Вечность по имени Любовь (СИ) - Даниленко Жанна Страница 42

Было поздно, Саша очень устал. Он вышел из здания института, на улице совсем темно, холодно. Ехать на машине не хотелось. Он пошел пешком через сквер. Как хотелось домой! Люба наверняка его ждет, она не ложится спать, пока он не вернется с работы. «Милая Люба! Столько лет мы вместе, а я каждый раз, как мальчишка, мечтаю о встрече с тобой. У нас уже внуки, я почти седой, ты красишь волосы, но все равно ты для меня самая красивая и любимая женщина. Как жалко, что жизнь проходит». Он шел по аллее и мысленно с ней разговаривал. Сейчас он придет, она его накормит и будет рядом. Как это хорошо! Вчера Федор сказал ему очень интересную вещь. Оказывается, Федор изучил его научные труды, отдельно научные работы Любы и то, что они с Любой сделали вместе. Федор был уверен, что его совместная работа с Любой превосходит все остальное и намного превосходит.

Вдруг зазвонил телефон:

-Александр Борисович, у нас ЧП. Массовая травма. Вернитесь на работу.

Он побежал обратно. В приемном - каталки с пострадавшими. Ольга на сортировке. Он быстро надел халат и начал работать. Да, давно такого не было, усталость как рукой сняло. Где же Люба? Неужели ее не вызвали? Он попросил доложить обстановку. Федор, Валера, Коля и три других врача были в операционных.

-Вы Корецкую вызывали?

-Да, но она не отвечает.

Он позвонил сам. Люба не брала трубку. Пострадавшие продолжали поступать. Вернулся Федор.

-Александр Борисович, где ваша жена?

-Не знаю, до дома я не дошел. Она не отвечает.

С операции вышел Валера. Взял следующего пациента.

У кого-то все время звонил телефон, это раздражало, но телефон не умолкал. Саша снова набрал вызов Любы. Никого, и опять этот телефон.

-Девочки, возьмите сотку пострадавшей, сколько можно, ответьте родственникам, пусть приезжают.

Вдруг Саша услышал в трубке чужой женский голос:

-Институт экспериментальной медицины, я вас слушаю.

Он поднял глаза и побежал в сторону медсестры.

-У кого вы взяли телефон? Где она?

-Вот, на каталке, лицо разбито, кишки наружу. Она безнадежна, Ольга ее смотрела.

Он подбежал к каталке. Да, по лицу ее не опознать, но волосы...

-Поднимайте в операционную.

Он ее интубировал, поставил капельницу, подключичку. Начал переливание крови.

-Быстрее, давайте Федора, пусть он оперирует.

-Александр Борисович, не тратьте время, ее не спасти, - Ольга с удивлением ринулась на Борисова. - Помогайте живым, это же почти труп, не тратьте время.

-Это Люба, ты ее не узнала? Люба труп? Это вы все трупы. Помоги мне.

Они подняли ее в операционную. Разрезали одежду. Вызвали Николая. Он осмотрел лицо. Сделал томограмму. Пришел Федор.

-Будем оперировать сразу, я живот, ты мозг. Как они ее не узнали? Боже, хоть бы она выжила! Ладно, начали.

Сашу в операционную не пустили. Он сел на корточки под дверью оперблока и начал молиться. Подошла Ольга.

-Александр Борисович. Простите, я не узнала ее. Я по телефону все время ее вызывала, а она не отвечала. А этот телефон все время звонил, я не подумала, я даже мысли не допускала, что она может быть рядом. Как она там оказалась? Она ушла рано, сказала, что нужно в магазин, потом готовить ужин. Еще сказала, что вас почти не видит и очень скучает. Говорила, что можно круглосуточно находиться в одном здании, а перекинуться парой слов, нет времени.

-Оля! А ведь его уже не будет. Неужели, все? Конец? Не говори Валерке, пусть работает, а я не могу. Оля, она была рядом, я ей звонил, и меня раздражал этот чертов телефон. Если бы я подошел к ней раньше! Почему я не подошел к ней раньше?

-Александр Борисович, Федор и Николай лучшие, они ее могут спасти.

-Нет, лучшая - Люба. Почему они меня к ней не пускают? Она моя жена. Оля, ты не понимаешь. Какие бы слова я не говорил, они все равно будут ни чем по сравнению с тем, что она для меня значит. Я жил, работал только ради нее. И вот так все кончается? Оля, это неправда, скажи, что это не она. Может, мы ошиблись, может, я просто испугался? Принеси тот телефон. Вдруг это не ее телефон?

