Нора Робертс - Мисс совершенство Страница 46

—Ну да, тебе такие подходят.

—Элегантность и стиль всегда обращают на себя внимание, — пояснила Хоуп. — Поверь, Джонатан был очень обаятелен. Он разбирался в музыке и живописи, вине и моде. Я стремилась научиться всему этому. Его ухаживания были для меня лестны. Семья Джонатана приняла меня с распростертыми объятьями, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Мой жизненный план расширился: я рассчитывала, что выйду за Джонатана замуж, мы станем одной из самых известных супружеских пар в столице. Я буду устраивать блестящие приемы, блестяще управлять «Уикхэмом», потом у нас родятся двое чудесных детей, и так далее, и тому подобное. Сейчас я понимаю, как глупо это звучит.

—Ничего не могу сказать, план — это план.

—Я была уверена, что люблю Джонатана, это немаловажный фактор. А на самом деле не любила. — Осознав это, Хоуп испытала одновременно облегчение и боль. — Он не разбил мне сердце, хотя должен был. Джонатан унизил меня, сломил мой дух, поколебал самооценку — после такого трудно восстановить веру в себя, но сердца моего он не разбивал, то есть я, как теперь понимаю, тоже в какой-то степени его использовала.

—Чушь собачья!

Жесткая и неожиданная реакция Райдера удивила Хоуп.

—Правда?

—Правда. Он добился тебя, завел с тобой отношения. Его семья держалась соответствующе. У тебя были все основания считать, что события развиваются согласно твоему плану, и ты верила, что любишь его. Может, ты и повела себя глупо, но никоим образом не использовала Уикхэма.

Помолчав, Хоуп сказала:

—Предпочитаю думать, что я использовала Джонатана, нежели считать себя дурой. Так или иначе все в прошлом. Ну а как насчет тебя? Два твоих брата пронесли юношескую любовь сквозь годы. Признайся, ты тоже страдал от безответного чувства?

—Я? — Предположение Хоуп позабавило Райдера. — Нет уж, сердечные страдания — это удел Оуэна и Бека.

—Ни разбитого сердца, ни изломанной судьбы?

—Кэмерон Диаз. Трудно примириться с тем, что она не подозревает о моем существовании.

Хоуп засмеялась.

—У меня та же беда с Брэдли Купером. Странные они люди, верно?

—Вижу, ты меня понимаешь. Мы ничем не хуже их.

—Полностью согласна. Пожалуй, на Брэдли Купере плотницкий пояс смотрелся бы не так естественно, как на тебе. Плотницкий пояс выглядит чертовски сексуально, — пояснила Хоуп, — все равно как оружейный ремень у ковбоев с Дикого Запада. Когда женщина видит его, то сразу понимает: мужчина способен о себе позаботиться.

—Рад, что мой пояс производит такое впечатление.

—Ну а тебе нравятся мои туфли, — лукаво улыбнулась Хоуп.

—Шпильки?

—Они самые. Ты часто говоришь о них, а значит, обращаешь внимание. Кроме того, ты признаешь, что шпильки мне идут. — Хоуп вытянула ногу, покрутила стопой. — Неплохие ноги, а? — Она склонила голову набок, изогнула губы в улыбке. — Может, не такие длинные, как у Кэмерон, но тоже симпатичные.

—Тут ты не соврала. — Райдер развернул Хоуп лицом к себе, положил руку ей на голень.

Когда его ладонь скользнула вверх, она дернулась и резко встала из-за стола.

—Давай поедим. Накрою на стол в столовой.

Райдер просто протянул руку и выключил плиту.

Усадил Хоуп обратно, придвинулся вплотную.

На этот раз он коснулся ее не только губами. Она ощутила на себе его руки — быстрые, нетерпеливые, почти грубые. Желание, которое она всегда испытывала — и подавляла — в присутствии Райдера, вырвалось на поверхность. Колени стали ватными.

