Только с тобой - Кира Фарди Страница 45

— Ну, что за невезуха! Лапуля, прими больного, а потом приходи в ординаторскую. Кофейку попьём.

— Я занята, — отмахнулась девушка, нарочно произнеся эти слова громко.

— Жду, — одними губами сказал Олег и исчез в коридоре, куда уже заезжала каталка с пациентом.

— Что тут у нас?

— Подозрение на аппендицит…

Оля улыбнулась.

Глава 26

Дежурство пролетело незаметно: одна скорая помощь сменяла другую. Олег Борисович больше не показывался, он был слишком занят. Не успевал он сделать одну операцию, как нужно было уже мыться для другой. Здание больницы располагалась в виде буквы «П», в результате приемный покой и оперблок, расположенный в противоположном флигеле, смотрели друг на друга. Оля всю ночь видела горящие лампы на осветительной установке, подвешенной к потолку. Утром ей удалось быстро сдать смену и выскользнуть из больницы незамеченной.

Она возвращалась домой через парк у фонтана. Быстрым шагом пробежала мимо скамейки, на которой они сидели с Ильей, потом остановилась. Вернулась. Села на край и закрыла глаза. Нахлынули воспоминания о последнем разговоре. Она видела красивый профиль Ильи, ямочку на не выбритом из-за безумной ночи подбородке. Когда он поворачивался, ее ослепляла синева глаз, и она отводила взгляд, чтобы он не заметил ее заинтересованность.

Оля положила ладонь на тёплые, нагретые утренним солнцем, рейки деревянной скамейки. Погладила. Сердце сжалось, так девушке захотелось снова увидеть Илью. Столько всего произошло в ее жизни, а чувства продолжали жить в душе.

— Вот было бы здорово! Я прихожу домой, а там Илья ждёт, — неожиданно для себя произнесла Оля вслух и вскочила. — Господи! Что я, дура, делаю?

Она встряхнула головой, прогоняя прочь видение, и побежала дальше. Притормозила у магазина: дома закончились хлеб и молоко, помялась у крыльца и передумала: решила прогуляться с Венькой. Сын любил ходить с ней, вместе бродить у прилавков и выбирать себе сладости.

— Оль, куда несёшься? Здороваться не собираешься? — окликнула ее мамина приятельница, Юлия Григорьевна, которая преподавала биологию в местной школе.

Крепкая и бодрая женщина, голову которой украшала немыслимая хала из седых волос, была полна сил и энергии. Такие готовы стоять у доски, пока ноги держат. За страсть поучать и воспитывать, грозно направляя на детей указку, ученики дали ей прозвище — Тычинка, которое незаметно сократилось до Тычи, да так и оставалось неизменным вот уже тридцать лет.

Оля остановилась: спорить с Тычей бесполезно, потом маме нажалуется, что у неё невоспитанная дочь.

— Здравствуйте, извините, я вас не заметила. Тороплюсь со смены домой, — оправдывалась она, мечтая поскорее скрыться.

— Как мама?

— Все хорошо. Завтра привезу ее домой.

— А кто хаживать за ней будет? Ты же на работе?

— Я еще не думала над этим, — сказала Оля и тут же пожалела о своих словах.

— Я свободна. Могу приходить к вам каждый день и присматривать за Галочкой.

— Ничего, мы справимся, не волнуйтесь, — Оля сделала ещё два шага в сторону дороги: «Черт дёрнул зайти в магазин! Теперь не отвяжешься от тети Юли», — с досадой подумала она, но следующие слова старухи пригвоздили ее к месту.

— А что это в ваш проулок чёрный джип завернул? К кому гости приехали?

— Какой джип? Не знаю, — пролепетала она и пошла вперёд. Сначала медленно, но постепенно ускоряла шаг, и уже через минуту она побежала. Сердце гулко стучало по рёбрам. Оля задыхалась от волнения и… ещё чего-то, чему она и сама не могла дать определения. Она влетела в проулок, но остановилась за углом первого дома, боясь выглянуть на дорогу.

— Чего я жду? Чего боюсь? — Оля встряхнула волосами, глубоко вздохнула и, гордо подняв голову, пошла к дому Анастасии Ивановны.

Разочарование накрыло с головой: в проулке никаких джипов не было. Ни у ее дома, ни у дома соседки. Вообще ни одной машины. Нигде. Оля почувствовала, как горячо стало глазам. Злясь на себя и на надежду, махнувшую крылышком в душе, Оля направилась к дому Анастасии Ивановны.

Венька обрадовался маме. Он уже проснулся и сидел на кухне в ожидании завтрака.

— Мамочка, пошли домой! — бросился мальчик к ней.

— Оля, накорми сначала своего постреленка, — не отпустила ребенка соседка и поставила на стол тарелку манной каши с желтым пятнышком масла в серединке.

Венька вернулся за стол. Он любил манку и всегда просил добавки.

— Мама, а кто такой постреленок? — спрашивал он между ложками каши. — Бабуля Галя меня зовет бисовым семенем, а бабуля Настя — постреленком. Это плохие слова или хорошие?

— Это хорошие слова. Обе бабушки тебя очень любят. Да и как не любить такую синеглазку? — Оля прижала к себе сынишку и поцеловала его в вихрастый затылок.

— Мама, отстань! Не мешай! — тут же высвободился Венька.

— Поешь с нами, Олюшка, — пригласила ее к столу Анастасия Ивановна.

— Нет, я не хочу, в больнице позавтракала, — солгала Оля, боясь, что соседка опять пристанет с расспросами. — Я во дворе сына подожду.

— Слушай, а огурцы у вас есть?

— Не знаю. Я что-то последние дни запустила огород совсем.

— Вот и отлично. Сходи, набери себе овощей. И в курятнике яйца посмотри.

— Не надо. Я куплю, — отнекивалась Оля, но добрая женщина ее не слушала. Она подала ей миску для яиц и пакетик для овощей и вытолкала за дверь.

Оля прошлась по огороду, но настроения рассматривать урожай не было. Она заглянула в теплицу, сорвала парочку помидоров и огурцов на салат, чтобы не обижать Анастасию Ивановну, наломала перышек лука и укропа. В курятник сначала идти не хотела, поставила миску на крыльцо, но тут выскочил Венька и потащил ее смотреть несушек. Оле пришлось подчиниться сыну.

В небольшой сараюшке были устроены шестки и уютные местечки, чтобы куры откладывали яйца, но им почему-то там не нравилось. Оля с мальчиком набрали целую миску белых и рыжих яиц где угодно, но только не в отведенном для кладки месте.

— Видишь, каждый день такая проблема. Я замучилась уже выискивать прятки этих мамаш, — Анастасия Ивановна шуганула кур, которые собрались вокруг хозяйки, ожидая завтрак. — Забирай все себе.

— Зачем мне столько? Мы с Венькой не съедим, — отнекивалась Оля.

— А мне яичницу сделаешь? — раздался сзади мужской голос.

Оля с Анастасией Ивановной от испуга ойкнули и обернулись: из-за забора выглядывал Илья и широко улыбался. И столько радости и счастья светилось в его глазах, что Оля расплылась в улыбке в ответ, а сердце дрожало, как заячий хвостик, готовое выскочить из груди.