Мотылёк над жемчужным пламенем - Кэрри Прай Страница 42

Звягин приходит в себя. Его пугают мои слезы, а точнее – безудержная истерика. Он подскакивает ко мне и пытается успокоить.

– Тихо, тихо… Не плачь. Я дурак. Дурак, знаю.

Щелчок произошел. Снова. Но на долго ли? В его объятьях я готова простить многое. Все простить. Смогу стерпеть. Но на долго ли меня хватит?

* * *

В середине марта я начинаю консультироваться с онлайн-врачом. Улыбчивая девушка по имени Вероника отвечает быстро, без задержек. Его позитивы может позавидовать любой наркоман.

Вы должны перебороть первые два месяца – самое страшное время для зависимого. Игнорируйте его желание покинуть стены квартиры, но прислушивайтесь, если он просит о насильственной изоляции. В противном случае, вы всегда можете обратится в наш реабилитационный центр «Вторая жизнь». Успехов!

Сегодня вечером мы с Витей молчаливо разглядываем потолок. С ним что-то не так. Его дыхание слишком частое, будто он вот-вот потеряет сознание. Мне страшно спрашивать, я лишь глажу его по груди в попытке успокоить.

– В шкафу, – хрипит он. – Они в шкафу…

– Что в шкафу?

– Наручники.

– Что? Какие еще наручники? – недоумеваю я.

На его лбы выступают вены. Он краснеет.

– Конец, Варька. Сейчас сорвусь. Бери наручники и приковывай меня к батарее. Они на верхней полке, под зимней одеждой.

У меня начинают трястись коленки.

– Но как…

– Бегом!

Мне ничего не остается, как послушаться. Нахожу наручники и со слезами на глазах приковываю его к радиатору. Ключ выбрасываю в окно – так приказал Витя.

Первый час мы просто сидим напротив друг друга и пытаемся вести диалог, но говорить невероятно сложно, потому что в горле стоит ком. Еще вчера я закрывала Аришу в комнате, за то что она разбрасывала вещи, а теперь держу привязи парня, в которого влюблена.

– Все-таки добилась своего, Тарасова, – усмехается он. – Посадила меня на цепь, как песика. Поздравляю, отличная работа. Я тебя явно недооценивал.

– Как ты еще можешь шутить в такой ситуации?

– Джоконда бы оценила…

– Замолчи, пока я тебя чем-нибудь не огрела.

Витя издевательски клацает зубами.

– Ух, какая злая поэтесса.

Средний палец, как соска тому, кто нарывается.

– Включи музыку, – просит он. – Что-нибудь из Самойлова.

В плеер летит первое, что попалось под руку. Мне настолько дурно, что буквы плывут перед глазами и я не могу разобрать ни одного названия. Мокрые пальцы скользят по кнопкам, но мне все же удается завести шарманку.

Под однотонную музыку Витя закрывает глаза. Блаженно улыбается, но явно чувствует себя ужасно. На его груди образовывается мокрое пятно. Пот льется с него градом. Подбородок трясется. Руки синеют.

– Вот скажи мне, Варька, – тихо начинает он, – почему судьба так к нам жестока? Меня она наказала болезнью, даже двумя, тебя – мной.

В вашей жизни обязательно начнется период, когда зависимый начнет терзать себя чувством вины – это нормально. Попытайтесь доказать ему обратное или же просто поддержите добрым словом. В противном случае, вы всегда можете обратится в наш реабилитационный центр «Вторая жизнь». Успехов!

– Я не считаю встречу с тобой наказанием…

– Врешь, – убеждает он. – Я самое худшее проклятье, которое могло тебя коснуться. Мне так жаль тебя. Ты думаешь, что я тут самый главный пострадавший, но это не так. У меня не было шансов с самого начала, а у тебя он был. Ты все просрала. Себя, свою жизнь, будущее. Ты как маленький мотылек, который попал в оконную раму. Ты тратишь свою краткосрочную жизнь, чтобы выбраться наружу, разбиваешь слабые крылышки о толстое стекло, но все без толку. Утром зайдет солнце и ты сгоришь под его испепеляющими лучами, так и не насладившись свободой. Ты уже труп, но только живой.

Мне не хочется отвечать. Не хочется даже думать об этом. В моей голове порхают белоснежные мотыльки, они уносят меня в сон. На море. Шум прибоя и бирюзовые волны убаюкивают. На небе ни облачка. Стая чаек летает над скалами, несмышленые дети кидают им хлеб и фрукты. Солнце припекает голову. Где-то вдалеке я вижу Витю, он набирает в руки влажный песок и бежит на меня, чтобы измарать. Его планам не суждено сбыться, потому что я ныряю в море, прячусь в высоких волнах и смеюсь над его воплем.

– Варя, Варя… Проснись…Вставай…

Витя трясет меня за ногу и вырывает из ванильной полудремы. Прошло три часа, а мне казалось, будто прошла жалкая секунда. Но какой-же она была сладкой.

– Что такое? – мой голос груб ото сна, я морщусь.

– Иди ко мне, милая, – просит Витя и подзывает рукой. – Ты мне нужна. Прямо здесь и сейчас.

– О чем ты?

Он грубо притягивает меня за ногу, но я цепляюсь руками за ковер.

– Я хочу тебя, – выдает он, все крепче сдавливая мою щиколотку. – Прям сил нет. Пожалуйста, подойди ко мне.

Его глаза прозрачны. Дыхание сбивчиво. Я же проглатываю страх и всячески заглушаю разбушевавшееся сердце.

– У тебя совсем крыша поехала? Отпусти меня.

– Сюда, сказал, – один резкий рывок, и я оказываюсь под ним. Свободной рукой Витя шарит по моему телу, а я буквально цепенею от ужаса. – Ну вот, попрощайся со своей беззаботной жизнью, потому что я больше не могу терпеть.

– Ты с ума сошел, Звягин! Отпусти меня!

– И не подумаю.

– Отвали.

Безумец нажимает локтем на мое горло. Я закашливаюсь.

– Или ты сейчас же отстегиваешь меня, или я за себя не отвечаю.

Мне трудно говорить. Практически невозможно.

– Я меня нет ключей… Ты знаешь об этом…

– Мне плевать. Грызи зубами, если хочешь.

Витя говорит это с такой жестокостью, словно в него вселился сам дьявол.

Самый опасный период – окончание ломки. Зависимый готов пойти на ужасные вещи, чтобы получить желаемое. В эти моменты запрещено находится с ним в физическом контакте. Остерегайтесь, но продолжайте вести диалог, только на расстоянии. Все провоцирующие предметы держите в недоступности. Это очень опасно. С вами будет не ваш родной человек, его сознание будет стерто потребностью. В противном случае, вы всегда можете обратится в наш реабилитационный центр «Вторая жизнь». Успехов!

– А что с твоим лицом, Тарасова? – улыбаясь, пыхтит он прямо мне в лоб. – Я думал ты давно об мечтала… чтобы я тебя трахнул. Не вижу счастья в твоих глазах. Не уж