Та часть Хоуп, которая сохраняла рассудок, явно указывала на неуместность происходящего — а вдруг кто-нибудь войдет? — однако этот голос, тихий и слабый, не в силах был заглушить мощный природный инстинкт.

—Жди здесь, — приказал Райдер Балбесу.

Пес вздохнул и послушно заполз обратно под стол.

Хоуп еще слегка пошатывало, когда Райдер схватил ее за руку и потащил из кухни.

—Райдер... — запротестовала она.

—У них есть пицца, вино и секс. Вряд ли они вылезут из берлоги раньше завтрашнего утра. — Проходя мимо кабинета Хоуп, Райдер притормозил. «Маргарита и Перси» не подойдет, прикинул он, кровати там узковаты. — Идем наверх, — бросил он Хоуп. — Нам понадобится кровать побольше.

—Я не могу...

—Спорим, можешь? Только не в ее апартаменты. Значит, третий этаж тоже отпадает. Райдер схватил ключ от «Титании и Оберона» и повлек Хоуп за собой к лестнице.

—А если им что-то будет нужно?

—У них уже все есть. Пора и нам подумать о себе. Он прижал Хоуп к стене и начал целовать. Райдер целовал ее до тех пор, пока любые возражения стали казаться ей не просто невозможными, но и бессмысленными. Хоуп поняла, что взорвется, если не ляжет в постель с Райдером прямо сейчас.

—Скорее, — выдавила она и подтолкнула его вперед.

Задыхаясь — и не от быстрого подъема по ступенькам, — Хоуп прильнула к Райдеру, едва они оказались на втором этаже. Теперь уже ее руки беспорядочно скользили по его бедрам и спине — вверх, вниз, в то время как оба, спотыкаясь, продвигались к номеру.

—Скорей, скорей, скорей, — как заклинание, повторяла она.

Не в силах терпеть, Хоуп прикусила плечо Райдера, пока тот пытался вставить ключ в замочную скважину.

У него тряслись руки. Сейчас он просто ничего не соображал, а иначе счел бы это для себя смертельным позором. В данный момент его захлестывало желание, и ничего другого он не чувствовал. Когда ключ повернулся в замке, Райдер втолкнул Хоуп в номер, запер дверь изнутри, а потом остатки здравомыслия его покинули, и они вдвоем рухнули на широкую кровать под балдахином.

—Туфли не снимай, — хрипло попросил он.

Коротко рассмеявшись, Хоуп потянула Райдера на себя. Когда он задрал ее легкое платьице до талии, смех перешел в изумленно-благодарный вздох. Руки, губы, запах, тяжесть его тела — все, чего она хотела, в чем так нуждалась. Ощущать внутри себя его мощные, сумасшедшиетолчки — жажда этого была в ней сильнее, чем необходимость дышать.

—Да, да... — она зарылась носом в его шею, — здесь, там, везде, сколько хочешь, как хочешь.

Волна страсти накрыла Хоуп с головой и теперь мощно рокотала внутри нее. Наконец-то... Жар, наслаждение, острые уколы паники и осознания собственного безумства, мозолистые руки на ее теле, жадные губы — на груди. Ласкающие, требовательные, разрушающие время и пространство. Еще, еще, еще...

Райдер чувствовал, как Хоуп расстегивает его ремень, чувствовал ее горячее дыхание в своем ухе. Перед глазами все поплыло: эта женщина была гладкой, как шелк, мягкой, как вода, и обжигающей, точно лава. Когда он нашел ее промежность, она издала хриплый возглас. Руки, ноги, бедра — она вся превратилась в движение. Губы жадно впились в губы, бедра раскрылись навстречу ему. Желание всепоглощающими волнами прокатывалось по телу Райдера. Хоуп сдернула его джинсы и подалась вперед. Ее ноги обвились вокруг его талии. Они слились в каком-то безумии, отчаянно торопясь, но при этом, испытывая наслаждение столь острое, что оно граничило с болью.