В руках бандита - Каролина Дэй Страница 46

За эти дни ему мало что удалось нарыть. К дому почти никто не подъезжал, записей с камер улиц не было. Даже фирма по организации детских праздников приехала позже. Они и обнаружили торцы и позвонили копам. Уильяма это не коснулось.

Дальше тишина. События до и после события смешались воедино. И только сейчас, когда Картер позвонил с приятной новостью, Уильям поспешил на крышу. Мужчина стоял там с жёлтой папкой в руках и глядел в никуда. Он не видел, как Уильям подошёл сзади, не сразу услышал шаги.

– Наконец-то, – выдохнул Картер Крон. – У меня не очень приятные новости.

– Зачем тогда позвал меня?

– Посмотри, – мужчину протянул Уильяму папку.

Уильям почувствовал, как дрожали его руки, стоило взять заветный документ в руки и открыть его. Глаза пробегали по строчкам, внимательно вчитываясь в отчёт на первой странице. На второй расположены фотографии из полицейского дела. Отпечатки пальцев, обвиняемые, предъявление уголовного дела. Имена не просто оказались знакомыми, они нереальны.

– Но это невозможно, – Уильям поднял глаза на Картера. – Я убил Грегори Макнила лично. Он не мог воскреснуть и убить мою семью.

– Ты прав, не мог, – ответил мужчина равнодушно. – Посмотри на еще одного обвиняемого. Один отпечаток обнаружили на плюшевом Мишке твоей дочери. Эта игрушка лежала возле неё, верно?

Картер заставил снова посмотреть на фотографию. Верно, она лежала там. Этого медведя он подарил малышке на первый день рождения. Малышка, наверное, обнимала его во сне, а затем ручки ослабли.

Это один отпечаток принадлежал…

– Ты уверен? Всего один отпечаток от него, а сотни от Макнила!

Уильям не хотел верить в увиденное. Факты расплывались перед глазами, в голове не укладывалась картина. Картер молча глядел на мужчину, ничего не отвечая. Он сам должен осознать действительность.

– Ты сам знаешь, что это означает. Макнила выставили виновным, чтобы никто не прикопался к делу. А дальше…

Дальше мужчина не успевает договорит. Картер упал намертво прямо перед Уильямом, а из головы сочилась кровь. Выстрел не было слышно, значит, разболтали профессионалы, к тому же с глушителем. Мужчина тут же начал оборачиваться в поисках опасности, и тут же увидел за своей спиной убийцу Картера Крона.

– Добрый день, Уильям, – проговорил Петровский, убрав пистолет за пазуху.

Уильям не стал спрашивать, как мужчина добрался до крыши бесшумно – вопрос риторический. Он не стал кидаться обвинениями. Появление наставника лишнее подтверждение его вины. Это его отпечаток нашли следователи на игрушке Эмили, его присутствие не уловили камеры наблюдения.

– Никогда не думал, что мне придётся заканчивать за тебя дело, – спокойно продолжил мужчина, приближаясь к Уильяму. – Ты расслабился, Уильям, тебе нужно отдохнуть.

– Я не нуждаюсь в отдыхе, – процедил Уильям, злобно глядя на своего наставника.

– Не заметно. Ты связался с агентом из преступной группировки, нарушил мой указ, пошёл против своего наставника. Как это еще можно назвать?

Петровский не кричал, не жестикулировал резко, когда он обычно злился, но его взгляд, впившийся в Уильяма, буквально пылал от произнесенных вслух фактов. В любой другой момент Уильяма можно было обвинить в предательстве, но не после того, как за «нарушение указа» пострадала его семья, его маленькая дочь. Сердце мужчины сильно-сильно сжалось, он хотел наброситься на наставника, но сдержался, не шевельнул и мускулом на лице, чтобы не выдать свою ярость напоказ. Его этому учили. Но один вопрос он все же задал:

– За что?

– Ты оторвался от рук, Уильям, – холодно ответил Андрей Петровский. – Помнишь, я предупреждал, что людские чувства не позволят тебе отомстить за смерть родителей.

– Но я отомстил.

– Нет. Иначе сразу догадался, кто стоял за всем этим.

Как и просил Петровский, Уильям выключил эмоции и привязанность, и взглянул в глаза самому дорогому человеку. Но сейчас он видел перед собой не наставника, не учителя, не человека, который поднял с колен и научил жить. Перед ним хладнокровная машина-убийца, притворяющаяся рассудительным и собранным начальником.

– Это ты глава мафиозной группировки, да?

Петровский лишь ухмыльнулся, ничего не сказав вслух. Это означало одно – Уильям прав.

– Ты слишком долго думал, твой друг тоже. Его пришлось убрать, пока не навредил операции. И тебя тоже.

Петровский не успел поднять пистолет. Уильям сразу же достал из кармана нож, тот самый, который оставила после себя Элис, и швырнул его в сторону руки наставника с пистолетом. Как ни странно, эта маленькая игрушка выбила пистолет из рук Петровского – хоть какая-то польза от нее.

– Браво. Я воспитал хорошего ученика.

– Ты никогда не узнаешь это, – процедил Уильям, направляя свой пистолет в голову Петровского.

– Ты убьешь меня, Уильям? Не хочешь узнать, почему твои родители оказались в метро во время того теракта? Кто причастен к нему? Не хочешь…

Мужчина не успел договорить. Его грудь пробили две пули без глушителя. Мужчина упал замертво с двумя дырками. Пули, скорее всего, застряли внутри, вызвали сильное кровотечение. Петровский лежал в неестественной позе с закрытыми глазами, но Уильяму оказалось мало. Он прекрасно помнил, как нужно притворяться мертвым. Сейчас не тот случай, но он снова поднял пистолет, навис над своим наставником и прошептал:

– Я сам узнаю, – и выстрелил еще три раза в грудь. – Теперь мы квиты.

Ощущая в груди спокойствие и внутреннюю удовлетворенность от мести, мужчина заправил пистолет в кобуру и хотел выйти с крыши, но…

– Стоять! Руки за спину! Это полиция!

Когда они успели подлететь? Над головой летал вертолет, крышу заполонили полицейские в касках. Уильяма тут же повалили на пол, стянули руки в наручники за спиной и вывели из здания.

– Уильям Кристофер Скотт, вы обвиняетесь в совершении теракта отеля «Винсент» и в убийстве Картера Крона и Андрея Петровского.

Вот теперь он точно влип. Петровский все рассчитал. Знал, когда нужно будет зайти на крышу, сколько продлится разговор с ним, с Уильямом, и когда приедет полиция. Но в Картера стреляли с другого пистолета, они ничего не докажут. А за смерть Петровского Уильям готов был лично сдаться.