Твой пока дышу (СИ) - Семакова Татьяна Страница 45

Резко сажусь в кровати и в последнюю секунду ловлю под спину тихонько взвизгнувшую от неожиданного пробуждения Линду.

Сидим, таращимся друг на друга очумело, обе головы вне всяких сомнений захватила одна и та же коллективная мысль: как так вышло?

– Упс, – не удерживаюсь от смешка, и она тут же взвивается:

– Пашка, блин! – отстраняется, продолжая сидеть на мне, но лишь для того, чтобы начать с остервенением лупить меня своими маленькими ладошками. По плечам, по груди, хлёстко ещё так, звонко, мелодию сквозь эту какофонию звуков почему-то вылавливаю, пытаясь вспомнить явно популярный и набивший оскомину мотивчик. – Что б тебя, демон разврата!

– Да я чё… – ржу, опустив и отвернув голову. – Ты сверху была! – высмеиваю встречную претензию.

– Чё-чё… Через плечо! – кривляется по-детски, язвит и в последний раз толкает меня в грудь. – Через плечо и в ванну! – озорно фыркает в довесок.

– В ванной, так в ванной… – провоцирую, сцепившись с ней взглядом.

Серьёзнеет. Сглатывает. Прикрывает глаза. Шепчет:

– Паш, что мы наделали?..

– Надеюсь, что-то очень хорошее, – отвечаю серьёзно и мягко целую её в губы.

Линда шумно выдыхает весь воздух из лёгких и прижимается ко мне в трогательном объятии, от которого неминуемо дыбится член. Не то что б я был на столько моральным уродом, думающим исключительно причиндалами, просто… это ж она. Жмётся ко мне голой грудью, дыханием прерывистым шею щекочет, стискивает в порыве, нежная, милая, напуганная даже. Как не отреагировать всеми частями тела? Никак.

– Ты маньяк, – удручённо констатирует факт, ёрзает на паху, вздыхает и слезает с меня, потянув за руку за собой.

Ну вот какой с ней БДСМ? Не самому же зад под плётку подставлять, в самом-то деле.

Мыльная пена, неспешные утренние ласки, водопад нежности, припухшие от чувственных поцелуев губы и лютая тоска на сердце в ответ на её печальный взгляд за завтраком, который приготовил я.

– Ищо! – требует маленькая командирша.

– Поддерживаю… – смущённо улыбается Линда, подталкивая ближе ко мне свою тарелку.

Не хочет она есть. Первой порцией давилась, просто неизбежное оттягивает. И надо бы поймать момент, схватить чёртову удачу за хвост, попросить остаться, она бы не стала возражать, уверен, обрадовалась бы даже, но это лишь отсрочит казнь.

Нужно разобраться с Леркой. После прошлой ночи мозги вновь встали на место, заработав в экстренном режиме. Она не беременна, она не в себе, я слишком хорошо её знаю. Два года – приличный срок. И уж точно достаточный для того, чтобы довериться своему нутру.

Нужно вырезать её из своей жизни. Вырвать, выгрызть, если потребуется, но постараться сделать это с минимальными для всех потерями.

И тогда я верну своих девочек, вне всяких сомнений.

____________________

Всем большое спасибо!

К следующей главе готовьте валерьянку…

Глава 18

Думала, сердце разбивается со звоном.

© Линда Силина

Пашка собирает дочь, дав мне возможность спокойно одеться. Или дав себе ещё немного времени с ней. Или просто затягивая наш неминуемый отъезд. Но… я всё решила. Уехать необходимо.

Вчера, конечно же, приходил не курьер. И с этим НЕ курьером он так долго выяснял отношения, что я не выдержала. Хорошо, наверное, что Эмир остановил меня и вышел сам. Сберегла тонну нервных клеточек, таких ценных в последние недели.

«Конечно, твой… твой, Линда, твой, безраздельно, пока дышу… пока существую»

Какая сладкая ложь…

Будоражит в моменте, накаляет, распаляет, но чуть только утихает страсть, чуть только хоть частично возвращается осознанность, на сцену выплывает внутренний голос, торжественно объявляя, что всё его слова – брехня. Объяснил бы ещё, зараза, в чём подвох…

Да, ему со мной хорошо, отрицать глупо.

Да, от дочери он в восторге, смотрит с нежностью, играет с удовольствием, да и все прочие заботы охотно взваливает на свои сильные плечи. Пыхтит, сопит, отдувается, тщетно пытаясь стянуть её тонкие волосики резинкой, но настырно продолжает двигаться к цели. Как я подглядываю, закусывая губы, от натуги, конечно же, не видит.

