23 минуты мая (СИ) - Совина Таня Страница 45

— Поговоришь с ним? — спрашивает Алена. — Мы с Масиком можем пока покататься.

Я киваю не в силах что-то ответить. Целую в темную макушку сына и подталкиваю его к Леле, а сама быстро иду в противоположную сторону.

По мере приближения замечаю, что Влад выглядит потрепанно, будто не спал всю ночь и, возможно, пил. Обычные толстовка и джинсы сидят безукоризненно, но под глазами залегли темные круги и кожа сероватая, будто тень наползла.

Становится его жаль. Что такого могло произойти за два дня?

— Прежде чем ты начнешь на меня ругаться и попытаешься прогнать, — твердо произносит Влад, когда я подхожу достаточно близко, — скажу сразу: я этого не писал.

Очень хочется поверить и прямо сейчас кинуться в его объятия, но сомнения… Они не отпускают, растекаются внутри ядовитой отравой.

— Ты не веришь мне, — горько констатирует Влад.

— Ты пять лет считал меня алчной шлюхой, подыскивающей богатого мужчину, потому что тебе это сказали. И ты поверил, — сглатываю горький ком и отвожу глаза. — Но что-то произошло, и ты изменил свое мнение. Я же считала тебя мерзавцем, и доказательств обратного у меня нет. Естественно, я тебе не верю.

— Доказательства будут, — твердо чеканит Влад.

Поднимаю голову, встречаясь с ним глазами. Он твердо уверен в своих словах, я вижу это. И мои сомнения растворяются, но не до конца.

Слишком сильно меня притягивает этот мужчина, слишком сильно хочется ему верить. Но я знаю, что не смогу забыть свои сомнения. Они будут точить меня изнутри, пока окончательно не сломают.

— Если ты узнаешь, кто это сделал, — говорю хрипло и откашливаюсь, — тогда и поговорим.

Разворачиваюсь, чтобы вернуться к сыну и сестре и попытаться снова ощутить ту легкость, которая царила в душе, пока я не увидела Влада. Но не успеваю сделать и шага, как сильные пальцы смыкаются на запястье.

— Таня, может прогуляемся и попытаемся узнать друг друга получше. Рано или поздно я точно найду предателя, но не хочу терять ни минуты с женщиной, которая мне не безразлична и которая подарила мне сына.

Сердце делает кульбит. В голове стучит: небезразлична.

— Прогуляемся? — снова предлагает Влад, вкладывая в голос еще больше надежды.

Не могу отказать ему в такой малости, поэтому киваю. Некоторое время мы идем молча. По резким вздохам Влада, понимаю, что он собирается что-то спросить, но не решается. Или не знает с чего начать.

— Почему ты родила раньше срока? — наконец, решается Влад.

— Меня сбила машина.

— Что?!

Влад так резко замирает последи тротуара, что в него врезается мамочка с коляской, идущая сзади. Я извиняюсь и оттягиваю Влада в сторону.

— Не бери в голову. Что было, то прошло. И я, и Максим целы и невредимы.

— Не брать в голову? — в серых глазах плещется боль. — Ты мучилась, а сидел тут и…

— Эй, — прижимаю ладонь к его щеке, — это было давно. Мы правда в порядке.

Вкладываю в голос и взгляд всю свою искренность. Да, сразу после ДТП я жила как в кошмаре, но сейчас все хорошо.

Влад накрывает мою ладонь, которую я все еще прижимаю к его лицу, своей, и смыкает глаза, наслаждаясь моментом. Я сама растворяюсь в этом мгновении. Слегка шевелю пальцами, глажу колючую щеку. И Влад резко выдыхает, поворачивает голову, целует ладонь.

В ушах шумит. Я помню, как страстно могут целовать эти губы, разжигая пожар в крови. Хочу вырвать руку, чтобы не будоражить воспоминания, но Влад только сильнее сжимает пальцы.

— Я с самой первой встречи хотел предложить тебе поехать в Москву. Не понимал, откуда взялось это желание, но оно не исчезло. Мне казалось, раз твоя сестра живет в столице, то будет несложно тебя уговорить. Я бы помог тебе обустроиться, и у нас появился бы шанс построить крепкие длительные отношения. Я понимал, что этого могло не произойти, но хотел попытаться. Ты сбежала, а я сильнее уверился, что не хочу тебя отпускать.

