Ники Пеллегрино - Итальянская свадьба Страница 45

Сразу по прибытии в Рим я отправилась в бар Анастасио. И обрадовалась, очутившись в привычной обстановке, — зеркала, хром, уютные красные кабинки. Поскольку за эти несколько дней в моей жизни произошли огромные перемены, я полагала, что и окружающий меня мир тоже должен был бесповоротно измениться. Но бар Анастасио остался прежним, разумеется.

Казалось, он очень мне обрадовался, даже расцеловал в обе щеки.

— Маргарет тебя искала, — объявил он. — Она уже вернулась из Баттипальи и поселилась у синьоры Люси.

Я так обрадовалась, что, в свою очередь, едва не расцеловала его. Маргарет вернулась в Рим, значит, мои дела не так уж плохи. Схватив в охапку свой рюкзак, я вихрем промчалась по улице и взлетела вверх по темной лестнице. Одна из девушек синьоры Люси отворила, услышав мой стук в массивную деревянную дверь.

— Чао, красавица, — приветствовала она меня, как ни в чем не бывало.

Я нашла Маргарет в комнате, меньшей по размеру по сравнению с нашими прежними апартаментами. Казалось, она тоже очень мне обрадовалась. Мы уселись рядом на одной из узких односпальных кроватей, прислонились к стене и говорили, говорили, пока не охрипли.

Выяснилось, что в Баттипалье ей пришлось несладко. Так называемый летний дом семейки богачей оказался старым и обветшалым и вдобавок кишел мышами. Дети совсем одичали и отбились от рук, а ее заставляли бегать за ними с утра и до вечера. Но что самое ужасное, ее каждый день заставляли надевать эту ужасную накрахмаленную белую форму, и, когда она отправлялась покататься на велосипеде часок-другой, что было ее единственным развлечением, подол ее длинной юбки неизменно застревал между спицами.

— С меня хватит. Мне уже осточертело нянчиться с ребятишками, — сказала она. — Завтра утром уволюсь.

— И чем ты займешься?

— Домой вернусь, разумеется. Какой мне смысл здесь оставаться? Одри уехала, а если уж на то пошло, это была ее затея. Мы должны вернуться домой вместе.

— Но я не могу. По крайней мере, не сейчас.

Маргарет вытаращила глаза:

— Только не говори мне, что все еще ждешь своего Беппи. Не пора ли тебе поставить на нем крест?

Она ушам своим не поверила, когда я рассказала ей о своей поездке в Равенно. Мне кажется, она и представить себе не могла, что я способна отправиться одна в такую даль.

— И все-таки я по-прежнему считаю, что мы должны вернуться домой вместе, — сказала она, когда я закончила. — Напиши ему письмо и укажи свой адрес в Лондоне. Если он действительно тебя любит, то приедет и разыщет тебя.

— Это не так-то просто. У него больная мама, о которой надо заботиться, и… и сестра.

— Но, Кэтрин, не можешь же ты вечно ждать его в Риме! И потом, где гарантия, что он вообще вернется?

Разумеется, она была права. Но теперь я набралась не только храбрости, но и упрямства.

— Меня это не волнует. Я остаюсь, — решительно заявила я. — И если уж на то пошло, я думаю, что и тебе не следует уезжать. Ты так много работала, что и Рима толком не видела. Почему бы нам не задержаться здесь еще на несколько недель? Мы бы так славно провели время вместе.

— Ох, Кэтрин, я прямо не знаю… — проговорила она. Судя по ее голосу, я порядком ей надоела.

— Ну пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась я. — Что, если мы никогда больше не приедем в Рим? А вдруг это наш последний шанс?

Сама не знаю почему, но мне всегда удавалось склонить Маргарет на свою сторону. Скорее всего, потому, что она была слишком великодушна, чтобы сказать «нет».

— Ну ладно, бог с тобой, — неохотно протянула она. — Но учти, только на несколько недель, а потом я уеду домой — с тобой или без тебя.

Я надеялась, ее согласие даст мне время, в котором я так отчаянно нуждалась. Утром я первым делом отошлю письмо Беппи: напишу ему, что если он в ближайшее время не приедет, то я уеду навсегда. Это было рискованно. Я знала, что у него и без меня хватает проблем — сестра опозорена, мать больна, лучший друг его предал. Вероятнее всего, обо мне он сейчас думает в последнюю очередь. Но, как сказала Маргарет, не могу же я ждать его вечно. В каком-то смысле следующие несколько недель оказались самыми лучшими за всю нашу поездку в Италию. Мы словно прощались с Римом. Каждое утро мы с Маргарет просыпались рано, пили кофе у Анастасио, а потом отправлялись исследовать какую-нибудь часть города. Сегодня мы гуляли по узким улочкам Трастевере, завтра любовались сокровищами Ватикана или сидели за столиком уличного кафе на Виа Венето, притворяясь, будто мы кинозвезды. И всегда вокруг нас вертелись молодые парни-итальянцы, издавая одобрительный свист или обещая показать нам те уголки города, которые, по их словам, нам самим нипочем не найти. Но мы только улыбались, качали головой и шли дальше. Маргарет мечтала поскорее вернуться домой, найти добропорядочного английского парня и выйти за него замуж, а я думала исключительно о Беппи и постоянно спрашивала себя, получил ли он мое письмо.

Я до сих пор не дождалась от него весточки и с каждым новым днем все больше теряла надежду, что он вообще когда-нибудь приедет. Я ничего не говорила Маргарет, и она об этом не упоминала, но мы обе думали, что он меня забыл.

Поэтому, когда однажды поздним вечером разъяренная синьора Люси забарабанила в нашу дверь, мы с Маргарет жутко испугались. Мы решили, что случился пожар или кого-нибудь убили.

— Я же предупреждала, никаких мужчин! — завопила она на меня, едва я приоткрыла дверь.

— А здесь и нет никаких мужчин. Вот, посмотрите. — Я широко распахнула дверь, чтобы она могла заглянуть внутрь. — Только я и Маргарет.

— Он за дверью, на улице, и спрашивает тебя.

— Кто? Беппи?!

Я даже не потрудилась взглянуть на себя в зеркало и, пулей пролетев мимо синьоры Люси, сбежала вниз по ступеням.

— Никаких мужчин! — верещала она мне вслед. — Он не должен заходить в дом!

Когда я увидела, что это и вправду Беппи, то чуть не разревелась. Под глазами у него залегли лиловые тени, и выглядел он печальным и измученным.

— Катерина, прости, — сказал он. — Я получил твое письмо несколько недель назад, но только теперь смог выбраться. Спасибо, что дождалась меня.

Он сделал шаг вперед, едва не переступив через порог. Стоявшая за моей спиной синьора Люси издала протестующий вопль. Я оттолкнула его назад, выскользнула следом и закрыла за собой дверь.

— Не здесь, — сказала я ему. — Пойдем в бар Анастасио. Там ты что-нибудь выпьешь и расскажешь мне обо всем, что у вас за это время случилось.

В баре было шумно; музыкальный автомат работал на полную мощность. Но мы все-таки нашли пустую кабинку и уселись, тесно прижавшись друг к другу. Я чувствовала, как его губы скользят по моим волосам, потом он потянулся ко мне и обнял меня за плечи.