В чужом отражении (СИ) - Лошкарева Виктория Витальевна Страница 44

— А во-вторых? – нахмурилась сестра.

— А во-вторых, нам с мамой тут нравится. – Мама положила руку на ручку инвалидного кресла бабушки, как бы намекая моей сестре главную причину, почему им нравится именно здесь. – И мы никуда переезжать не собираемся.

— И вообще, — поддержала разговор бабушка, — давайте ужинать.

Мама, в честь приезда сестры, приготовила лазанью. Когда-то, много лет назад, когда дед ещё был жив, мама и бабушка часто готовили блинный пирог с мясом, любое блюдо деда. Но с блинами возиться достаточно долго и муторно, к тому же жареные блины сами по себе не очень легкая пища; так что лазанья выходила таким более легким и диетическим вариантом блинного пирога – своеобразной итальянской версией.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Пока мама раскладывала лазанью по тарелкам, я заправляла салат сметаной.

— Вспомнишь солнце – вот и лучики, — внезапно произнесла Анька приглушённым тоном.

— Аня! – тут же, в один голос рявкнули мама и бабушка, чем только спровоцировали смех сестры.

А потом я услышала звук въезжающей на придомовую территорию машины.

Только один человек имел возможность беспрепятственно открывать ворота и заезжать во внутренний двор дома.

Соболев.

— Яна, ты не выйдешь поприветствовать мужа? – недоумённо спросила бабушка. – Света, поставить ещё одну тарелку.

— Я поставлю, — ответила я, чувствуя, что не хочу… не могу сделать того, что попросила бабуля. Анька нахмурилась, явно чувствуя какой-то подвох в моих действиях, но, к счастью, ни мама, ни бабушка не обратили на это большого внимания: Соболев появился в гостиной спустя минуту – полторы.

Нет, он (надо тут ему отдать должное) сначала хотел вежливо постучаться, прежде чем войти, но мама не дала ему сделать даже этого, затащив его в дом сразу же, как только он поднялся на крыльцо.

Появившись на кухне, он смерил взглядом меня, мою сестру… а затем размашистым шагом оказался рядом со мной и клюнул меня в щеку.

— Привет, дорогая, — произнес он, обдавая меня запахом вкусной туалетной воды. Запах, который мне раньше так нравился. — Прости, задержался.

Бабушка переводила взгляд с меня на Соболева и обратно.

— А Яна нам не сказала, что ты присоединишься, — отсалютировала новым бокалом вина Аня. – Скрытная у тебя жёнушка.

— Это потому что я сам не знал, смогу ли сегодня к вам выбраться или нет, — обняв меня за талию, улыбнулся, как ни в чем не бывало Соболев. Пользуясь тем, что я не могу дать ему отпора, монстр обнимал меня, нежно целуя в щеки.

— Давайте уже есть, — нетерпеливо фыркнула Аня, выпивая залпом бокал вина. – А то я так напьюсь с голодухи.

— Пьянеют не от недостатка еды, а от избытка алкоголя, — поджала губы бабушка. Ей явно не нравилось сегодняшнее Анькино поведение.

— Неправда, бабуль, — покачала головой сестра. – Закуска играет огромную роль в том, чтобы быстро не окосеть.

—Анна! – в один голос воскликнули бабушка и мама, с беспокойством поглядывая на Соболева, держащего меня в своих объятиях. Мои родные боялись шокировать зятя фривольным поведением сестры…

Если бы они знали, что этот самый зять, эту самую сестру…

Почувствовав подступившую дурноту ( не из-за беременности, нет! От таких воспоминаний и парня бы вытошнило); так вот, почувствовав дурноту, я кулём свалилась на стул и поежилась, когда поняла, что мой ненавистный супруг уселся рядом.

Ужин превратился для меня в маленький персональный ад.

Я сидела между Соболевым и сестрой, как раз напротив бабушки и мамы. Нас разделяли лишь ваза с полевыми цветами, миска с салатом и плетеная корзинка, куда мама положила нарезанный хлеб (да, мы были из той семьи, которая всё ест с хлебом, включая макароны).

Мне приходилось делать вид, что всё нормально: спокойно принимать знаки внимания со стороны Соболева и заинтересованно улыбаться, слушая небылицы сестры. Не знаю, что из этого было тяжелей вынести: касания монстра или ложь сестрицы.