-Хорошо, сейчас.

Она ушла. Он зацепился за мысль, что это не Люба. Снова позвонил. В ответ раздался голос Ольги:

-Это ее телефон, простите.

Надежда померкла. Перед глазами все время стояла она, то семнадцатилетней девочкой, то с Валеркой на руках, то в халате на обходе. Она была живая, улыбалась. Хорошо, что они не выходят. Если хирурги в операционной, то пациент жив. Он рыдал в голос.

-Папа, что с тобой, что случилось? - Валера вышел с операции. - Давай поднимайся, ты чего, отец?

-Там мама, надежды нет. Они меня не пускают.

Валера сел рядом, обнял отца.

-Надежда есть всегда, так говорит мама. А мы можем соперничать с Богом.

-Я знаю, она всегда так говорит перед сложной операцией. Валера, что делать?

-Ждать папа, тебе воды дать?

-Нет, зачем? Я шел домой, я так хотел ее увидеть. Был уверен, что она ждет меня дома. Валера, сынок, почему?

-Папа, пойдем в зал ожидания. Там сядем. Мне еще надо поговорить с родственниками пациента.-Нет, я буду здесь, иди, скажи им, они же ждут. И возвращайся, сын.

Валера вышел, подошел к матери своего пациента.

-Мы провели сложную операцию. Ваш сын перенес ее. Выздоровление потребует много времени, но он жив. Вы сможете его завтра увидеть. Не волнуйтесь, он поправится.

-Доктор, вы уверены? Почему вы плачете?

-Там моя мама, и надежды нет. Извините.

Он вернулся к отцу. Врачи стали собираться в зале ожидания. Все, кто освободился, подходили туда. Женщина, с которой разговаривал Валера, спросила у Ольги:

-Кто его мама и почему сюда идут все врачи?

-Профессор Корецкая пострадала, она главный хирург, а мы даже не оказали ей помощь, пока ее муж не узнал. Как это ужасно! Мы все ее ученики, а я ее не узнала, это я во всем виновата. Мы пытались ее вызвать, этот телефон звонил беспрерывно и всех бесил, мы ждали помощи от нее, а сами записали ее в покойники и бросили.

Через три часа вышел Федор.

-Состояние Любови Александровны крайне тяжелое. Мы сделали все, что могли. Остается только ждать. Идите работать, руководство институтом до возвращения администрации я беру на себя, обращайтесь ко мне по всем вопросам. Я буду здесь до полного разрешения возникшей ситуации. Идите работать, вас ждут больные.

Саша сидел рядом с ней в отделении реанимации, он держал ее за руку и молился. Она была жива, пусть на аппарате, но жива. Главный вопрос, насколько поврежден мозг? Но это рано, и он не будет думать об этом.

Та женщина пришла к сыну, он очнулся, она была с ним. Вышла в коридор. Навстречу шел Валера.

-Доктор, как ваша мама?

-Пока неизвестно, с ней отец. А я, представляете, не могу. Утром ходил домой, объяснил младшим, что мама заболела. Моей самой младшей сестре всего восемь лет. А младшему брату четырнадцать… Я был у вашего сына. Он стабилен. Можете потихоньку давать ему пить.

Он остановился у окна палаты и замер в ожидании. Женщина покачала головой и пошла к сыну.

На следующий день Любу сняли с аппарата, она дышала сама, но в сознание не приходила.

Женщина вошла в палату, изучающе посмотрела на Сашу.

-Как вас зовут?

-Александр.

-А ее?

-Люба.

-Она дышит сама, она жива. Вы рядом. Я думаю, что ей сейчас хорошо.

-Она в коме. Вы не понимаете, я там был, все время был, на расстоянии нескольких метров. Может, я мог бы помочь, если бы подошел к ней раньше. Но на ней был маркер - безнадежна, и я оказывал помощь другим. А она умирала. Это ошибка врача на сортировке, значит, это моя ошибка.

-Вы ей доверяли. А она просто ошиблась, она же человек.

-Нет, значит, я не увидел слабую подготовку, не проследил, не спросил, взял не того человека. Это я ошибся, я ее начальник. Я обязан знать все о своих сотрудниках. А я не знал и подставил собственную жену.

-Я слышала, как вашему директору докладывали, что вчера к вам поступило тридцать два человека и пока все живы. Это хорошо, я видела аварию по телевизору. Ваши сотрудники молодцы. Ваш директор ими доволен.