Эстер Браун - Маленькая леди в большом городе Страница 44

Проклятье. А ведь я дала себе слово, что буду вставать по утрам первой, дабы порхать перед Джонатаном лишь свежей и прихорошенной. По-моему, даже в берлоге Роджера пахло приятнее. Нет, это не я, не желаю верить!

Протерев глаза, я села на кровати и только теперь заметила, что у меня под боком посапывает Храбрец. Я легонько толкнула его ногой. Пес зарычал во сне, чуть оголил острые клыки и выпустил газы.

Неудивительно, что с его появлением отношения Джонатана и Синди вконец испортились. Одна мамина подруга специально приучила к кровати датского дога – чтоб держаться подальше от грубияна мужа.

– Так дело не пойдет, Храбрец.

Я вздохнула. Невзирая на бурный протест, взяла пса на руки и понесла на кухню. Дверь в коридор, где стояла его корзина, была настежь распахнута.

Пока я готовила завтрак, Храбрец сидел на своем месте и негромко урчал. Когда ему уделяли внимание, он был почти паинькой. Как оказалось, нрава пес был не вздорного, просто бурно проявлял чувства и любил устраивать сцены. Чем усерднее я чесала у него за ухом и хвалила за послушание на прогулках, тем сильнее он старался. Перевоспитывать людей бывало гораздо труднее.

Если Джонатан не позволит мне обзавестись клиентами в Нью-Йорке, подумала я, опуская в тостер ломтики хлеба, я, по крайней мере, обучу хорошим манерам Храбреца.

Прогулявшись до дома Йоланды, собачьей няньки, и оставив Храбреца в компании тявкающих собратьев, я достала карту и поехала на встречу с Пейдж, придумывая по пути вежливые, но категоричные слова для отказа. Задачка оказалась не из легких – следовало все обставить так, будто я не боюсь ни Джонатана, ни трудностей, словом, произвести должное впечатление.

В офис Пейдж удалось попасть не сразу. Едва я очутилась в Сохо, принялась, точно околдованная, глазеть на дешевые ожерелья, самодельные сумки и прочие разноцветные побрякушки, коими пестрели несчетные уличные палатки. К гомонящей толчее и реке машин на дороге я привыкла и в Лондоне, но голова шла кругом от пьянящих ароматов кофе, сладостей и пончиков.

Пейдж обитала на одиннадцатом этаже великолепного здания: фасад украшали величественные колонны с резьбой у оснований – печальные под слоем городской грязи. Я одернула юбку, пригладила волосы и вошла внутрь.

На лифте поднималась в компании двух господ; оба держались важно и будто не замечали присутствия других. Коридор одиннадцатого этажа поразил мое воображение: в противовес старомодному облику здания, тут все до мелочей было выдержано в сверхсовременном стиле. Глотнув, я толкнула стеклянную офисную дверь и вошла.

В отличие от моего агентства, где обстановка располагала к свободному общению, здешнее окружение пробуждало желание скорее уйти прочь, снять с себя одежду, которая утром казалась тебе столь эффектной, и облачиться в совсем иной наряд.

– Мисс Дроган очень занята, – сообщила секретарша.

Можно подумать, я сама напросилась на эту встречу. Пейдж появилась из кабинета, едва я села и собралась полистать американский «Вог», в строгом черном костюме и в телефонных наушниках с микрофоном.

– На звонки отвечать буду, Тиффани. Соединяй со мной всех. – Она торопливым жестом пригласила меня к себе, указала на стул, налила мне кофе и тотчас перешла к делу. – Мелисса, как я рада, что вы выкроили полчасика. Большое спасибо. У вас много дел – давайте не будем терять время. – Она постучала ручкой по совершенно пустому столу. – Я работаю с вашим другом, Риком Спенсером, вы уже в курсе.

Ее лицо осветилось улыбкой, не успела я вставить: «друг» – слишком громко сказано. Как здорово она улыбалась. Я невольно улыбнулась в ответ.

– Чудесное платье, – заметила Пейдж. – Я бы сказала, изысканное. Знаете, я до сих пор под впечатлением! Вы столь ловко скрасили, хм… грубость Рика вчера вечером. А ведь Люси Пауэлл весьма известная писательница и…

– Ну что вы, ничего я такого не сделала. Пейдж, послушайте, пока вы не перешли к главному, должна сообщить…

Пейдж чуть склонила голову набок.

– Хотите начистоту? Меня поразило, что вы не слышали об успехах Рика – его имя у всех на слуху. Он снимается в этом фильме вот уже год, и, помяните мое слово, Мелисса, когда картина выйдет на экраны, Рик станет звездой мирового масштаба. В один прекрасный день его фотография украсит обложку «Вэнити фейр». – Она приковала ко мне немигающий взгляд. – Слышали о таком? В этом журнале статьи о самых известных молодых актерах. Я уже беседую с нужными людьми. Рик непременно попадет на обложку!

– Ого! – воскликнула я, не в силах поверить, что речь о мальчишке-аллергике из школьного театра, каким Годрик запомнился мне. – Неужели все настолько серьезно?

– Да. Послушайте: у Рика есть внешние данные, актерский талант, к его услугам лучшие в Нью-Йорке наставники, но…

Пейдж умолкла и возвела руки к потолку.

– Но?.. – спросила я.

– Ему не хватает единственного. Понимаете?

Пейдж заморгала.

– Чего?

– Чтобы тебя любили, надо уметь очаровывать, – пояснила Пейдж. – А Рик.. Он понятия не имеет, как это делается. Нет нужды растолковывать, скажем, Колину Ферту: не пялься на грудь журналистки, это дурной тон. Ведь так?

– Хм…

– Буду с вами откровенна, Мелисса. Я задалась целью подшлифовать Рика. Он учился в привилегированной английской школе, у него задумчивое лицо – такое впечатление, что перед тобой владелец старинного замка, который вот-вот рассыплется, поскольку родственнички несчастного спустили все состояние, играя в ру летку, а после собственноручно перестреляли друг друга. Понимаете? Надо сделать так, чтобы, видя его, люди думали о волшебных озерах, шикарных машинах на подъездной дороге. Красивой, загадочной и полной страдания жизни. Но обязательно красивой.

Мне вспомнилась собственная дьявольская семейка, однако я не подала вида.

– Понимаю.

– Согласны, что идти надо этим путем? – Пейдж посмотрела на меня поверх нагонявших страх учительских очков. – Буду с вами откровенна: я понятия не имею, из какой Рик семьи. Из него ведь слова не вытянешь. – Она снова вскинула руки и изобразила царапающими воздух движениями, как пыталась выудить из Годрика подробности его жизни. – В резюме он написал, что был отчислен из трех учебных заведений и что любит Уилки Коллинза. – Она прочистила горло. – Больше я так ничего и не выяснила.

– Хм.

Я сообразила, в чем дело. Выпускники частных школ для мальчиков, особенно те, кто не работал в Сити и не связал судьбу с вооруженными силами, нередко отрицали, что учились в колледже, даже на подготовительных курсах. Хочешь, чтобы в Лондоне тебя принимали всерьез – лучше не заносись и будь проще. У брата Бобси Паркин, Клемента, собственная фабрика футболок в Клеркенвелле, а взглянешь на него, ей-богу, подумаешь: человек рос в жалкой хибаре в Хакни. Обращаются к нему так: Ди-Джей– Эс-Пи.