Анна Шилай - Дар Солнца Страница 44

— Господи, помоги мне, — прошептала она, откидываясь на спинку кресла. Перед глазами бежали красные мушки, и страшно кружилась голова…

Я приходил в себя после просто нереально крышесносного минета, а Дара лежала на моей груди, щекоча ресницами. Я ощущал шевеление её губ, легкие поцелуи и пощипывания, но это уже не смогло заглушить нарастающий звонок телефона. Брюки лежали тут, рядом с кроватью, поэтому далеко за ними ползти не пришлось.

Четыре пропущенных от Марии Валентиновны.

— Черт, — прошептал я и нажал на вызов.

Ха, теперь она не отвечает… Обиделась, что ли?

— Кто это? — тихо спросила Дарина.

— Няня. Я обещал вернуться сегодня.

Она сжала меня в объятиях, оседлав мои бедра и касаясь грудью возбуждающего тела. Твою мать…

— А я? Я не собиралась отпускать тебя так быстро… Да и вообще до утра. — Она провела губами по шее.

— Дарин, я ведь… ох, черт… я обещал… — слова терялись, когда она вот так прикусывала кожу над яремной веной, а животом ложилась на встающую эрекцию. — Я вообще-то говорить пытаюсь…

— М? — Она подняла лицо, вглядываясь в мои глаза своими, а длинные пальчики скользнули вниз по животу к головке, рождая толпу мурашек. — Что ты хотел сказать?

В конце концов, Мария Валентиновна уже не раз оставалась ночевать у меня… утром заплачу ей двойной гонорар за ночную смену.

Дара выпрямилась и приподнялась, нависнув на полным готовности членом, не разрывая зрительного контакта. Она провела рукой по своей груди, задела ярко выделяющийся на фоне белой кожи сосок, и это стало последним пунктом, удерживающим меня. Я нажал на красную кнопку выключения телефона и отбросил айфон в сторону.

— Забудь, — рыкнул я, взял обеими руками за талию и резко опустил вниз.

Мария Валентиновна видела, что телефон звонит, встала, чтобы ответить — это ведь Матвей, он сейчас приедет — и её ноги подкосились. Сознание покинуло её ещё до того, как её голова коснулась пола.

Прошло минуты три тишины, угнетающей и давящей на уши… и по квартире разнесся тонкий жалобный плач Ариадны.

XIX

Утро разбудило меня горячими поцелуями и продолжением того, что было ночью. Не ограничившись постелью, мы переместились с Дарой в душ, где повторили все ещё раз, и, наконец, я смог нормально помыться, пока девушка ушла готовить завтрак.

Зачесывая челку вверх, я смотрел на себя в зеркало и улыбался. Скажи я сам себе, что найдется такая девушка, которая покорит меня настолько, что я смогу признать, что не против бы назвать её своей девушкой на официальном уровне, я бы долго смеялся. Но нет, такая нашлась… И если это не все её секреты, то я определенно хочу их все разгадать.

Невольно вспомнились чувства, что я испытывал к одной девушке пару лет назад… Сложно сказать, была ли тогда влюбленность, но сводящая с ума симпатия — точно. Что-то подобное было и сейчас, но между тем и этим случаем есть огромная разница — здесь я получил то, что хотел, и даже больше, а там меня прокатили… Там было светло и чисто, а в этих отношениях преобладал пульсирующий бордовый, цвет страсти и секса — и, да, мне это чертовски нравилось!

Ноздрей коснулся запах жарящегося бекона, и я, быстро сполоснув лицо, пошел на кухню.

Дарина парила между столом и индукционной плитой, полутанцуя-полускользя носками по полу. Лямка майки сползла с её плеча, обнажив один из засосов, которыми я украсил её грудь, плечи и спину. Не удержавшись, я обнял её сзади и прижал к столу, целуя сгиб у основания шеи.

— Если ты не прекратишь, будем есть угли, — пробормотала девушка, извернувшись и подставляя под мои губы лицо. — Все, хватит. Если захочешь, продолжим вечером.

Твою мать… сегодня же встреча с Абраменко, что б им…

— Да, хорошо. — Я сел за стол и принял из её рук тарелку. — Днем я встречаюсь с усыновителями.

— Все-таки нашлись, — улыбнулась Дара. Поставив рядом две чашки кофе, она села напротив меня. — Вот видишь, все быстро и легко.

— Ага… не легко это. Я привязался к дочке, — вздохнул я, ковырнув омлет. От мыслей, что скоро придется расстаться с Ариадной, пропал аппетит.

— Ты хороший отец, — Дара коснулась моей руки. — И поэтому ты делаешь правильно, что отдаешь её людям, которые будут любить её больше тебя.

Я хмыкнул, спрятавшись за чашку с кофе. Не будут они любить её больше. Потому что больше меня никто…

А вот этого не надо, Сафировский.

— Послушай, — совсем другим тоном заговорила Дарина. — Через три недели у нас мировой тур. Поедем по станам Европы на запад, потом в США и Канаду. Поехали со мной?

Я поднял голову, боясь, что что-то не так услышал.

— С тобой в турне?

— Да. Ты говорил, что тебя могут отпустить на месяц раньше в отпуск. Давай, будет круто. В Ванкувере мои родители, я познакомлю вас.

Она смотрела на меня лучистыми синими глазами, и я видел, как она этого хочет. Девушка вся светилась от этой мысли, улыбаясь и предвкушая, описывая, в каких странах мы будем, как там здорово. Призналась, что уже все уши прожужжала подругам и брату обо мне, и они страшно хотят со мной увидеться. Что уже заказала везде двухместные номера в отелях, где они будут останавливаться…

— Поехали! — почти подпрыгивала она на стуле, позабыв про завтрак. — Пожалуйста, Матвей.

— Дара…

— Ты ведь будешь свободен! Подпишешь бумаги, отдашь дочь и останься со мной. Я… ты мне нравишься.

Она сказала другое, но я по глазам увидел, что она хотела сказать. И — не испытывал ли я того же?

— Дара, это… — вновь начал я, но она стремительно выпорхнула из-за стола и села мне на колени.

— Пожалуйста, Матвей. И я буду твоя. Всегда. Только твоя. — Она коснулась губами губ, не целуя, но я ощутил их знакомый вкус.

Я не мог ей сопротивляться.

— Хорошо, — ответил я, сам же целуя самым настоящим образом.

Однако всё моё хорошее настроение слилось, когда я включил телефон. Три звонка от соседки по лестничной площадке Катерины, два пропущенных от Насти, по пять от папы и Дениса и пятнадцать от мамы. Резко почувствовав себя двенадцатилетним пацаном, который прошляпил звонок от мамы и сейчас получит таких люлей, что надолго запомнит, я нажал на зеленый квадрат.

— В первую клиническую больницу. Быстро! — В голосе моей матери прозвучало столько ярости, что я даже не подумал что-то возразить.

Стоило бы заехать домой, извиниться перед Марией Валентиновной, но я решил сначала поехать в больницу — вдруг что-то с папой или дедом?

На парковке больницы я увидел машины и мамы, и Дениса — наверное, он привез Настю. Тревога скрутила мои внутренности сильнее.