Тайная жена моего мужа - Амелия Борн Страница 44

- Да. Простите меня, пожалуйста, это было неправильно.

Он слегка качнул головой:

- Ничего. Я понимаю.

- Правда?

Раздался тихий, хрипловатый смех.

- Ну, во всяком случае, не осуждаю.

Он больше ничего не добавил, я тоже не знала, что сказать. Но вдруг осознала, что не сделала одной важной вещи…

- Спасибо вам, - проговорила с чувством. - За все. За то, что с Ромой посидели, пока он меня ждал. Не знаю, что вы ему сказали, но с вами он совсем другой стал… куда веселее, чем до тренировки.

Никита лишь коротко усмехнулся.

- Я просто поделился с ним собственным опытом.

- Вот как…

Уточнять, что означали эти слова, я не стала - тема показалась слишком уж личной. Снова взявшись за ручку, произнесла:

- Ну, нам пора.

- Да, вам пора.

Но прежде, чем я успела открыть дверцу, рука тренера деликатно, почти невесомо, коснулась моей.

- Могу я попросить вас кое о чем, Карина?

Я обернулась к нему с удивлением.

- Да, конечно.

Он пристально посмотрел мне в глаза и коротко обронил:

- Не играйте со мной, пожалуйста.

- Я и не думала…

- Вот и хорошо.

Он убрал руку так же неожиданно, как прикоснулся, и отвернулся к окну, давая понять, что отпускает.

Со странным чувством какой-то недосказанности и внезапно накатившего холода, я выбралась из автомобиля, коротко бросив на прощание:

- До свидания.

- До встречи, Карина.

И в этой короткой фразе словно бы прозвучало какое-то обещание.

Но я предпочла об этом сейчас не задумываться.

Глава 41

Инге потребовалась пара дней, чтобы осознать: Яков и правда ушел. Яков отверг ее и Олесю.

Это оказалось настолько шокирующим для нее исходом, что поверить в это до конца никак не получалось. И с каждым днем все чаще вспоминалась совместная жизнь с ним, его горячие признания, клятвы в вечной любви, обещания ждать…

А в итоге - пшик. Все его слова ничего не стоили. Все они имели свой срок давности, а она и в самом деле верила, что может вернуться к нему в любой момент и ее примут…

Совместная жизнь с ним, не всегда простая в виду нехватки денег, теперь казалась самым прекрасным периодом в жизни. Как же она прежде не ценила это слепое обожание, эту нечеловеческую преданность?..

Мысли о том, что все кончено, действительно кончено, казались бредовыми и нереальными. Она не хотела в это верить. Она не знала, как жить дальше, в этих, новых условиях, где вновь осталась одна, без Якова…

Но разве она, Инга Отрадная, когда-то сдавалась так просто? Жизнь ее никогда не щадила, но она всегда упрямо вставала и шла дальше. Она всегда добивалась своего. И пусть карьера модели для нее теперь уже была утеряна безвозвратно, за Якова она еще поборется! Любыми средствами и способами. Что ей еще терять?..

За всеми этими тяжелыми мыслями Инга не сразу осознала, что так и не разобралась с одним важным и весьма странным вопросом. С утверждением свекрови, что та давала деньги на содержание Олеси…

Инге казалось, что она присылает достаточно средств на то, чтобы дочь ни в чем не нуждалась. Конечно, она и о себе не забывала - недаром ведь всю жизнь мечтала о дорогой брендовой одежде, о роскоши… Но никогда она не позволяла себе чего-то в ущерб Олесе. И когда понадобилось продать все, чтобы поставить дочь на ноги - сделала это, не задумываясь.

Но чем иным, кроме настоящей привязанности к Олесе, было объяснить поведение Елены Николаевны? Когда Инга звонила ей на старый стационарный номер, которым свекровь, как выяснилось, до сих пор пользовалась, она рассчитывала на две вещи. Первое - то, что Елена Николаевна приедет, как минимум, чтобы увидеть внучку, познакомиться с ней, и тем самым окончательно дестабилизирует положение Карины в доме. И второе - то, что она, как человек старой закалки и строгого воспитания, предпочтет законную внучку незаконному внуку. Так оно в итоге и вышло. Но было в ее поведении и поступках что-то еще, куда более личное и ей, Инге, непонятное…

Инга размышляла обо всем этом, пока варила Олесе кашу. И стало ясно, что есть один очень простой способ выяснить, говорила ли свекровь правду.

- Олесь! Лесь, иди сюда! - крикнула Инга в сторону комнаты, приоткрыв дверь кухни.

Олеся появилась перед ней почти мгновенно. И снова с этой проклятой книгой в руках!

- Что случилось? - спросила встревоженно.

Ее бедная девочка… как же она привыкла к дурным новостям, постоянным тревогам, тяжелым испытаниям…

- Ничего, - ободряюще улыбнулась Инга. - Просто хотела поговорить. Помнишь, когда мы жили у папы, туда приезжала женщина…

Олеся кивнула.

Инга попыталась задать следующий вопрос как можно спокойнее:

- Ты ее видела раньше?

И вновь - уверенный кивок.

- Это баба Лена.

Рука Инги, помешивавшая кашу, дрогнула. Она спешно отвернулась, сняла кастрюлю с плиты от греха подальше, и спросила:

- А откуда ты ее знаешь?

Олеся наградила мать недоуменным взглядом.

- Это же подруга тети Светы. Она часто приходила в гости. Всегда приносила мне чего-нибудь вкусного…

У Инги задрожали ноги. Значит, все правда? Но почему Света так поступила, почему предала ее, обманула? Ведь Инга просила ее никому не говорить о том, чей это ребенок…

Сложностей при жизни в небольшом городке, как правило, не возникало. Работала Света на дому, поэтому в садик Олеся не ходила. А в больницах Инга договорилась заранее, что, в случае чего, приводить девочку будет Света…

Конечно, пришлось ради этого сделать несколько «подарков», зато никто не лез в их дела. За спиной, конечно, вовсю сплетничали о том, что Инга нагуляла ребенка «в этих ваших Европах», но на это ей было глубоко плевать. Более того - ее это даже устраивало…

Натянув улыбку, Инга положила Олесе в тарелку кашу и, поцеловав дочь в макушку, попросила:

- Ты пока кушай тут, ладно? А я сейчас вернусь, только позвоню по делу.

Олеся проводила ее обеспокоенным взглядом, словно ни на миг не поверила ни в улыбку матери, ни в ее беззаботный тон…

Инга же спешно выскочила в комнату, приходившуюся им так же спальней в этой однокомнатной квартире, и трясущимися пальцами нашла имя Светы в списке контактов…

Та ответила быстро.

- Алло?

- Ты зачем просила денег у