Дышать счастьем - Рокси Нокс Страница 44

— А ты никогда не спрашивал у нее, почему она приехала сюда?

— Спрашивал, конечно. Отвечает одно и то же: осознала, что любит. Калачев не отступится от нее, я чувствую, что он где-то рядом. По Зойкиному поведению это вижу. Она словно мечется меж двух огней. Устал от всего этого, но не могу ее прогнать. Мне нравится, когда она доминирует в постели, никогда не встречал таких раскованных сексуальных женщин. Я позволяю ей делать с собой разные вещи, которые другому мужчине покажутся унизительными. Может быть, зря? Прости, что говорю тебе все это, но мне больше не с кем поделиться, некому выговориться.

— Говори, Марк…

— Все называют ее Опасность. Когда она выходит на ринг, то заплетает свои длинные черные волосы в две косы. Зою Ковец боятся и уважают, и мне безумно льстит, что я сплю с ней в одной постели.

Мы пили текилу и говорили, говорили и пили. Впервые с Марком мы были честны и откровенны друг с другом. После его душевных излияний, я рассказала о своих отношениях с Сашкой, о своей болезни. Незаметно вечер перетек в ночь, мы чересчур пьяные лежим на полу и смотрим в стеклянный потолок на веранде, через который отражаются звезды. Под моей головой сильная рука Марка и мне безумно хорошо.

— Иногда разговоры по душам приносят больше удовольствия, чем секс. Спасибо тебе, Алена.

— За то, что не воспользовалась ситуацией и не соблазнила тебя? Брось, Марк! Секс — это ведь не главное удовольствие в жизни.

— Да что ты говоришь? — изумляется финн, — Может, ты асексуальна? — он приподнялся на локтях и с подозрением на меня уставился.

— Я? Вовсе нет! — мое самолюбие было уязвлено до крайности.

— Так докажи это!

— Хм… У тебя есть медленная музыка?

Не вставая с пола, Марк дотянулся до пульта и включил одну из моих любимых композиций. Это Ignis «Rompasso». Я принялась двигаться в танце, забыв о больных ногах. Алкоголь не только раскрепостил меня, но и на время позволил почувствовать себя здоровой. Завтра мне будет плохо, но сегодня-то хорошо!

Встала перед Марком и принялась извиваться, как змейка, пристально смотря в его расширенные от удивления глаза. Делаю плавные движения, снимаю футболку, и остаюсь в кружевном красном бюстгальтере. Мне не стыдно — текила искоренила во мне это жалкое чувство. Мои соски твердеют и просвечиваются через тонкую ткань.

Вкладываю в танец всю свою страсть и артистизм, как будто это последний танец в моей жизни. Поворачиваюсь к Марку спиной и, призывно смотря на него через правое плечо, плавно снимаю джинсы. Рукой взбиваю распущенные волосы и продолжаю двигаться.

Песня начинается сначала. Чувствую себя легкой, невесомой, соблазнительной. Горящие глаза Марка ревностно следят за каждым моим движением. Еще немного безумства и устало валюсь рядом с ним на пол. Закрываю лицо ладонями и весело смеюсь. Марк подминает меня под себя и впивается в рот жадным поцелуем. Его руки шарят по моему полуобнаженному телу, стаскивает с плеча лямку бюстгальтера, и поцелуй переносится на обнаженную грудь. Выгибаюсь и закусываю губу. Нужно остановиться, пока не поздно…

Кое-как выпроставшись из-под его тела, переворачиваю Марка на спину и сажусь на него сверху.

— Хватит, Марк. Мы не должны этого делать!

— Я хочу тебя! — отвечает он, прижимая меня к своему твердому естеству.

— Зоя скоро вернется. Она и не помышляла тебе изменять. Нет нужды платить ей той же монетой.

— Но я хочу тебя не из мести Зое, а просто потому, что мне нравится твое тело. Ты так классно танцевала, с такой душой, и я подумал, что тоже тебе небезразличен.

— Так и есть. Но я никогда не буду третьей в чужих отношениях. Никогда! У меня есть гордость, можешь себе представить?

— Алена…

— Тссс, — прикладываю палец к его губам и, опустившись вниз, покрываю мелкими отрывистыми поцелуями его грудь, а затем резко встаю и одеваюсь.

— Что ты делаешь? — жалобно стонет Марк, — не оставляй меня в таком состоянии.

— Справишься. Уже почти рассвело. Скоро вернется твоя Опасность, все будет хорошо. Верь ей, Марк.

— Я верю тебе.

— Марк, только один вопрос остался невыясненным. Почему ты тогда не удивился в ресторане, при первой встрече тому, что я приехала в инвалидном кресле?

— Потому что наблюдал за тобой с самого начала, как только тебя привезли на пляж.

Я опускаю ресницы и нежно улыбаюсь.

— Прощай…

— Не уходи… Аленка, стой.

Но меня было уже ничем не остановить. Выхожу из дома, и наблюдаю самый красивейший рассвет в своей жизни. И я безумно счастлива в этот момент, потому что поняла, что навсегда освободилась от прежних чувств к Марку. Это чувство безграничной свободы, похожее на то, что чувствуют люди, вышедшие из длительного тюремного заточения.

Глава 17

Через два дня снова наведываюсь в реабилитационную клинику. Сначала хотела послать к черту наш с Зойкой договор, но совесть почему-то не позволила. Я разыскала Яниса и окольными путями расспросила о новом пациенте.

— Чокнутый русский! — всплеснув руками, воскликнул врач. — Он постоянно воет, как голодный волк. Стоит кому-то из медперсонала к нему войти, как поднимает вой. Мы не сможем ему помочь, пока нас к себе не подпускает. На снимках компрессионный перелом позвоночника поясничного отдела. Это не слишком серьезно, есть 90 % шанс на скорое восстановление, но этот русский не верит нам и обвиняет во лжи. Утверждает, что все мы здесь куплены. Может, ты поговоришь с ним? Вы русские — загадочные души. Быть может, найдете общий язык.

— Хорошо, Янис, загляну к вашему проблемному пациенту,