Даниэла Стил - Выкуп Страница 42

– Не говори глупости, Эш. Он старый друг. А ты ведешь себя отвратительно, – сказала Фернанда. Но Эшли настаивала на своем, утверждая, что Джек Уотерман к ней неравнодушен.

– Это правда, мама? – с любопытством спросил Сэм, отрываясь от тарелки с блинчиками.

– Нет, неправда. Он был другом папы, – заявила Фернанда, как будто это что-то меняло. Ведь папы больше не было.

– Ну и что из этого? – не унималась Эшли, схватив кусочек блинчика с тарелки Сэма, за что он хлопнул ее по руке салфеткой.

– Ты выйдешь за него замуж, мама? – грустно взглянув на мать, спросил Сэм.

Он хотел, чтобы мама принадлежала только ему. Он все еще продолжал спать в ее постели. Ему не хватало отца, и от этого он стал еще ближе к матери и не желал ни с кем делить ее.

– Конечно же, нет, – в смятении оправдывалась Фернанда. – Я ни за кого не собираюсь выходить замуж. Я все еще люблю папу.

– Это хорошо, – с довольным видом сказал Сэм, отправляя в рот насаженный на вилку кусок блинчика, с которого на футболку капал сироп.

В последнюю неделю июня Фернанда почти не выходила из дома. Она была слишком занята сборами. Надо было собрать и упаковать все «обмундирование» Уилла для лакросса и вещи, которые Эшли брала с собой на озеро Тахо. Это был бесконечный процесс. Казалось, что всякий раз, когда она что-нибудь упаковывала, кто-нибудь снова вытаскивал из сумки эту вещь и надевал на себя. К концу недели все снова оказывалось грязным и приходилось начинать все сначала. Эшли перемерила весь свой гардероб и позаимствовала половину одежды из гардероба Фернанды. А Сэм вдруг заявил, что не хочет ходить в дневной лагерь.

– Ну-ну, не дури, Сэм. Тебе там понравится, – уговаривала его Фернанда, загружая белье в стиральную машину.

В это время мимо промчалась Эшли в материнских туфлях на высоком каблуке и одном из ее свитеров.

– Сними это немедленно! – приказала Фернанда. Тем временем куда-то ушел Сэм, но появился Уилл, спросивший, не упаковала ли она его зажимы, которые ему потребовались для того, чтобы потренироваться.

– Я предупреждаю, что, если кто-нибудь из вас прикоснется к сумкам, которые я заново упаковала, я вас обоих убью. – Эшли сделала вид, что страшно испугалась, а Уилл побежал наверх, чтобы поискать свои ботинки.

Их мама все утро то и дело раздражалась. По правде говоря, ей было грустно отпускать их обоих. Она теперь больше, чем когда-либо, нуждалась в их обществе и знала, что ей будет их не хватать, когда они с Сэмом останутся дома вдвоем. Она подозревала, что Сэм чувствует то же самое и именно по этой причине отказался ходить в дневной лагерь. Она напомнила ему, что четвертого июля они поедут на пикник в Напу. Она подумала, что это ему доставит удовольствие, но он отнесся к этому с полным безразличием. Ему будет не хватать сестры и брата. Уилл уезжал на три недели, а Эшли – на две. Но Сэму и Фернанде это казалось целой вечностью.

– Не успеешь оглянуться, как они вернутся, – утешала Сэма Фернанда. Но она говорила это, пытаясь утешить не только его, но и себя.

У Питера, сидевшего в машине напротив их дома, были свои причины для грусти. Через шесть дней будет совершено похищение, и его участие в жизни Фернанды закончится навсегда. Возможно, они когда-нибудь где-нибудь встретятся, и, если повезет, она никогда не узнает, какое участие он принимал в том, что должно было со дня на день обрушиться на нее. Он мечтал о том, что случайно встретится с ней или что снова станет следить за ней, лишь бы только увидеть ее. Он следил за ней уже более месяца. И она ни разу не почувствовала этого. Как и дети. Он вел себя осторожно и расчетливо, как и Карлтон Уотерс, который вел наблюдение по уик-эндам. В отличие от Питера Уотерс не был ею очарован. Он считал ее жизнь слишком заурядной и скучной, удивляясь, как она может такое выносить. Она практически никуда не выходила, а когда это случалось, то брала с собой детей. Но именно это и нравилось в ней Питеру.

– Она должна бы быть нам благодарна за то, что мы на недельку-другую снимем с нее заботы о детях, – сказал Уотерс Питеру, сменяющему его на наблюдательном посту. – Боже мой! Эта женщина никуда без них не выходит!

– Это заслуживает восхищения, – сказал Питер. Его самого это восхищало, но Карлтона Уотерса – нет.

– Неудивительно, что ее муж умер. Бедняга, должно быть, скончался от скуки, – пробормотал Карлтон. Он считал слежку самой утомительной частью работы, тогда как Питер обожал наблюдать за ней.

– Возможно, до того как она овдовела, она чаще выходила из дома, – предположил Питер, а Уотерс только пожал плечами и, уступив место в машине Питеру, отправился на автобусную остановку, чтобы вернуться в Модесто.

Он был рад тому, что период наблюдения почти закончился и можно будет перейти к делу. Ему не терпелось получить денежки. Эдисон сдержал слово. Он, Старк и Фри получили по сто тысяч долларов каждый. Деньги были уложены в чемоданы и оставлены в камере хранения на автобусном терминале в Модесто. Когда они отправятся в Тахо, то возьмут деньги с собой. Все было готово. Часы отсчитывали время, оставшееся до похищения.

Пока все шло в соответствии с разработанным графиком, и Питер заверил Эдисона в том, что и дальше сбоев не будет. Но первая проблема неожиданно возникла не по их вине, а со стороны самого Эдисона. Когда он сидел за своим письменным столом и диктовал что-то секретарше, вошли двое людей, которые предъявили ему удостоверения сотрудников ФБР и сказали, что он арестован. Секретарша, вся в слезах, выскочила из комнаты, и никто ее не остановил, но Филипп взглянул на них, презрительно скривив губы.

– Что за шутки вы себе позволяете? – спокойно спросил он, подумав, что этот визит как-то связан с его лабораториями, производящими кристаллический наркотик. Если это так, то его подпольная деятельность впервые пересеклась с его законным бизнесом. Мужчины, все еще державшие в руках удостоверения, были не в полицейской форме, а в клетчатых рубашках и джинсах. Один был, видимо, испанцем, другой – афроамериканцем, и Филипп понятия не имел, что им было нужно. Насколько он знал, в его наркобизнесе все шло гладко. Все было законспирировано так тщательно, что ничто не могло вывести на него, и управляли этими цепочками люди, компетентные во всех отношениях.

– Вы арестованы, Эдисон, – повторил человек испанской внешности, и Филипп Эдисон расхохотался.

– Не смешите меня. Лучше скажите, за что, – спросил он, не проявляя ни малейших признаков беспокойства.

– Очевидно, за какие-то махинации с переброской за границы штата крупных сумм денег.

– Похоже, вы занимались отмыванием денег, – объяснил испанец, чувствуя себя довольно неловко.