Его строптивая малышка - Саша Кей Страница 42

Не удерживаюсь и делаю шаг вперед, становясь вплотную к Данилу. Не смотря на высокий рост, доставшийся мне от мамы, и каблуки, носом я утыкаюсь ему в шею. Втягиваю воздух. Немного запаха кожи, парфюма и его чего-то, чего на самом деле нет, но мое воображение дорисовывает запахи бензина и вечернего пляжа.

Провожу кончиком языка по его ключице и тут же прикусываю обласканную кожу. Это запускает естественные процессы в Староверове. Его руки мгновенно оказываются на моей заднице и прижимают меня к нему. О, да! Данил мне очень рад.

В подтверждение и так очевидных фактов, Староверов меня целует. Сейчас мне кажется, что это самый лучший поцелуй из всех, что у меня были.

Он далек от нежного. Совсем не такой. В нем наглость, сила и обещание разврата. То самое животное, на что я повелась самого начала. И как же мне нравится, что в этот момент у Данила отключается его холодный трезвый ум. А он отключается, я слышу это по его сердцебиению, по его дыханию. Я и сама на грани, хотя мы даже не начали ласкать друг друга. Я скучала по Староверову, все это время скучала. По его рукам, губам, весу тела, по ощущению заполненности, по пульсации его органа внутри меня. И мне всего этого мало. Очень мало.

Этот мерзавец прав. Если быть откровенной перед собой, то назвать меня хорошей девочкой сложно. И сейчас я совершенно не хочу притворяться паинькой. Я жажду грязного секса, и Данил может мне его дать. Он хочет мне его дать.

Отрываясь от его губ, я разворачиваюсь в кольце рук и перекидываю волосы вперед, предлагая расстегнуть платье, которое он так соблазнительно на мне застегивал. И Староверов меня не разочаровывает.

Только в отличие от того раза, платье оказывается расстегнутым мгновенно, а горячие ладони проскальзываю в разрез и спускают его по плечам. Еще один поцелуй в основании шеи, а руки под тканью пробираются вперед и ложатся на нескованную бюстгальтером грудь. Данил сжимает ее, а у меня сладко сжимается низ живота. Голой спиной я чувствую кожу на груди Староверова, а в попку мне упирается стояк. Скоро он будет во мне. Очень скоро. Я не собираюсь ждать.

Платье с шелестом соскальзывает на пол и мягко оседает у моих ног. Переступаю через него и разворачиваюсь к Данилу лицом.

Нет фальшивой стыдливости и желания прикрыться. Я знаю, что ему нравится, как выгляжу. Особенно полная грудь. И, провоцируя его, я кончиками пальцев обрисовываю ее, пощипываю соски.

Охрипшим голосом Данил, расстегивающий запонки на манжетах, делает дельное замечание:

— Трусики тут абсолютно лишние.

И то правда. Они уже влажные, можно с ними попрощаться.

Демонстративно снимаю бельишко, расставив ноги и наклоняясь так, что Староверову видно, как покачивается тяжелая грудь.

Его рубашка летит куда-то к черту. Плевать. Нам обоим сейчас не мелочей.

Пока он расправляется с брюками, я забираюсь коленями на кровать, прогибаюсь и под его взглядом провожу пальчиками там, где сейчас горячо и влажно.

Почерневший взгляд Староверова говорит о том, что до взрыва остается три, два, один…

— Даже знать не хочу, почему ты растаяла, малышка, но я с тебя сегодня не слезу, — севшим голосом обещает мне Данил.

Абсолютно нагой с угрожающим достоинством в полной боевой готовности он подходит ко мне, поглаживает ягодицу, сминает и отвешивает легкий шлепок, отзывающийся легким спазмом в киске.

— Черт, малыш, у тебя после меня никого не было, что ли? — восторженно удивляется Данил, запустивший два пальца в сочащуюся пещерку. — Твою мать! Надеюсь ты не рассчитывала на прелюдию?

— Прелюдия тут абсолютно лишняя, — постанываю я от его откровенной ласки.

— Обожаю эту дрянную девчонку, — бормочет Староверов, приставляя головку к гостеприимному местечку.

А дальше разговоры становятся еще одним лишним элементом, потому что он надавливает членом и медленно погружается в меня.

Господи, как я давно этого ждала!

Войдя по самые яйца, Данил выдыхает и замирает, привыкая к тесноте моей норки, но мое терпение уже давно кончилось, и я начинаю двигаться сама, покачивая тазом.

— Твою мать, Вика! Ты что делаешь? — шипит он, хватаясь за мои бедра. — Я сейчас кончу!

Дело в том, что и мне остается не много до вершины. Я так перевозбудилась, что почти горю.

Но у Староверова как всегда свой план.

Черт с тобой, уверена, этот план мне понравится.

Глава 45. Мелкие штрихи

Данил выходит из меня полностью, и мой протестующий возглас вызывает у него довольный смешок.

— Тише, малышка. Все будет.

Он слегка надавливает мне на лопатки, и я укладываю грудью на постель, открываясь для него еще больше. А через секунду чувствую язык, который исследует мои складочки и, ориентируясь на мои вздохи, очень быстро определяет тактику завоевания. Не размениваясь по мелочам, Данил доводит меня до оргазма за пару минут.

— Все, Вик. Теперь ты мне не помешаешь, моя очередь получить свое.

Помешать я уже не смогу, это верно, ни одна мышца меня не слушается. Но стоит Данилу снова нанизать меня на свой орган, словно и не было этого минутного облегчения. С каждым погружением, мое тело будто скручивает как в лихорадке, под кожей бушует растревоженный муравейник, колючие мурашки волна за волной разбегаются от того места, где мы с Данилом соединяемся.

Но как только я снова приближаюсь к разрядке и сжимаю внутренние мышцы, что усилить и без того острые ощущения, как я получаю еще один шлепок и лишаюсь члена.

— Нет уж. В целом я одобряю здоровую инициативу, но не сейчас. Я искал тебя месяц, Вика, — Староверов медленно скользит внутрь меня и, достав до донышка, продолжает: — Как я был зол. У меня месяц встал при взгляде на мотоцикл, на котором ты кончала.

И снова медленно выходит.

— И как я разозлился еще сильнее, когда все-таки нашел, только немножко не Машу.

И снова дразнящее скольжение. Лопатки уже сводит от напряжения, ноги дрожат, особенно, когда Данил черти линию пальцем по внутренней стороне бедра и поглаживает припухшие губки.

Пальцы сменяет головка, скользящая по промежности, а Данил, собрав разметавшиеся волосы в кулак, наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Неужели ты думала, что после той горячей девчонки, я бы согласился на то, что ты мне предлагала сегодня днем?

Похныкиваю, надеясь разбудить в Даниле жалость, но где милосердие, а где Староверов?

Протолкнув в меня головку, он замирает.

— Что я хочу сейчас услышать, Вика?

— Что я дрянная девчонка? — слабым голосом уточняю я.

Данил входит