Мой обман (СИ) - Тимофеева Ольга Вячеславовна Страница 42

И я ведь ее отпустил. А потом не устоял и принял на работу. Я не думал тогда ни о какой помощи. Я просто хотел видеть, как она мучается и сожалеет, но возвращать ничего не собирался. Чтобы прочувствовала, каково это — когда тебя бросают и забывают.

А теперь сижу и думаю, как бы жил, если б знал, что она не просто уехала к другому, а умерла. Был человек и нет. В области сердца неприятно колет и хочется сделать глубокий вдох. Она исчезла тогда на два месяца, я злился и ненавидел, но знал, что жива. Скорее всего, подсознательно я даже ждал, когда она вернется и почувствует, как это все больно. Мне нравилось и казалось правильным то, что она работала со мной, что я ее видел. И даже где-то мучил. Я ведь улавливал ее намеки про возобновление отношений, но сильнее всего мне хотелось ее проучить.

А потом оказалось, что причина была совсем в другом.

И вот сейчас я должен был бы отдыхать и смотреть фильм, а не вспоминать ее в реанимации. Полуживую. Эта картинка теперь постоянно будет на вершине хит-парада у моей совести. Отчасти это произошло и по моей вине.

А я не хотел, чтобы она чувствовала себя плохо и болела. А еще больше я не хотел, чтобы ее отец отыгрывался на ней. Идиот. Это ведь его проблемы, а не ее. А он свои, как всегда, решает за счет других. Сколько еще вот так человек пострадает от него… Но не собственная же дочь.

Лента памяти переносит в тот день, когда мне сообщили, что отца не стало.

Тогда я хотел застрелить Орлова, а потом сыграть в Робин Гуда и раздать все его фальшивое богатство семьям тех, кто пострадал. Люди больше не будут доводить себя до такого состояния, чтобы захотеть уйти из жизни, потому что проигрались.

А потом, после того как она ушла, вдруг понял, что человек может бесконечно себя жалеть и страдать, но не поменяется. Даже, если увидит как можно жить по-другому, от старого не откажется. Я даже не знаю, что должно произойти, чтобы пришло осознание, что от чего-то надо отказаться, чтобы что-то в жизни поменялось.

Я не знаю точно, когда отец начал играть и это было что-то безобидное в смартфоне. Потом компьютер. Потом его друг как-то затащил в игровые автоматы, где он спустил зарплату. Потом начались казино и на этом жизнь закончилась.

Он проиграл дохрена. Он проиграл квартиру и ещё влез в долги. Я даже не знаю, что стало тем спусковым крючком. То ли страх от безысходности, то ли страх, что он не справится с этим и больше не хочет, чтобы мама страдала. Но он как мужчина выбрал самый лёгкий путь. Сбросил все проблемы на нас. И, конечно, он сам был виноват.

Я не снимаю с него ответственности и вины. Сказать больше, я даже себя считаю виноватым в этом. Я знал. Я пытался помочь. Я давал читать ему статьи и разговаривал. Пытался найти точки, которых он бы испугался и остановится. Мама плакала и уговаривала, искала другие занятия. И он останавливался на некоторое время. Но в итоге снова начинал. А моя помощь привела только к тому, что он начал нам врать. Скрываться.

Я разозлился и специально объехал все казино и заплатил им, чтобы они не впускали его. Ни под каким предлогом. И этого действительно хватило на месяц. Пока казино Орлова не пошло на махинацию. И, как постоянному клиенту, дало ему ещё и бонус. Хотя, по заключенному с ними договору, они не имели права это делать. В итоге довели до такого минуса, который он сам не мог контролировать. А потом насчитали пени и не выпускали, пока он не отыграет их. Он брал у них аванс отыграться, а по итогу только увеличивал свой долг.

Те грязные, порочные, бесчеловечные методы и игра на людских слабостях Орлова заставили меня вывести заглавную букву “М”, чтобы начать свою месть. Не только за отца. За всех, кто пострадал и кого также использовали. Я решил разрушить его систему и сломать механизм.

