Елена Веснина - Превратности судьбы Страница 45

— Проверили?

— Да. Отсутствует один член экипажа, — доложил таможенник.

—Кто?

— Константин Самойлов. Повисла неловкая пауза.

— Что значит — менеджера нет на судне? Он что, за борт спрыгнул? — недоуменно спросил следователь.

— Выясняем… Все бумаги на груз и маршрут на месте. Проверили — все в порядке, — отрапортовал таможенник.

— Обыщите все судно. Если Константин Самойлов найдется — немедленно ко мне. Свободны, — Буряк повернулся к Самойлову.

— И где же твой сын, Боря? — спросил он.

— Я знаю об этом столько же, сколько и ты, — удивленно пожал плечами Самойлов.

— Ты позвонил ему на борт и предупредил? Неужели ты не понимаешь, что прятать его сейчас — просто глупо! Ведь ты не помогаешь, а только вредишь своему сыну! — объяснил следователь.

Самойлов зло уставился на него.

— Я повторяю, что не имею понятия о местонахождении сына, — сказал он, чеканя каждое слово. — И потом, ты ведь уверял, что остановил судно для повторного досмотра. Так пожалуйста — у тебя все документы на руках. Судно перед тобой. Зачем тебе Костя?

— Он — официальное лицо на судне и обязан присутствовать при досмотре, — объяснил следователь.

— Не морочь мне голову, Гриша. Тебе недостаточно нас — владельцев компании? — недоумевал Самойлов.

— Борис, ты не прав… — начал было следователь, но его прервал Буравин:

— Вы, кажется, хотели искать контрабанду? Так давайте, ищите.

— И найду, можете не сомневаться, — прямо взглянул ему в глаза следователь.

Он сел за стол и принялся изучать судовые документы. Обстановка была накалена до предела. Вернувшийся таможенник доложил:

— Судно полностью осмотрено. Никаких признаков провоза контрабанды не обнаружено.

— Что и требовалось доказать, — мрачно бросил Виктор.

— Менеджера нашли? — не обратил внимания на его реплику следователь.

— Никак нет. Объявлять в розыск? — спросил таможенник.

— Подождите пока. Свободны. Следователь развернулся к Самойлову:

— Где он, Боря? Зачем ты посадил его на корабль? Скажи мне все, что знаешь. Я прошу тебя как друга.

— Я знаю только то, что мой сын ни в чем не виноват. Это никак не связано с тобой.

— А с чем это связано? Ну говори, говори, черт тебя побери! — стукнул кулаком по столу следователь.

— Да, это я его отправил. Но не от тебя, а от Кати — дочки Буравина. Этот дурак вообразил себя Ромео… А она ведь — невеста Алеши! Не мог же я смотреть на это сквозь пальцы? У меня не было другого выхода, — сдался Борис. Он до последнего не хотел посвящать посторонних в семейные дела.

— И это все? — недоумевая, уточнил следователь.

— А что, этого мало? — округлил глаза Самойлов. — Подумать только — брат, забыв о совести и чести, крутит роман с невестой брата-инвалида!

— Да, дела… Но в любом случае мне надо" с ним встретиться и поговорить. Поэтому вот что, Боря. Я пока не буду объявлять его в розыск. Я разрешаю тебе самому найти сына. До утра. Если до восьми ноль-ноль его не будет в моем кабинете — извини, пусть пеняет на себя, будь он хоть трижды Ромео.

Недовольный Буравин подал голос:

— Ну что, досмотр закончен? Раз вы ничего не нашли, мы можем, наконец, отправлять судно?

— Я понимаю твой настрой, Витя. Но судно пока никуда не пойдет, — заявил Буряк.

— Это еще почему?! Ты понимаешь, что мы теряем деньги?! — взвился Буравин.

— Понимаю. Но и ты меня пойми. Мне поступил сигнал, я обязан все проверить, — сдержанно ответил следователь.

— Но ведь ты уже проверил! Чего ты еще ждешь?! — взорвался Буравин.

— Да, мы убедились, что внутри корабля ничего нет. Но это совсем не значит, что мы все проверили.

— Ты на что намекаешь? Что ты имеешь в виду?! — горячился Буравин.

Буряк поднял голову и спокойно сказал:

— То, что теперь очередь внешнего досмотра. Судно пока никуда не идет. Утром я вызываю водолазов, — и следователь ушел.

Самойлов повернулся к Буравину:

— Ну что, Витя? Поехали по домам? Смысла здесь находиться дальше я лично не вижу.

Буравин кивнул и встал.

— Я тоже. Завтра с утра приедем, проследим за тем, как все пройдет.

Самойлов укоризненно смотрел на него.

— Зря ты, Витя, так кипятился… С Гришей разговаривал так, будто — он твой враг!

— А как я должен был разговаривать?! Или, может, ты считаешь, что это все нам на руку?! Мало того, что рейс на грани срыва, так еще и молва пойдет черт те какая! — огрызнулся Буравин.

— Это да… — невесело вздохнул Самойлов.

— Ты же прекрасно знаешь, как быстро сработает испорченный телефон! — продолжал Буравин. — Все это — отличный повод нашим конкурентам с нами поквитаться! Просто подарок! И вся наша с тобой репутация — псу под хвост!

— Но что мы можем сейчас сделать?! Ничего! — развел руками Самойлов.

Буравин вздохнул и добавил:

— А еще мне очень бы хотелось знать, где твой сын.

— Мне тоже, — задумчиво произнес Борис. — Есть одно место, куда он мог пойти…

— Куда?

— К Кате, — предположил Самойлов. Буравин кивнул:

— Ну что ж, мы должны проверить это. Поехали. Если он там — запретим им видеться!

— Поехали, — согласился Борис.

Катя лежала на диване, листая модный журнал, в компании сочных фруктов и бутылки вина. Пришла Таисия и, не говоря ни слова, налила себе вина и выпила.

— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.

— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.

— Я тоже встретила сегодня кое-кого.

— Кого же? — полюбопытствовала мать.

— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.

— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.

— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.

— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?

— Задело! — резко ответила Катя.

— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.

— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!

— А Костя?

— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.