И да, было бы гораздо проще, останься мы. Приятнее в разы… но мне нужно время, чтобы разобраться в себе. На трезвую, без гормонального всплеска и сладкого дурмана в голове поймать ту тревожную мысль, что мелькнула в припадке его откровенности.

– Я вас отвезу, – заявляет, передавая мне дочь. – Три минуты и я готов.

– Это лишнее… – пытаюсь деликатно оказать сопротивление и наталкиваюсь на его ироничную ухмылку.

– Клещи. Забыла?

Сбрасываю нахлынувшее с новой силой омерзение, интенсивно передёргивая плечами.

– В самом деле думаешь, что они там есть?

– Не знаю, но проверять не хочу, – режет строго. – Оставишь ключ, отгоню к Кошелеву. Потравит, проветрит, пригоню обратно.

– Ладно… – выдыхаю согласие.

Пока он переодевается, смотрю на дочку, увлечённо играющую с каким-то фантиком. Просто скомканный в шарик клочок бумаги… который она пытается сожрать.

– Надя!

Отбираю с боем и привычно заталкиваю в карман.

– Готов, – сообщает Паша, выскочивший на крики дочери в распахнутой на груди рубашке, на ходу застёгивая ширинку. Как будто нарочно проверяет меня на прочность!

Прохожу по коридору подальше от двери, где, почти уверена, до сих пор стоят банки с мерзкими тварями, слышу, как он нагло потешается в спину и уличаю момент, когда дочь не видит, чтобы отвесить ему смачный шлепок по твёрдой как камень ягодице.

– Стервец!

Выходим несколько повеселевшими, дурачимся в лифте, подкалываем и щиплем друг друга, но, чуть только двери разъезжаются, лицом к лицу сталкиваемся с моей проблемой номер один в этом городе.

Леночка.

– Да ты совсем ахренела! – взвизгивает она нервно, топает ножкой, подхватывает мужа под локоть и заталкивает в лифт грубой силой, в очередной раз поражая фактом её наличия в кажущимся хрупким теле. При этом невежливо и совершенно точно целенаправленно задев меня, выходящую, плечом.

– Лен… – виновато поскуливаю ей в спину, на что моя дохера интеллигентная подруга, не оборачиваясь, выкатывает средний палец, задрав подбородок повыше, и с остервенением жмёт на кнопку нужного этажа. – Абзац, – констатирую коротко, даже не думая следовать за ней: я не настолько безрассудна и жизнь, как хочется думать, только начинаю. Но в дневной сон дочери планирую вылазку по магазинам.

– Разберётесь, – подбадривает Паша через призму собственных переживаний, вымучивая страдальческую улыбку.

Всю дорогу молчим, лишь изредка бросая друг на друга пытливые взгляды. Не знаю, как ему, мне же так и не удалось проникнуть в его мысли сквозь тяжёлый воздух салона, буквально пропитанный нашим напряжением с щедрой примесью ожидания катастрофы. Как будто кто-то открыл вентиль с газом и поджидает искры, отбежав на безопасное расстояние. И самое поганое в этом состоянии то, что интуиция меня ещё не подводила.

У подъезда мамы никак не можем расстаться.

Развлекаем дочь, неосознанно перемещаясь в сторону детской площадки, то и дело ненавязчиво прикасаемся друг к другу, прошибая внутренними разрядами тока, жмёмся, тянемся навстречу, но всему приходит конец.

– Наде пора кушать и спать… – выталкиваю с большим трудом. Не хочу расставаться. Не хочу, чтоб уезжал. Не хочу думать о том, где он и с кем.

– Да, конечно, – улыбается через силу и наклоняется для поцелуя.

Губы его дрожат. Руки его дрожат. В глазах намёк на панику.

Я, конечно же, передаю ту же эмоцию, но, уверена, по совершенно иным причинам. Он-то боится дочери лишиться, а я… его.

– Ладно, пойдём мы… – бормочу, отступая.

– Ладно… – вторит чуть слышно и так же делает шаг назад, натягивая на лицо широкую улыбку-маску, прежде чем обратиться к Надюше: – Эй, разбойница! До завтра!

– Помаши папе ручкой, – подсказываю дочке, и она трясёт ведёрком, едва повернув голову и тут же вернувшись к раскопкам.