Плейлист «Долго и счастливо» - Эбби Хименес Страница 46

— Вода холодная?

— Градусов сорок пять — сорок шесть, — пожал он плечами.

— Ого! Холодно. Но у тебя ведь там сухо? — посмотрела я на его непромокаемые штаны.

— Хочешь сунуть руку и убедиться в этом сама? — Глаза его заблестели.

Я опустила кончики пальцев в озеро и слегка брызнула в него водой. Он захохотал.

Солнце нагрело деревянный док. Из колонки звучала музыка. По берегу носились промокший насквозь Такер и целая свора собак. В каждом пикапе, который приехал сегодня сюда, на переднем сиденье сидел охотничий пес.

— Мне надо тебе кое в чем признаться, — забарабанила я пальцами по щеке. — Я следила за тобой, когда ты был на крыше. Три раза выходила взять из машины что-нибудь совершенно ненужное.

Он улыбнулся, взглянув на меня поверх сэндвича.

— А мне вчера ночью пришлось уговаривать себя не ходить в твою комнату. Остановила только мысль, что нас может застукать мама.

— Я закрыла дверь на замок. Подумала, что это мой долг — защитить тебя от себя самого. Я же знаю, какой ты рисковый. — Я стала загибать пальцы. — Поцеловал меня на первом же свидании, добровольно вызвался познакомиться с Кристен и Джошем, зажимал меня в коридоре, когда в соседней комнате сидели родители. У тебя отсутствует инстинкт самосохранения.

— Только когда ты рядом.

Я засмеялась.

Он доел сэндвичи, и я принесла ему свежее пиво из холодильника.

— Ты каждую весну помогаешь устанавливать родительский док? — спросила я, снова усаживаясь перед ним.

Он положил руку мне на бедро и стал рассеянно поглаживать его большим пальцем.

— Стараюсь. Они стареют. Им нужна помощь. — Джейсон сделал глоток пива. — Мое сценическое имя появилось, как раз когда мы устанавливали док.

— Правда?

— Да. Несколько лет назад. Старшей дочке Дэвида, Камилле, тогда было три годика, и она не могла выговорить «Джейсон», поэтому всегда звала меня Джексоном. Я стоял в озере, а она показывала на меня и говорила: «Джексон в воте». Мне понравилось.

Я улыбнулась ему.

— Интересная история. В «Википедии» ничего об этом нет. Я все хотела тебя спросить: почему, собственно, Джексон Вотерс?

— Об этом не знает никто, кроме моей семьи. И тебя.

Мы посмотрели друг на друга.

— Я так хочу тебя поцеловать, — тихо сказала я. — Желаю целоваться с тобой целый день.

Его губы растянулись в улыбке. Он поставил пиво.

— Даже не знаю, как можно тебе отказать.

Джейсон подошел ближе, вокруг него зажурчала вода, провел пальцами по моей щеке и запустил их в волосы. Секунду выждал, улыбнувшись в дюйме от моих губ, и я успела почувствовать его аромат, его мужской запах, его дыхание, слабый пьянящий привкус его одеколона, смешанный с потом. Потом он закрыл глаза и поцеловал меня.

Отовсюду тут же посыпались восклицания и улюлюканья. Завыли даже собаки.

— Так просто мне это с рук не сойдет, — выдохнул он, все еще касаясь губами моих губ и не открывая глаз.

— Надеюсь, это того стоило.

В ответ он поцеловал меня снова, и хотя восторженные крики усилились, мы их почти не замечали.

Джейсон обхватил ладонями мое лицо и посмотрел в глаза.

— Говорят, сегодня можно увидеть северное сияние.

— Правда?

— Да. — Он снова взглянул на мои губы. — Но только ночью, поэтому нам понадобятся палатка и спальные мешки. Я все устрою.

Мое сердце бешено застучало. Я поняла, что он хочет этим сказать.

Мы останемся наедине.

После ужина, как только Джейсон вышел из душа, я тоже быстренько помылась. Он попросил меня одеться потеплее, и я натянула на себя все, что взяла с собой.

Он дважды проверил, сколько на мне слоев одежды, и с улыбкой пробурчал, что его калифорнийская девочка замерзнет. Немного подумал и заставил меня надеть поверх его огромную толстовку. Мы попрощались со всеми, оставили Такера с Патрицией и отправились к стойке с каноэ рядом с гаражом.

Джейсон вручил мне весла, потом перевернул каноэ сиденьями вниз, водрузил его себе на плечо и пошел к воде. Внутрь он забросил огромный зеленый мешок.

Он непринужденно нес каноэ, и это было очень сексуально.

— Куда мы отправимся? — спросила я, когда он помог мне забраться в лодку и выдал спасательный жилет.

— В особенное место. — На себя он тоже надел спасательный жилет и зашел в ледяную воду.

Солнце уже садилось, когда мы заскользили по озеру. Дом скрылся из виду, нас окружала только природа и ничего, кроме природы. Вдоль береговой линии, словно стражи, сплошной лиственной стеной поднимались деревья. Не было даже малейших намеков на присутствие человека: ни дома, ни дока, ни лодки. Никакого мусора, даже в небе ни одного самолета. Только безмолвие и плеск воды под веслами. Время от времени Джейсон показывал мне то бобровую плотину, то пролетающего над нами белоголового орлана. Все остальное время мы молчали.

Мы долго плыли, прежде чем он мастерски причалил к каменистому берегу острова. Джейсон водрузил на себя мешок, помог вылезти мне, вытащил каноэ из воды и уложил его на берегу.

Мы прошли через лес и поднялись на каменистую площадку, откуда открывался вид на озеро.

— Вот и пришли, — сказал он и вытащил из мешка палатку.

— Будем спать здесь?

— Ну да. — Он начал раскладывать палатку. — Это Баундари-Уотерс. Два миллиона акров, если объединить канадскую часть с американской, — самая девственная природа в мире.

Я улыбнулась и принялась помогать ему устанавливать палатку. Мы надули несколько ковриков и подушек, соединили вместе два спальных мешка, чтобы можно было поместиться вдвоем, и закинули все в палатку. Джейсон разложил два складных стула и разжег костер. Мы уселись перед огнем и начали наблюдать за языками пламени, которые плясали в лучах заходящего солнца.

На небе была видна каждая звездочка. Я даже не знала, что бывает так много звезд. В таких походах мне бывать еще не приходилось. Я никогда не уходила так далеко от цивилизации. Ни звуков автомобилей, ни света фар, мерцающих за деревьями.