Девочка Дракона - Юлия Четвергова Страница 45

Грозовский стремительно сократил расстояние между нами, обхватывая своими ручищами. Прижимая к себе. Крепко обнимая, до хруста.

Сам!

Словами не передать, какое счастье я испытала в тот момент.

Обняв парня в ответ, прижалась щекой к надёжному, твёрдому плечу. И вновь прикрыла глаза, вдыхая такой знакомый, и уже практически родной мне, запах мяты.

Никаких посторонних ароматов я больше не ощущала. Его запах окутал, заглушив все остальные. Безжалостно перебил их.

— Дурочка, — прошептали мне горячие губы на ухо, — как же я переживал!

А следом Грозовский подхватил меня на руки и понёс куда-то. А я и не возражала, потому что теперь точно знала, чего хочу.

Я хочу провести в этих руках вечность.

Глава 19

Роман Грозовский

Так и знал, что с ней что-то случилось! Ещё с того самого момента, как заехал за принцессой, а её не оказалось дома.

Долбанный мудила! Надо было вкатать его рожу в танцпол и сравнять с ним… И если бы не Юля и вопящее предчувствие, что ей грозит опасность, так бы и сделал. Поэтому пришлось срочно убираться из клуба, унося свою девочку на руках.

Усадив Снежинку на переднее сиденье, еле оторвал от себя её руки, которые вцепились в меня похлеще клещей. Не то, что бы мне хотелось прерывать наш контакт тел, но…

Чёрт подери! Её опоили! Явно опоили! Она сама на себя не похожа: глаза полу прикрыты, голос томный, ластится ко мне, как кошка. А ещё всё тело принцессы — раскалённая лава.

Устоять невозможно, но если я поддамся, она возненавидит меня ещё больше. Да и я не мразь последняя, чтобы воспользоваться состоянием девушки и получить то, что я хочу давным-давно. Её.

Нужно увезти Снежинку домой, как можно скорей. И либо дать ей отоспаться, либо найти чёртов антидот. Если такой вообщесуществует.

Об ином известном мне варианте даже думать не хочу. Я не смогу остановиться. Меня итак последние недели ломает, как долбанного наркомана.

Зарычал мотор, и мы тронулись с места. И почему-то именно сейчас я не хотел ехать в особняк. Решил выбрать другое место. Подальше от всех. Поговорить нормально, наедине, где нет ни связи, ни людей.

Поэтому прибавил газу, сворачивая с основной трассы в сторону дороги, ведущей на горнолыжную базу с горячими источниками. Точно не прогадаю, если вдруг Снежинка носит в себе парадокс и не любит холод, вопреки своей истинной натуре.

А потом мне стало не до мыслей о том, с чего начать и чем закончить планируемый серьёзный разговор. Потому что Юля перестала изображать из себя желе, растёкшееся по сиденью и, приоткрыв свой ротик с пухлыми губками, уставилась на меня жарким взглядом, дыша часто и шумно.

Я крепко сжал руль, понимая, что тело мигом отреагировало просто на взгляд. Тот самый, что я представлял себе в фантазиях одинокими ночами.

Сцепив зубы с такой силой, что заболели скулы, уставился на дорогу, дав себе указание смотреть только вперёд. Но Снежинка думала иначе, решив свести меня с ума.

— Ром… — её нежный голосок ласкал слух. Пробуждал дикое желание затормозить, вцепиться в свою девочку и не отпускать до самого утра. Прямо тут. В машине. — Мне душно.

Я сглотнул. Она погладила меня пальчиками по рукаву рубашки, привлекая к себе внимание. Пришлось перевести взгляд на Юлю.

И вот зря я это сделал.

Поймав мой взгляд, блондинка прикусила губу и задышала ещё чаще, прогнувшись в позвоночнике и выпятив грудь с внушительным декольте. Обнажив шею и прикоснувшись к ней ладонью, будто ненароком провела по белоснежной, бархатистой даже на вид, коже.

— Пожалуйста, отстегни ремень, я хочу снять платье. Оно неприятное. — я даже не сразу сообразил какой ремень мне нужно было отстегнуть.

Всё. Мозги поплыли.

— Потерпи немного, доедем до отеля, и примешь прохладный душ. Снимать платье пока нельзя, заболеешь. Посмотри на себя, ты же вся мокрая. — бормотал я, цепляясь за остатки здравого смысла. А глаза то и дело косились на фигурку девушки, мечтая исполнить всё, о чём она меня попросит.

— Мокрая? Разве? — она разговаривала медленно, тягуче, словно ей было тяжело сосредоточиться.

Соблазнительные пальчики, на месте которых хотел бы оказаться я, начали трогать тело хозяйки. И непросто прикасаться, а соблазнительно вести по нему.

— Прекрати этот балаган, Юля! — не выдержав, дал по тормозам.

Девушка слегка качнулась вперёд по инерции, но, казалось, даже не заметила, что мы остановились.

— Почему ты злишься? — личико моей фурии приобрело самое милое выражение на свете. Бровки домиком, глазки блестят, взгляд манящий и немного обиженный моим поведением.

— Потому что ты не в себе, — процедил.

— Я в себе, я очень хочу, чтобы ты меня…

Господи! Я так больше не могу!

Выскочив из машины в ноябрьский холод, я запустил руку в волосы, с силой проведя по ним ладонью.

Так, Рома, тебе нужно успокоиться. Болван, возьми себя в руки! Не ведись! Это не она! Точнее, она, но говорит за неё желание, вызванное женским возбудителем.

И в этот момент нежные руки обвились вокруг меня, обнимая со спины.

Всё. Я пропал. Хотелось застонать в голос, но я только крепче сцепил зубы.

— Рома, — просящий, томный шепот, — прости меня, если я сказала или сделала что-то не то. Только не уходи… Не оставляй меня одну.

Как?! Как можно было устоять перед этим?!

Я развернулся в её руках и с силой прижал к себе. Меня колбасило, будто в лихорадке. Моя девочка, такая желанная, такая соблазнительная, в моих руках. Просит быть с ней рядом.

Как же жаль, что это всего лишь последствия того, чем её опоили…

— Пошли в машину, замёрзнешь. И вообще, тебе нельзя было выходить наружу. Мокрая, говорил же, — обречённо произнёс и усадил Снежинку на заднее сиденье.

А она и не сопротивлялась. Покорно смотрела на меня в ожидании чего-то. Точнее, я точно знал, чего она ждёт и чего она хочет от меня. Но… Как бы сильно я об этом не мечтал, вот так вот не хотелось.

Поколебавшись с минуту, уселся рядом с ней, оставив водительское место. Нужно было успокоиться. Или же что-то сделать. Помочь принцессе, чтобы она дала мне спокойно доехать до горнолыжки, потому что, если она продолжит в том же духе, мы рискуем въехать в сугроб. Теснота в штанах не хотела меня покидать ни в какую.

— Ты хоть осознаешь, о чём меня просишь?

Робкий кивок. Мой тяжёлый вздох. И я накрываю податливые губы.

Юля тут же обвила руками мою шею,