Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р. Страница 44

Данте надолго замолчал.

— А ты увидела?

— В какой-то степени. — Я прикусила губу. Я видела все эти вещи, когда он впервые оказался в моем доме. Выцветший ковер, обшарпанная стойка, вещи, которые нужно было починить, и то, насколько все здесь маленькое. — Но я все равно люблю его. Это все еще мой дом, даже если он не роскошный и не шикарный.

— Мне кажется... — Данте делает паузу, словно подыскивая нужные слова. — Это похоже на дом. Уютный. Любимый.

Я смеюсь над этим, звук выходит наполовину смех, наполовину фырканье.

— Любимый – это один из способов сказать это, я полагаю.

— Такое ощущение, что ты здесь своя. — Данте опирается руками на колени, его пальцы сцеплены вместе, и он смотрит на воду. — Трудно представить тебя в другом месте.

— Я не хочу быть в другом месте. Я не хочу уезжать из Лос-Анджелеса. — Последнее вырывается прежде, чем я осознаю, что сказала это, и мне хочется забрать эти слова обратно, понимая, что они означают. Что мне, возможно, придется уехать из Лос-Анджелеса, и все причины этого Данте знать не обязательно.

И, конечно же, он слишком проницателен и чертовски любопытен, чтобы оставить это без внимания.

— Почему тебе нужно уехать из Лос-Анджелеса? — В его голосе слышится легкая укоризна, как будто ему тоже не нравится эта идея. Как будто он хочет, чтобы я была здесь.

Здесь, с ним.

Я вытесняю эту мысль из головы.

— Если с Рико не все будет гладко, я не смогу найти здесь работу. Если я уйду из "Ночной орхидеи" не на лучших условиях или если он меня вытолкнет... — Я пожимаю плечами, жест более непринужденный, чем то, что я чувствую по поводу всего этого. — Он самый влиятельный татуировщик в Лос-Анджелесе. Никто больше не наймет меня, если он скажет обо мне плохое слово. Все может быть еще хуже, это может распространиться на многие крупные города. Атланта, Майами. У меня могут возникнуть проблемы с работой во многих местах, по крайней мере, в тех, которые могут сравниться с тем, что я делаю здесь.

Челюсть Данте сжалась.

— Если он осмелится...

— Нет, — резко говорю я, глядя на него сбоку. — Ты не можешь снова угрожать моему боссу. Ты и так достаточно усложнил мне задачу. Ты только усугубишь ситуацию, если будешь действовать таким образом. Мне вовсе не нужно, чтобы ты решал это за меня.

Данте ничего не говорит в ответ. Я вижу, как он размышляет, и практически слышу, как поворачиваются колеса. Я не уверена, что хочу знать, в каком направлении движутся его мысли.

— Ты спросила меня, почему я хочу тебя, — тихо говорит он, все еще глядя в сторону воды. — Ты не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал. Ты умная, талантливая и целеустремленная. И ты прекрасна в неожиданном смысле.

Я чувствую, как мои глаза слегка расширяются.

— Это комплимент?

Данте хихикает.

— Да. — Он поворачивается ко мне, его пальцы ловят мой подбородок, когда он придвигается ближе. — Ты права, мы очень разные, — пробормотал он. — Но сейчас, здесь, это не имеет большого значения.

Когда он целует меня, это совсем не так, как раньше. Это легкое и сладкое чувство, более романтичное, чем когда-либо, когда он прикасался ко мне раньше. Его пальцы скользят по моей скуле, и это заставляет меня дрожать, несмотря на ночное тепло, склоняясь к его ласке.

Все это время я пыталась объяснить себе, почему он мне не подходит. Почему мы не подходим друг другу. Когда я вспоминаю, кто он, это все еще кажется правдой. У меня нет будущего с человеком, который управляет мафиозной семьей, который замешан в делах, которые я даже не могу себе представить. Но в одном он прав. Здесь, сидя на пляже при свете луны, легко забыть об этом. И когда его губы касаются моих, единственное, о чем я могу думать, это о том, что будущее можно узнать позже, как он и сказал.

Все, чего я хочу, это провести еще несколько мгновений, наслаждаясь тем, что я чувствую прямо сейчас.

14

ДАНТЕ

Я говорил Эмме, что никогда не знал такой женщины, как она. И это сделало невозможным вытащить ее из-под моей кожи. Желание обладать ею, даже просто быть рядом с ней, стало еще глубже.

