Бернард Глэмзер - Небесные девушки Страница 44

— Я просил не называть меня сэром.

Я ответила:

— О Господи, ничего не могу поделать с собой. Я так боюсь.

— Чего ты боишься?

Я могла сказать — змею или крокодила, но сказала:

— Себя.

— Что это значит? Что означает, что ты боишься себя?

— Я… я не знаю.

Он сказал:

— Черт побери. Черт побери. Это трудно. Ты знаешь, что это очень трудно, не так ли?

— Да, сэр.

— Не называй меня сэром.

— Я не знаю, как мне вас называть. Не кричите на меня, пожалуйста, не кричите на меня. Я просто не знаю, как вас называть.

— Мое имя Рой.

— Рой.

— В школе называй меня доктор, если ты будешь обращаться ко мне, когда рядом будет Гаррисон. Но никогда не говори сэр.

— Да, сэр. Да, Рой.

— Черт побери, — сказал он. — Черт побери все. Пойдем лучше назад.

Я не могла шевельнуть ни одним мускулом.

— Ты меня слышишь? — спросил он. — Нам лучше возвратиться.

Я превратилась в кусок льда, а триллионы миллионов звезд изливали свой свет на мое мертвое тело.

Он положил свою руку на мою и сказал в третий раз:

— Нам лучше возвратиться, — как будто он стремился уберечь меня от чего-то катастрофического, что может сейчас произойти, если я останусь. Затем он зло сказал: — Я не знаю, что случилось. Я не перестаю думать о тебе… — Он не закончил фразы. Он был переполнен страстью, в то время как я была переполнена возбуждением и страхом. И внезапно «Магна интернэшнл эйрлайнз» перестала существовать из-за его страсти, перестал, существовать Совет директоров, перестали существовать школа подготовки стюардесс и политическая кампания, даже этот триллион миллионов звезд погас, и остались только Рой Дьюер и я, тесно прижавшиеся друг к другу в полном неистовстве страсти. Его руки были невероятно жесткими, жестче, чем я могла себе когда-либо представить, и его рот был жестким, и его кисти рук тоже были жесткими, и я почувствовала, как будто внутри моего тела все потонуло в океане крови. Я не могла поверить, что любовь может быть такой сильной, такой неистовой и такой мучительной. И в то же самое время мне хотелось все это усилить, сделать еще более сильным, более неистовым и более бешеным, пока мое сердце не стало бы его сердцем, а мой рот — его ртом. То, чего я хотела — это полностью слиться с ним, не существовать отдельно, а полностью проникнуть в его тело и в его существование. Поцелуй. Поцелуй мужчины, которого я едва знала, незнакомца, и я хотела этой полной трансформации.

Затем постепенно начали возвращаться звезды и «Магна интернэшнл эйрлайнз», и он сказал:

— О, мой Бог, я сошел с ума!

— Рой.

Он в ужасе смотрел на меня.

— Я сошел с ума, говорю тебе. Я стал совершенно ненормальным.

— Нет, Рой. Нет…

— Ты не понимаешь? Я не могу этого делать. Я не могу этого делать.

— Но, Рой…

Он странно фыркнул носом, будто хотел рассмеяться и одновременно старался сдержать смех.

— Ты думала, что посещение Альмой ди Лукка моего кабинета могло стать причиной для беспокойства. О милосердный Боже! Какая же тревога должна наполнять тебя теперь?

Я сказала:

— Рой, не надо так расстраиваться…

— Я не могу вступать в любовные отношения ни с одной из учениц. — сказал он в ярости. — Это невозможно, это совершенно невозможная ситуация.

Я отпрянула от него.

— Доктор Дьюер, значит, я такая? Маленькая ученица, с которой вы завязали любовные отношения?

— Я сказал тебе, разве нет? — огрызнулся он. — Я только что сказал тебе: я непрестанно думаю о тебе с тех пор, как увидел тебя в ресторане в первый вечер, с того момента, как ты отчитала Арни Гаррисона, с тех пор, как я увидел тебя вчера утром в моем кабинете. Ты непрестанно живешь в моих мыслях.

Я сказала:

— Пожалуйста, поцелуй меня еще раз.

— Что?!

— Пожалуйста, поцелуй меня еще, пожалуйста, пожалуйста.

Он схватил меня за руку, как будто я вырвалась из сумасшедшего дома, и сказал:

— Пойдем! Давай вернемся.

Мне хотелось рассказать ему подробно о том, что я тоже не перестаю думать о нем, что полюбила его всем, моим сердцем, что я хочу снова целоваться с ним под сияющими над нами триллионами звезд, что не могу жить без его поцелуев и его тела, прижимающегося ко мне, но он устремился по песку так быстро, все еще сжимая мою руку, что мне пришлось бежать за ним.

Он остановился, когда достиг сада с китайскими фонариками, сердито посмотрел на меня и сказал:

— Кэрол…

— Рой…

— Это не должно повториться.

Мое сердце оборвалось. Он говорил столь жестко, столь страстно.

Я сказала:

— Рой, ты так не считаешь.

— Считаю. В настоящее время, во всяком случае. Это не должно повториться снова. Это слишком нечестно по отношению ко всем.

Я, сказала:

— Очень хорошо, сэр.

— Не называй меня сэром.

И внезапно я взорвалась. Все мое возбуждение вылилось в ненависть к нему. Я сказала:

— Черт побери, как я могу называть вас? Вы самый великий психиатр, который не может иметь отношений с маленьким червячком — ученицей вроде меня, так, черт побери, как мне вас называть? Сэр?

— Кэрол…

Я не ждала. Я рванулась к бассейну, собрала свою одежду и все остальное и отправилась в номер.

В течение следующих трех часов я закапывала себя, хоронила себя в тайнах «Мартина-404». По крайней мере, это было реальностью. По крайней мере, огнетушитель был реальным. В это время доктор Дьюер совсем превратился в фантом. Один поцелуй, только и всего.

8

Утром у нас проходил тест (сотню получила Донна, девяносто — Альма, унылые восемьдесят пять процентов — я, что вызвало жесткий взгляд мисс Уэбли), и немедленно после этого нам прочитали первую лекцию о противопожарной безопасности. Пожары в самолетах не происходят с какой-либо, регулярностью; они так же опасны, как и в домах. К примеру, какой-то уставший бизнесмен вздремнул, читая газету и куря сигарету, и в результате — возгорание, которое бесспорно может перекинуться на других пассажиров. Итак, стюардесса должна знать, как поступать в случае небольших аварий такого рода. Она не может позвонить в пожарное управление. Она сама — пожарное управление.

Приятный стареющий джентльмен пришел и объяснил нам процедуру, различные виды пожаров и как поступать с ними; затем мы все прошли в угол аэродрома (который весьма условно изображала задняя дверь подготовительной школы), и этот человек точно продемонстрировал, как нужно пользоваться огнетушителем. Он разжег небольшой огонь, поддерживал его при помощи керосина, предохраняя от задувания, и мы по очереди подходили, чтобы погасить его. Дул проказливый ветер, который непрестанно менял направление, так что мы должны были маневрировать вокруг огня, чтобы сбить его с удобной позиции, но ветер оказался более эффективным, чем мы, подняв наши юбки над головой, так что со стороны могло показаться, будто мы репетируем канкан.