Влад не открывает глаз, все еще легко касаясь губами моей кожи, а я слушаю, затаив дыхание. Даже подумать не могла, что Влад испытывал нечто похожее на то, что чувствовала я. Мне тоже не хотелось его оставлять, не хотелось возвращаться в родной город.

Я отталкиваю от себя нежность, которой пропитано каждое слово, но слишком поздно, она уже растекается в крови, заставляя сердце биться чаще, а сомнения и страх отступить еще на шаг.

— Почему ты не осталась со мной в номере? — Влад открывает глаза и пристально смотрит на меня.

— Нужно было разобраться с фарсом, в который превратился мой брак. Попытаться вытрясти деньги, вложенные в квартиру. В конце концов я должна была появиться на работе.

— Я бы помог со всем этим, ты ничего бы не потеряла.

— Я не знала этого тогда. Не знала, как ты поступишь утром, если я останусь. Почему ты не нашел меня позже?

Задаю вопрос, мучающий меня все это время. Ведь он сразу узнал меня, когда я позвонила в первый раз.

Влад тяжело вздыхает и берет меня за руку, уводя вглубь парка. История, которую он рассказывает, повергает меня в шок и вызывает чувство стыда. Я хоть и пыталась себя убедить, что мы с Владом друг другу никто, но все равно сильно обижалась, что он со мной холоден. А он переживал за дядю, борющегося за свою жизнь.

При встрече я и предположить не могла, что Александр Петрович пережил ужасную аварию и был парализован. Он выглядит полностью здоровым и для своего возраста вполне привлекательным. Удивительно, что не женат.

— Сашка хромает на правую ногу и пользуется тростью, но это лучше, чем сидеть в инвалидном кресле, — грустно заканчивает Влад.

Я ставлю себя на его место и вздрагиваю. Если бы я, сойдя с трапа узнала, что с одним из моих близких случилась авария, мне бы точно не было никакого дела до любовных переживаний. Я бы все силы бросила на то, чтобы поставить родного человека на ноги.

— Мне жаль, что такое случилось. А этого Даудова арестовали?

— Да. Он сдал много подельников, а потом его убили в тюрьме. Наверное, за длинный язык.

Мы еще долго бесцельно гуляем по парку и разговариваем на отвлеченные темы, оставляя на время проблемы позади. Я выясняю, что Влад любит синий цвет, неприхотлив в еде, но есть аллергия на цитрусовые.

Вся беззаботность улетучивается, когда мы натыкаемся на Лелю и Максима. Сестра фоткает его с огромным разноцветным леденцом на палочке, а сын, дурачась показывает ей синий с оранжевыми разводами язык.

— Он выглядит счастливым, — хрипло шепчет Влад, — ты молодец.

— Я все делала, чтобы Максим ни в чем не нуждался, но и не баловала. Хотела, чтобы он знал цену вещам и радовался подаркам.

— Это хорошо, — Влад сосредотачивается на моем лице. — К тринадцати годам я стал довольно капризным. Однажды мне подарили велосипед, о котором я все время говорил. Родители так радовались, что смогли достать именно ту модель, которую я хотел. Их очень быстро раскупали, предзаказ был на несколько недель вперед. А я пнул его и закрылся в своей комнате, потому что у соседского мальчишки появился велик лучше, — Влад тяжело вздыхает. — Один из самых постыдных моих поступков. А перед своим днем рождения, я все время канючил, чтобы они вылетали раньше. Они разбились, перенеся вылет.

Лицо Влада чернеет, словно на него набегает туча, а глаза становятся стеклянными. Сердце разрывается, когда я вижу, его таким: с отпечатком вины внутри.

Я не виню его за то, каким он был. На его месте я, скорее всего, вела себя так же. Родителям всегда хочется побаловать своего ребенка, особенно единственного, а у обеспеченной семьи для этого больше возможностей.

— Влад, ты ни в чем не виноват, — говорю твердо. — Поверь мне как матери, они вылетели раньше не потому, что ты капризничал, а потому, что хотели провести этот день с тобой. Я бывала в подобной ситуации и, клянусь, ускоряла работу как могла, потому что скучала по Максиму и очень хотела к нему.

В глазах Влада все еще мелькает сомнение, нельзя резко откинуть вину, которая жила в сердце много лет, но он хотя бы задумался над моими словами. Его лицо разглаживается, а на губах появляется благодарная улыбка.