Аня врала. Просто заливалась враньём, рассказывая про свой неожиданный взлёт карьеры модели, про съемки где-то в Европе.

— А мы сначала подумали, что вы вместе с отделом где-то гуляете, — заметила мама. – Да, Ян?

Я пожала плечами, пытаясь вспомнить, что я там говорила маме про Аньку.

Сестра прищурилась и иронично фыркнула.

— Какой отдел, Яна? Я, что, по-твоему, в универсаме работаю?

Я сжала зубы, не понимая, зачем сестра это делает. Я врала маме как могла! Причем врала, чтобы прикрыть её, а не саму себя.

— Прости, пожалуйста, — протянула я, и вздрогнула, когда тяжелая ладонь Соболева опустилась на мою руку.

— Не думаю, что тебе есть за что извиняться, — обманчиво мягко протянул монстр. — Если бы Анна заранее позвонила вашим родным, то никому не пришлось бы строить догадки.

— Это точно, — кивнула бабушка. — Вы, девочки, конечно, уже взрослые; Яна вот вообще замужем – но для нас вы всё равно дети.

Сестра молчала, напряженно глядя на мою руку, прижатую к столу ладонью Соболева.

— Ну, конечно, — фыркнула сестрица и потянулась за бутылкой вина. — Кому нибудь ещё подлить?

Все отказались.

Бабушка отказалась из-за таблеток, мама сказала, что ей одного выпитого фужера хватит. Анька кивнула в сторону пустого бокала монстра, но он даже бровью не повёл, полностью игнорируя предложение моей сестры поухаживать за ним. Тогда Анька, явно разозлившись, кивнула на мой полный фужер и ядовито заметила:

— А ты, Ян, чего не пьёшь?

— Что-то нет желания, — покачала я головой.

— Ммм, — она прищурилась. – Смотрю, ты вообще к вину сегодня не притронулась... Может быть, есть причина, о которой мы не знаем, а?

— О чем ты? — передёрнув плечами, я сделала вид, что абсолютно не понимаю её намеков.

К сожалению, остальные очень хорошо поняли Анькин намёк: мама и бабушка, переглянувшись, ахнули, а Соболев на минуту сильно сдавил мою руку своими сильными пальцами.

— Мне готовиться к роли тетушки? – растянула губы в притворной улыбке сестра. – Или вы все ещё живёте раздельно?

Я замерла на месте, не зная, что ответь на это сестре.

Выручил, как ни странно, мой персональный монстр. Видимо, он ещё не забыл, насколько для меня болезненна тема детей.

— Может, займёшься для разнообразия своими личными делами? – включив дружелюбный тон, лениво протянул Соболев. — А наши семейные дела оставишь нам с Яной?

Анька вспыхнула.

— Я думала – мы одна семья! — она повернулась к маме и бабушке. – Что я такого спросила?

— Дочка… , -взгляд мамы метался от Ани ко мне и обратно. – Девочки… Ну, что вы в самом деле! Как маленькие. И ещё бабушку расстраиваете.

Я не понимала, каким образом я оказалась в числе виноватых, но мама…

Видимо, мама просто хотела быть дипломатичной и не ругать сестру, которая только-только объявилась после долгого отсутствия.

— Я слышал, что в сфере, где ты работаешь, приходиться быть жёсткой, — вдруг подал голос Соболев, странным образом разрушая своей фразой напряжение, повисшее в воздухе. — Но мои девочки – моя жена и тещи— существа мягкие и ранимые, поэтому, будь любезна, оставляй свою работу за порогом родительского дома.

Вот вроде ничего доброго не сказал. Наоборот, поставил Аньку на место. Но то, с какой интонацией он это сделал, заставило мою маму и бабулю улыбнуться.

— Девочки… скажешь тоже, Дима, — кокетливо махнула рукой бабуля. И примиряющее добавила: — Я думаю, Анюта просто вымоталась за время командировки – не шутка ведь, так много работала.

— Ты зришь в корень, бабуль, — хмыкнула Анька, — Работы было много, удовольствия – мало.

Открыв рот, я пораженно уставилась на сестру. Она прекрасно понимала, что мы знаем, о чем на самом деле сейчас говорит…

— Ты не устала? – спросил Соболев, наклонившись ко мне. — Я знаю, ты целый день моталась по делам. Вымоталась, наверное?

Что это, попытка помощи с его стороны? Возможность закончить ужин и смотаться отсюда куда подальше?