Разрушу твою жизнь - Елена Рахманина Страница 42

Заполз в кабинет, марая его своей кровью. Еле живой.

– Девушка эта, она ведь вам небезразлична, – звуки с трудом вылетают из его рта с выбитыми недавно зубами. При этом он говорит быстро. Словно опасаясь, что я вышвырну его.

Подхожу ближе, опускаясь рядом. Вглядываюсь в лицо. Сердце затапливает тревога. Колючее, малознакомое чувство. Последний раз нечто подобное я испытывал, когда потерял жену.

– Предположим.

Ветрянский схаркивает кровь на мой ковёр. Жду, когда к нему вернётся возможность говорить.

– Она просила не сообщать вам, но её настоящее имя – Василиса Вишневская. И если она нужна вам живой, то лучше поторопиться.

Сжал виски, сидя в камере и вспоминая собственные эмоции в тот день, когда она в первый раз взяла мой член в рот. На губах против воли появилась улыбка.

Помню, как бросил в её сторону мимолётный взгляд, когда охрана привела девушку в комнату для игры в покер. Только чтобы убедиться, что это именно она. Что Василиса не успела в очередной раз улизнуть от меня через форточку.

Мне нужна была эта маленькая лживая сучка. Ещё нужна…

Но не сумел совладать с эмоциями. Гнев, густой и пузырящийся, как взбитая в пену кровь, поднялся по хребту. Стоило лишь увидеть её, как привычные реакции тела дали сбой. Глубоко замурованные чувства полезли наружу. Колючими щупальцами пробираясь наверх.

Старался отогнать от себя подальше эти чувства. Слишком насыщенные. Слишком плотные. Концентрированные. Вкусные, терпкие, сладкие и горькие одновременно. Их так много, что они не умещаются в моей грудной клетке.

Новый владелец Василисы оказался слабым игроком. Иначе воспользовался бы моим состоянием. Но, похоже, он не улавливал перемен моего настроения.

Впрочем, даже если бы я проиграл, девчонку ему бы не оставил. Положил бы здесь каждого, кто решился бы претендовать на Маугли.

И если её кто-то посмел тронуть, обидеть… Найду и выпотрошу.

Мозг вскипает каждый раз, когда я думаю о ней. Где она. Что с ней. В какую канаву в этот раз попала.

Она делает меня слабым. Зависимым. Надо скорей ею насытиться. Пресытиться. И избавиться.

Дорого же она мне обходится. Даже выкуп жены у её небедных родителей мне встал дешевле, чем очередная попытка вызволить эту маленькую круглую задницу из передряг.

Хотя ей, несомненно, не помешает хорошая взбучка. Но никто не смеет её наказывать кроме меня. Самому слишком остро хотелось её проучить. Наказать. Видеть у своих ног. Стоящей на коленях и с открытым ртом.

Я так сильно этого желал, что завершил партию рекордно быстро.

От её вида в брюках давно стало тесно, некомфортно. Мозг едва способен работать в её присутствии. В черепе мало топлива. Всё ушло в член.

Смотрел на неё, задаваясь вопросом, почему так долго тянул. Почему не трахнул её сразу же, как возникло это желание.

Впрочем, ответ известен.

Слишком юная. Слишком отчаянная. На грани отчаяния. И опасная. Но даже не кровной связью с моим врагом. Всё дело в ней самой.

В том, как она смотрит на меня. И в том, что я ощущаю, когда вижу её.

Мелкая, глупая, чересчур самоуверенная. Я должен был пройти мимо неё. Ещё в тот день, когда застал у своих дверей. Но не смог. Зацепила.

Потому что в моей жизни всегда всё идёт по правилам. Понятным и ясным мне. А она – ошибка. Баг в системе. Вирус, который может сожрать программу. Вирус, который может меня уничтожить. Но уже поздно. Я заражён. Болен ею.

Но когда-нибудь ведь лихорадка прекратится?

Подошёл к девчонке. Поймал взгляд, наслаждаясь её страхом. Даже он мне кажется вкусным. Больше всего на свете мне хочется слышать её стоны и мольбы. Собственное имя, слетающее с губ. Но, если даже она не захочет, не менее сладким для меня может стать её плач.

Слежу за ней, пытаясь отгадать. Она действительно неопытная или это всё спектакль.

Зная Соломона, он мог рассказать ей, как следует себя вести со мной. Врать мне о своей невинности.

Обхватывает тонкими пальчиками пенис, и, кажется, я даже чувствую, как дрожь проходит через её тело в меня. Эклектическими импульсами пронзает мышцы, кожу, добирается до костного мозга. Можно ли подобное сымитировать или сыграть? Если так, то она заслуживает Оскар.

Головка члена оказывается в тёплом рту. Язычок движется по стволу. Вижу, как она старается. Как сама возбуждается, по лихорадочному блеску глаз. Румянец окрашивает её щеки. От трения по члену со вздувшимися венами её губы становятся ярко-алыми. Опухшими. Натруженными.

Полная грудь буквально вываливается из узкого, не по размеру подобранного белья. От тяжёлого дыхания резко вздымается и опускается.

И мне кажется, что я схожу с ума. Медленно теряя рассудок и связь с реальностью. Весь мир крошится на осколки. Разлетается по воздуху. Поднимается всё выше и выше.

И вместе с ним я теряю контроль, толкаясь членом в её глотке глубже, дальше. Ощущая горячую тесноту. Давление.

Вижу слёзы, стекающие по щекам вместе с тушью, оставляющей тёмные разводы на ярких щеках. Но кроме похоти внутри не рождается иных чувств. Ни сострадания, ни жалости. Только одна потребность – иметь её. Во всех смыслах. Во всех позах.

Раздаются шаги, вытягивающие меня из вороха воспоминаний.

С раздражением взираю на надзирателя. Толстого, ленивого. Все свои выходные проводящего с бутылкой алкоголя в руке. Испытывая презрение и ненависть оттого, что оторвал меня от грёз.

– Посетитель.

Брат. Знал, что это он.

Проводили в комнату для свиданий.

– Шамиль, я не знаю, как тебе сказать. Я очень виноват. Но твоя девчонка как сквозь землю провалилась.

Глава 19

Василиса

Из-за неудобной лавки попа начала побаливать. Хорошо, что я не костлявая. Иначе беда. Возможно, неспроста генетика подарила мне округлые формы в некоторых стратегически важных местах.

Взгляд упал на носки моих туфелек. Бархатных. На высоченных тонких каблуках. Кажущихся совершенно лишними в здешней обстановке. В отличие от меня. Я-то вписывалась в антураж отдела полиции как родная.

Встряхнула головой, пытаясь прогнать прочь мысли о произошедшем. Но они упорно лезли обратно. Не представляю, как смогу выбраться из передряги. Куда пойду после того, как меня выпустят?

Домой к маме? Смешно. Шамиль найдёт там в два счёта. И расквитается за предательство. Ведь именно так он оценит мой поступок. Наверняка догадается, что я приложила руку к его аресту.

Мои шансы выжить и так были невелики, но после слов Соломона стремятся к нулю со скоростью света.

Зачем он так поступил со мной?

Найти ответ на свой вопрос возможности не