Линда Барлоу - Подарок на память Страница 42

— А Рина знала о вашем увлечении Эротическим театром?

— Я бы не удивилась, — спокойно сказала Изабель. — Рина знала о многом. Она, между прочим, собирала подробные досье почти на всех своих знакомых. — Изабель усмехнулась. — Рина считала, что мало знать самого человека, надо знать и круг его знакомств. «По-настоящему знать», — говорила она, подчеркивая слово «по-настоящему». На этой идее строилась ее философия личной власти. Знать себя и знать тех, кто рядом с тобой.

«Вот так новость», — подумал Блэкторн.

— Вы говорите, Рина вела досье? — стараясь скрыть свое удивление, спросил он. — Нельзя ли поконкретнее?

— Все доверялись Рине. Она знала много чужих секретов. Рина заявляла, что помогает людям, подставляя им свое сочувствующее ухо, но я всегда думала, что здесь было нечто большее. Вероятно, она получала удовольствие, узнавая самые сокровенные тайны человеческой души, и, полагаю, не стеснялась использовать их. В случае необходимости, разумеется.

«Шантаж, иными словами, — размышлял Блэкторн. — Мотив для убийства? «Возможно, кто-то захочет заставить меня замолчать», — сказала она, нанимая нас на работу… Получается, что Рина действительно знала «слишком много о слишком многих», как она говорила».

— Если вы хотите понять Рину, — продолжала Изабель, — вы должны понять ее глубокий интерес к власти. Она называла это властью над собой, как будто тут было что-то новое и оригинальное. На самом же деле обычное властолюбие. Дисциплина. Контроль. Этими понятиями Рина пользовалась и выступая перед очарованной ею публикой, и в других, более сложных, более запутанных ситуациях. В представлении многих Рина была само сочувствие, альтруизм, любовь, но все это — дерьмо. Ей по крайней мере хватило честности назвать свою компанию «Горизонты власти». Властвовать, властвовать и еще раз властвовать — вот ее цель.

— И вы говорили с Риной на эту тему?

— Очень часто. Я была откровенна с ней, а она со мной. «Горизонты власти» изменили ее жизнь: из покорной жены отца она превратилась во властительницу собственной судьбы.

— Но не абсолютную, — напомнил Блэкторн. — В конце концов кто-то другой назначил день ее смерти.

— Да, и Рина страшно на это разозлилась бы. — Изабель скроила кислую мину.

— Так у вас с Риной были хорошие отношения? — после некоторой паузы спросил Блэкторн.

Изабель подбоченилась и с вызовом вскинула голову:

— Ну наконец-то! Вы думаете, что это я наняла убийцу?

— А такое возможно?

— Готова присягнуть, что нет. Но я знаю, и вы, и полиция продолжаете меня подозревать, забывая о том, что смерть Рины ничего мне не принесла.

— Тем не менее ее смерть была вам выгодна. И свидетельство тому — ваша уверенность, что «Горизонты власти» перейдут к вам. Существование Эйприл Хэррингтон оказалось для вас неприятным сюрпризом.

— Да, следуя вашей логике, я должна бы убить и ее.

Разговор прервал подошедший к Изабель Чарли. Взяв ее за руку, он кивнул Блэкторну:

— В том зале начинаются торги «рабами».

Изабель вновь очаровательно улыбнулась Блэкторну:

— Апофеоз вечера! Нам не хотелось бы этого пропустить.

— Ну что ж, не буду мешать, — сказал Блэкторн. — Благодарю за предоставленную информацию.

— Всегда к вашим услугам. — Голос Изабель был сух. — Кстати, у меня в пятницу вечеринка. День рождения. Собираюсь его отметить весьма экстравагантно. Если хотите — приходите. Можете привести с собой подружку. Но даже если придете один, то там будет несколько одиноких особ. Может, вам повезет.

— Очень соблазнительная перспектива.

Блэкторн не пошел смотреть, как торгуют «рабами»: Изабель подкинула ему уйму материала, над которым стоило пораскинуть мозгами.

Добравшись до машины, Блэкторн услышал сигнал сотового телефона.

— Поздновато звонишь, — сказал он Карле, услышав в трубке ее голос. — Что-нибудь случилось?

— Известия от Джонаса. Думаю, ты приторчишь от того, что он выудил из базы конфиденциальных данных об Эйприл Хэррингтон.

— Точно приторчу?

— Не сомневайся.

Глава 15

Когда Эйприл вошла в Централ-парк, солнце уже садилось. Каждый день, идя на работу и обратно, она заходила сюда. Отчасти затем, чтобы размяться, отчасти, чтобы отдохнуть от городской суеты.

Эйприл полюбила Нью-Йорк. Она вообще считала себя завзятой горожанкой. Фаворитами у нее были Вашингтон и Бостон, но Нью-Йорк… Нью-Йорк в ее жизни стал чем-то особенным.

Здесь было все — от суматохи и безвкусицы до истинной грациозности и красоты. Эйприл любила жизнерадостность и разнообразие этого огромного города. Она любила уличных торговцев с их лотками, увешанными часами и драгоценностями сомнительного происхождения, сосисочные тележки, небоскребы, сумасшедшее уличное движение, изящную старинную архитектуру, настойчивость и независимость нью-йоркцев.

Испокон веков Нью-Йорк считался центром иммиграции, что неудивительно: если вы мечтаете попасть в Америку, вы мечтаете попасть в Нью-Йорк, шумный, суматошный, а временами даже бестолковый Нью-Йорк…

«Горизонты власти» располагались в административном здании недалеко от угла Парк-авеню и Шестьдесят третьей улицы, а квартира Эйприл находилась на Шестьдесят второй улице между Бродвеем и Колумбусом. Поэтому обычно, идя с работы, Эйприл проходила один квартал до Пятой авеню и входила в парк недалеко от зоопарка, шла по многочисленным тропинкам до Западного входа в Централ-парк, расположенного всего в двух кварталах от ее дома.

Раньше Эйприл не представляла себе, что Централ-парк такой огромный: три больших квартала в ширину и пять коротких кварталов в длину. Поначалу она чувствовала неуверенность и побаивалась проходить парком одна, но Кейт в пух и прах развеяла ее опасения.

— Здесь гораздо безопаснее, чем многие себе представляют. В Централ-парке со мной никогда ничего не случалось. Просто не ходите туда в полночь, и с вами все будет в порядке.

И это было правдой. В парке всегда кипела бурная жизнь: любители ходьбы и бегуны, скайбордисты, велосипедисты, роликобежцы, уличные музыканты, актеры-любители жили своей и в то же время общей «парковой» жизнью. Влюбленные парочки, правда, старались держаться от всех подальше, что было весьма проблематично из-за разъезжающих по парку прогулочных экипажей с туристами и полицейских патрульных машин.

В эту субботу, однако, в парке наблюдалось некоторое затишье. Эйприл проспала до одиннадцати (такая редкая возможность!) и отправилась в офис уже в полдень. Чтобы вникнуть во все это хозяйство, завещанное ей Риной, требовалось безумно много времени, а стало быть, идея поработать еще и в один из выходных была очень плодотворной.