Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова Страница 45

– Линзы? – спрашивает Мэдисон, распахнув глаза. – О, шикарно. Я всегда считала, что с этими очками надо что-то сделать.

Меня уже воротит от фразы «что-то сделать».

– Уже сделали! – говорит Кейт. – Ну, то есть на каждый день очки очень даже ничего…

– Да, конечно, но только не на свадьбу.

– Уж точно не на мою свадьбу. Они будут смотреться просто смехотворно. Теперь я уговариваю ее проколоть уши. И лифчик с мягкими чашечками, – она указывает на отражение моего бюста в зеркале. – Ничего лучше с ее фигурой уже не сделаешь.

– А вы вообще в курсе, что я стою в метре от вас и что я не глухая? – спрашиваю я их обеих, поворачиваясь в ярости и прерывая работу швеи.

– Джози, мы просто болтаем, – говорит Кейт.

– Обо всех моих смехотворных недостатках. Знаю. Слышала.

– Нет, – Кейт обрывает меня несколько резче, чем я того заслуживаю. – О моей свадьбе и как мои подружки невесты, включая мою сестру, все будут выглядеть совсем не смехотворно.

– Девочки, у вас все хорошо? – вмешивается мама.

– Да, отлично, – отвечает Мэдисон.

– Нет! – протестую я. – Вы обе стоите тут и перемываете мне косточки.

– Неправда, – говорит Кейт, а мама подходит к нам ближе. – Мы просто обсуждали, как я хочу нарядить своих подружек на свадьбу.

– Никого из них ты не критиковала, – я обвожу зал рукой и чувствую, как у меня начинает першить в горле. Как же тупо, что я сейчас могу расплакаться из-за Кейт. Вот прямо здесь, у всех на глазах. И перед своим же отражением. – Ты не говорила, что тебе надо будет «что-то сделать» с их очками, волосами и фигурами.

– Потому что мне и не надо, – огрызается Кейт.

– Достаточно, – мама пристально смотрит на нас обеих.

Я снова поворачиваюсь к швее, чтобы она могла закончить свою работу. Кейт поворачивается к Мэдисон и говорит:

– Как бы мне хотелось сделать что-нибудь еще и с ее длинным языком.

– А со слухом не хочешь? – рявкаю я через плечо, и Кейт резко поворачивается ко мне лицом:

– Нет, Джози, только с твоей внешностью и длинным языком.

– Катриэна, – сурово одергивает ее мама, но меня это совсем не утешает: самой-то мне ответить нечего, разве что «заткнись» на нескольких бесполезных языках.

Одно хорошо: пока мама говорит с Кейт, они не замечают, как швея достает из кармана скомканный платок и подает мне. Я быстро вытираю глаза и пихаю платок в корсаж (там еще остается место!). Никто ничего не увидел.

До конца примерки я притворяюсь, что меня ужасно интересуют носки моих туфель. Я пытаюсь не замечать боль в горле, но это ужасно тяжело.

Глава 28

В воскресенье вечером я никак не могу заснуть. Кейт отказалась извиниться за то, что я называю оскорблениями, а она – свадебными планами. Она даже не признала, что ее замечания и правда были обидными. Теперь я, подавленная двойным грузом несчастий, стою перед трюмо, наклоняюсь поближе к зеркалу и пытаюсь оценить эстетическую разницу между собой в очках и собой без очков.

До вчерашнего дня я думала о них не больше, чем о ботинках. Просто необходимый мне предмет, который я надеваю ежедневно. Но сейчас, раз за разом надевая их и снимая, я слышу, как Кейт говорит: Смехотворно.

Мое настроение значительно улучшается в понедельник утром. Почти всю пару по социолингвистике я страшно напоминаю себе Софи: сижу и восхищаюсь тем, как совершенен Итан Глейзер. В нем идеально все, включая вот эти очки в проволочной оправе. Никто, даже Кейт, не решил бы, что ему нужно хоть что-то менять в своей внешности, на какое бы событие он ни собирался.

К концу урока я полна решимости бороться за свое право выбора (выбора того, как мне корректировать свое зрение), но за ужином мама говорит, что днем по почте пришли мои линзы.

– Я оставила их в твоей комнате на столе.

– Ох, прекрасно, – говорит Кейт со смесью облегчения и восторга.

Сегодня за ужином нас четверо. Джофф остался висеть вниз головой в старом мрачном амбаре за рекой. Или работает допоздна. Да, Кейт вроде что-то говорила про работу.

– Пойди примерь, – просит она меня. – До смерти интересно, как ты будешь в них выглядеть.

Я снимаю очки.

Кладу их на стол.

Смотрю на Кейт.

– Вот примерно так.

Папа говорит «Превосходно», и Кейт хихикает, а потом добавляет:

– Ну, тогда после ужина.

– Завтра, – возражаю я.

– Завтра утром.

– Завтра вечером.

– Завтра перед ужином.

– После ужина.

– Джози, – чуть не скулит она.

– Хорошо, после салата, но перед десертом.

– Джози, – повторяет Кейт со вздохом и выходит из игры, которая так мне понравилась. – Просто надень их завтра перед ужином.

Я неохотно соглашаюсь, и до самого конца ужина мы вынуждены слушать рассказы Кейт о письменных приборах с монограммами, индивидуальных программках церковных песнопений и трансляции ее свадебных клятв по центральному каналу. Что-то вроде этого. Я перестала слушать еще на том моменте, когда Кейт описывала, как пригласит королеву. Или нет, говорила, что сама будет королевой. Что-то в этом духе. А может, это мне послышалось.

Понедельник, 13 октября

Пока Кейт не начала планировать эту свадьбу, с ней было интересней. (Я останавливаюсь и размышляю о событиях, которые довели ее до такой жизни.) И виню я в этом Джоффа.

Во вторник вечером она врывается в дом через черный ход, выкрикивая по телефону расписание на неделю кому-то из своих коллег.

– Прости, – беззвучно обращается она к нам с мамой и поднимается к себе.

Я нарезаю помидоры для салата, когда Кейт сбегает по ступенькам со словами:

– Подожди, подожди, не вешай трубку. Джози, – это она уже мне, но тем же тоном, что и в телефон. – Линзы. Ужин. Бегом.

Я демонстративно поднимаю брови, выражая недовольство, но мама молча продолжает взбивать масло с уксусом в большой мерной чашке.

Я не тороплюсь. Дорезаю помидор, накрываю на стол. Кейт возвращается на кухню, одетая на сей раз в удобные джинсы и белую майку. Пока ее не хватил удар от того, что я все еще в очках, я говорю: «Я уже иду» – и бегом направляюсь в спальню.

Там я беру одну прозрачную линзу и одну (из второго набора) темно-золотистого цвета. Строго говоря, когда я делала заказ, эта пара называлась «линзами темно-медового оттенка», но на самом деле они оказались цвета зерновой горчицы. Самое оно к нынешним котлетам из индейки. К битве за ужином я готова.

Спустившись вниз, я сажусь за кухонный стол и опускаю взор, пока папа читает молитву.