Улыбается, в глазах блеск довольный, но тоном прошибает. Режет кожу, грудную клетку, пробирается до самого сердца, поражает.

Это «будешь» слишком опасное и призрачное, которое может зародить надежду. Потому что ведь всё просто – чтобы между нами не прощало, было и будет, от Тиграна я не уйду.

– И знаешь почему? – его ладонь всё-такие касается лица, мягко ведёт по щеке. – Не захочешь. Вот в чём разница, Кать. Мы с Тимом тебя волнуем, в отличии от Тиграна.

– Между любовью и браком большая разница, Тимур. Давай просто не будем об этом говорить, хорошо? Ни о моем муже, ни о том, что произошло в самолёте.

– Просто будем жить мгновением? Знаешь, мне нравится. Потому что я могу сделать так.

Он притягивается меня к себе, наклоняется близко-близко. Дыхание щекочет кожу, когда мужчина утыкается носом, задевает кончик моего носа, касается губами щеки.

– Мне нравятся такие мгновения, Кать. А тебе?

А у меня речевой аппарат отключается. Будто Мур знает, куда нужно давить. За какие нити дёрнуть, чтобы опустить ладони на его мускулы, сжать, цепляясь за реальность. Втягиваю запах сигарет, сильный, будто мужчина всю пачку выкурил.

Вдыхаю сильнее, будто стараюсь пробиться до его настоящего запаха. Одеколона, кожи. Пропускаю момент, когда мужчина замечает это. Улыбается и касается пальцем моего носа.

– Не любишь запах сигарет? Могу не курить.

– Вообще или при мне?

– А как тебе лучше?

Застываю, запрокидывая голову. Пытаюсь понять серьёзно он или шутит? Готов просто бросить курить, потому что я фыркнула разок.

– Правда? Бросишь курить, потому что я попросила?

– А не нужно?

– Ради тебя я меняться не буду, даже не надейся.

– Ты мне и такая нравишься.

Чувствую нотку стыда из-за того, что не ответила так же. И самолюбованием, что даже сломленная и с капризами не отталкиваю. Не могу сдержать улыбку, которой Тим касается пальцами.

– Хватит приставать, - Тимофей вырастает за моё спиной, притягивая к себе. Как канат в их руках, который постоянно тянут. – Нам пора в бар. Если ты не передумала, Кать.

– Не передумала. Идём?

– Да. И куда мне нужно сесть, чтобы вы не переругались?

Мужчины переглядываются, прячут руки в карманы джинсов. И молчат, мерзавцы и наглецы. Даже не знаю, что им сказать, поэтому забираюсь в машину, захлопывая дверцу.

– Ну Кать, - Мур улыбается, опираясь на открытое окно. – Равноправие, помнишь? Каталась с одним, теперь с другим.

– Я врезала одному, тоже хочешь?

– Не было такого, не ври.

Было или нет – мелочи. Главное то, что я не представляю, как вести себя с мужчинами. После всего, что между нами было. Меня смущают их взгляды и моя реакция на это.

Без понятия, как всё провернуть и сделать, как подготовиться к поездке в бар, к правде. Столько всего, а мои телохранители только надавливают, вносят новый виток сомнений.

– Ты с ней в коридоре зажимался, так что нефиг, - Тимофей обрубает, усаживаясь на водительское сидения. Блокирует замки, чтобы ко мне не подсели. А я смеюсь, не сдерживаясь. Мальчишки. – Или ты хотела ко мне на переднее сидение? Я организую.

– Для начала дымить брось, Катя этого не любит, - Мур крутит в руках зажигалку. – Или потерпишь?

– Да делайте что хотите.

Они издеваются надо мной, наверняка. Какая-то своя извращенная игра, которую я не понимаю. Потому что точно уж Тим и Мур не из тех, кто будут подстраиваться под девушек.

Я слышала сплетни, когда они обсуждали поездки в город. Вся охрана отчима в грубой форме обсуждали то, с кем были и чем занимались на выходных. Тимы не сильно светились, вызывая во мне восторг на фоне остальных. Но и не сильно молчали, слышала имена женщин. Разных, часто меняющихся.

И мне не хотелось становиться просто очередным именем в списке.

С другой стороны,ясудить за это не могу.

– Кать, - Мур оборачивается, внимательно смотрит. – Ты главное говори, если что-то действительно не так.

– Уверена, в баре никто ничего мне не сделает. Вы же рядом.

– Я не об этом, Катюш. Но это приятно, что веришь нам.

Щеки горят как от летнего солнца, понимая, что именно произнесла. И о чём мужчины именно говорили. Но это так, им я доверяю. Намного больше, чем кому-либо другому. Они врываются в топ, наравне с Тиграном.

И страшно, что перескочат. Что всё вернётся к тому, с чего всё начиналось. Моя влюблённость, лёгкая одержимость ими, желание быть с двумя. Потому что я не знаю, что делать.

– Не нервничай, малышка, - Тимофей помогает выйти из машины. Прижимает к себе. – Самое главное мы выяснили – никто другой тебя не обижал.

– Вы меня тоже не обидели, - бормочу, играя с язычком молнии на его куртке. – Это… Я когда-то объясню, и вы поймёте. Только не сейчас, можно?

– Тебе можно всё.

Кивает, оставляет поцелуй где-то в моих волосах. Столько нежности, что не сдерживаюсь и поднимаюсь на носочки. Касаюсь губами его небритой щеки, благодарю так, как умею.

– А ты не подходи, - прошу Тимура и спешу объяснить, пока он мрачнеет: – То есть, не на людях. Я же… Это неприлично, с двумя на виду у всех.

– Значит, реально будем составлять график?

– Тим, я последние три года просыпаюсь, живу и дышу по графику. Эти два дня – первые, когда я не знаю, что мне нужно будет сделать через тринадцать минут.

– Как не знаешь? – Мур улыбается. – Поцеловать одного из нас, конечно же.

– А ещё через тринадцать другого? Нет, - качаю головой, отстраняясь от Тимофея. – Вы можете ненавидеть меня