Когда ее губы касаются моих, сидя там, на пляже, я чувствую то, чего никогда раньше ни с кем не испытывал. Желание не просто удовольствия, а близости. Пока мы сидим на песке, я не спешу заходить дальше поцелуев. Когда ее губы раздвигаются и ее язык скользит по моему, заставляя меня испытывать боль, а мой член напрягается, я не испытываю желания повалить ее на песок и войти в нее так быстро, как только смогу. Вместо этого я провожу руками по ее рукам, талии, до мягких изгибов груди под свободной футболкой. Я просто хочу прикоснуться к ней, узнать ее так, как никогда раньше не находил времени, чтобы узнать кого-то. Я всегда избегал такой близости, не подпускал никого слишком близко.

Я больше не могу от этого бежать. Да и не думаю, что хочу.

Мягкие звуки, которые она издает, когда я целую ее, заставляют меня чувствовать, что я готов отдать все, что угодно, лишь бы остаться здесь, с ней, вот так.

Я не хочу уходить.

Я не уверен, сколько времени мы просидели так, укутавшись друг в друга. В какой-то момент я притягиваю ее к себе на колени, мои руки скользят под свободную футболку, когда она усаживается на меня, а руки находят ее обнаженную грудь, когда она задыхается и углубляет поцелуй. Но я не давлю на нее, и в глубине души я думаю, что это потому, что не хочу, чтобы все закончилось.

Я знаю, что она ждет, что я уйду, когда мы наконец вернемся в ее квартиру. Она закрывает за собой дверь на балкон, когда мы заходим внутрь, и поворачивается ко мне лицом, покусывая нижнюю губу. Ее рот выглядит мягким, розовым и слегка припухшим от поцелуев на пляже, мы как пара подростков, хотя я никогда не занимался ничем подобным в подростковом возрасте. Секс был легкодоступен, как только я решил, что хочу его, но я никогда не делал ничего столь невинного.

Прежде чем она успевает сказать хоть слово, я делаю шаг вперед, обхватывая ладонью ее лицо и проводя большим пальцем по скуле.

— Что, если я отведу тебя обратно в постель? — Тихонько бормочу я, и мне кажется, она понимает, что я имею в виду. Что я хочу остаться на ночь здесь, с ней.

Она делает глубокий вдох и медленно кивает.

Это все, что мне нужно. Я тянусь вниз, подхватываю ее на руки, снова нахожу ее рот своим, несу ее по коридору в ее комнату, чувствуя, как ее руки впиваются в мою рубашку.

Ничто в этом гребаном городе не может оторвать меня от нее прямо сейчас. Сдерживаемое желание, которое я испытывал на пляже, вырывается наружу, когда я затаскиваю ее обратно на кровать, мы оба стягиваем друг с друга одежду, и я едва успеваю достать презерватив, как снова оказываюсь внутри нее, не в силах больше ждать.

Желание одолевает меня, срочное и непреодолимое, но оно все равно кажется более сладким, чем раньше, более острым. Я смотрю на вздернутое лицо Эммы, когда вхожу в нее, на ее густые темные волосы, спутанные вокруг лица, вдыхаю аромат соли на ее коже - и это кажется чем-то большим, чем просто секс. Больше, чем удовольствие.

Больше, чем все, что я когда-либо чувствовал раньше.

Я почти не хочу кончать, лишь бы это не кончалось. Острое возбуждение, пульсирующее в моем теле, побуждает меня трахать ее жестко и быстро, но я сдерживаюсь, не тороплюсь. Я наблюдаю за тем, как с каждым медленным движением она получает все больше удовольствия, а мой пресс напрягается от усилия удержать себя от оргазма, желая почувствовать, как она снова кончает на моем члене.

Когда она кончает, пульсируя вокруг меня, выкрикивая мое имя, я не могу сдержать себя, чтобы не последовать за ней. Я вхожу в нее, желая почувствовать, как она прижимается ко мне, смакуя каждую частичку ее разгоряченной кожи, которую я могу ощутить.

Потом, когда я потянулся к ней, она не отстранилась. Ее голова покоится на моей груди, ее глаза закрыты, и ее прикосновение ко мне – это лучшее, что я когда-либо чувствовал. Лучше, чем секс, лучше, чем быть внутри нее, и в этот момент я точно понимаю, что все зашло дальше, чем должно было.