Я почти добился всего, пока не узнал, что Орлов и тут пошел против морали и играл собственной дочерью, чтобы решить свои проблемы. Я все помню, но тогда не понимал ее слова. Как она плакала и говорила, что должна улетать… Что ей нельзя… Отец будет против… Значит, у него действительно были планы на ее брак. Что он за человек, что даже дочь готов был продать, лишь бы его империя не рухнула.

Да, отец был слабым. Но может это и был мой путь. Доказать себе, что я не такой. Увидеть дно, но суметь выкарабкаться из него без всего. Без поддержки и миллионного капитала за спиной. Если смог я, смог бы и он. Взять кредит. Начать свое дело, чтобы не тупо закрывать долг, а зарабатывать и добиваться справедливости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Могла ли она пойти против него тогда и остаться?

Могла.

Почему не пошла?

Потому что я не доказал, что мне можно было доверять. Я обещал много, но дать ничего, кроме секса, и не мог. У нас и времени не было, чтобы рассмотреть друг друга глубже. Понять и довериться. А она подсознательно выбрала то, что было надежнее. Тогда…

Сейчас же пришла ко мне и Алисе, потому в нас видела поддержку и надежность. Жалко только, что нас не предупредила об этом. А я на фоне своих проблем во всем искал подвох.

Я усмехаюсь сам себе и вынимаю из кармана телефон. Поцелуй, который тогда казался лишь зернышком, сейчас превратился в дерево, обрастая нашими эмоциями, воспоминаниями и чувствами.

Жду гудков, когда ответит. Я давно думал об этом, но теперь понимаю, что не хочу больше.

— Добрый вечер, Михаил Егорович.

— Юрий, — одно имя, но это и приветствие и приказ одновременно. — Останавливаем.

— Михаил, но чуть-чуть осталось и все будет завершено.

— Не надо больше. Страдают люди, которые не должны. И я не смогу никому помочь, пока будет эта война.

— Уверены?

— Казино мы закрыли?

— Да.

— Это главное.

— Но у вас оплачен аванс.

— Значит, мы в расчете. Спасибо за помощь.

Я отключаюсь и набирать Леру. Знаю, что тетя Нина настаивала не звонить и не приходить, но все внутри горело. Ждать я не мог. Мне хотелось прямо сейчас ей сказать, что все будет хорошо, но открыться я не мог. Мог просто ее услышать.

— Да, — она всё-таки отвечает на вызов, хотя я уже и не надеюсь.

— Привет, отдыхаешь? — Хочется, как раньше поговорить с ней по-дружески.

— Что ты хотел? — Ее вопрос ставит в ответ жирный крестик на моем вдохновении.

— Хотел узнать, как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Лер, послушай, я тебя не увольнял и ты по-прежнему работаешь у меня.

— Мне подачки из жалости не нужны.

Такое ощущение, что она эмоции все потеряла в этой аварии, поэтому моей целью становится вызвать в ней хотя бы одну улыбку, которую я смог бы почувствовать через беспроводную связь.

— Ты ушла и не выслушала даже. Я пригласил независимого рекламщика уже давно. Он проанализировал и сказал, что с блогами у нас все в порядке. С рекламой он поработает. Это временный человек. Я тебя не обвиняю, но ты сама мне через раз говоришь, что уйдешь. Мне надо, чтобы у меня была настроенная работа после этого. Пойми меня, как руководителя. Поэтому, как только ты будешь готова, я привезу тебе ноутбук и ты продолжишь вести блоги и группы.

— Ты мог меня предупредить.

— Мог, но я забыл. Все-таки у меня был самый незабываемый день рождения в жизни. Я заставить тебя не могу. Но уверен, что ты предпочитаешь заработать деньги, чем просто взять их. А они тебе нужны. — Я просто знаю это, потому что иначе она бы сразу попросила их, а не заморачивалась с работой у меня.

— А ты что, больничный не оплатишь? — Я слышу иронию в ее голосе и от этого мне хочется улыбнуться сильнее.

— И больничный оплачу и сверхурочную работу.

— Ладно, я согласна.

— Я заеду тогда завтра?

Она шумно вздыхает и соглашается.

— Доброе утро, — бросаю Веронике, не глядя, лишая ее попытки словить мой взгляд.

— Привет, Миша.